Яблоки Тьюринга

– Знаешь, это не так. По правде, мы ищем в сигнале больше информации. Он очень слаб, в нём множество сцинтилляций от межзвёздной среды. По-видимому,

нам придётся дождаться ещё нескольких повторений для лучшего разрешения.

– Несколько повторений? Да это ж несколько лет!

– Но и без этого мы можем многое сказать из самого факта сигнала, - продолжил он, выводя графики на монитор ноутбука.
– Для начала, мы можем рассчитать

технические и энергетические возможности "орлят" в предположении что они посылают сигнал как можно дешевле. Такой анализ соотносится со старой моделью

под названием "маяки Бенфорда".

Он указал на минимум на кривой и продолжил:

– Смотри - мы полагаем, что они прокачивают несколько сот мегаватт через массив антенн поперечником в километры, может быть, сравнимую с нашим телескопом

на Луне. Они рассылают импульсы по всей плоскости Галактики, в которой лежат большинство звёзд. Мы можем предположить ещё кое-что.
– Уилсон откинулся в

кресле и глотнул "колу" из своей банки, обронив несколько капель, чтобы пополнить коллекцию пятен на рубашке.
– Поиск инопланетян всегда основывался на

философских принципах и логике. Теперь, когда у нас есть один набор данных - "орлята" шесть тысяч лет назад - мы можем испытать эти принципы.

– Например?

– Принцип избыточности. Мы полагаем, что поскольку жизнь и разум возникли у нас на Земле, они должны возникать везде где только можно. Мы как раз получили

довод в пользу этого принципа. Кроме того, есть принцип заурядности.

Со студенчества в голове у меня кое-что осталось, так что этот принцип я вспомнил:

– Мы не занимаем какое-либо особое место ни во времени, ни в пространстве.

– Правильно. Похоже, ввиду новой информации, этот принцип не очень-то обоснован.

– Почему же?

– Да потому что мы нашли этих парней в направлении центра Галактики.

Когда Галактика была молода, звездообразование в её центре было наиболее интенсивным. Позднее волна рождения звёзд прошла через диск. Тяжёлые элементы,

необходимые для жизни, варились в сердце мёртвых звёзд и разлетались от взрывов сверхновых. Поэтому у тех звёзд, которые к центру Галактики расположены

ближе Солнца, жизнь с большей вероятностью имеется гораздо дольше.

– Разумно было бы ожидать, что по направлению к центру Галактики концентрация старых цивилизаций растёт. Наше наблюдение это подтверждает, - сказал

Уилсон. Он посмотрел на меня с вызовом.
– Теперь мы даже можем предположить, сколько всего технологических и передающих цивилизаций имеется в Галактике.

– Из одного-единственного сигнала?
– спросил я. Для меня такое состязание с братом было не в новинку.
– Ну, давай прикинем. Галактика - диск с диаметром

где-то сто тысяч световых лет. Если цивилизации разделены промежутком в шесть тысяч световых лет... разделим площадь диска Галактики на площадь диска диаметром

шесть тысяч световых лет - получим что-то около трёхсот?

– Очень хорошо!
– улыбнувшись, сказал Уилсон.

– Так значит, мы - нетипичный случай, - произнёс я.
– Мы молоды и живём на задворках. И всё это - из одного-единственного микроволнового импульса.

– Конечно, большинство обычных людей слишком тупы, чтобы оценить логику вроде этой. Потому-то они не кричат на улицах, - небрежно бросил он.

Слова наподобие этих всегда заставляли меня морщиться, даже до окончания колледжа.

Но в его утверждениях что-то было. Кроме того, у меня было чувство, что большинство людей и без того нутром верили в инопланетян; сигнал был подтверждением,

а не шоком. Конечно, можно благодарить за это Голливуд, но Уилсон иногда рассуждал на тему того, что мы ищем потерянных братьев. Все те прочие виды гоминидов,

которые мы одни за другим стёрли с лица Земли... Лишь на моей памяти мы из-за мяса истребили, изничтожили диких шимпанзе - древний, пользующийся орудиями

вид. Мы развились на переполненной планете, а теперь мы по всем им скучаем.

– Многие задумываются, есть ли у "орлят" душа, - сказал я.
– Фома Аквинский говорил...

Брат отмахнулся от упоминаний о Фоме Аквинском.

– Знаешь, в каком-то смысле наши чувства насчёт SETI всегда были теологическими, явно или нет. Мы искали Бога в небе - ну, или какой-то технологический

эквивалент. Кого-то, кто бы о нас позаботился. Но нам не суждено было Его найти. Мы собирались либо вообще никого не найти, либо найти новую категорию

сущностей, что-то среднее между нами и ангелами. "Орлятам" нет никакого дела до нас, до наших мечтаний о Боге. Этого-то люди не видят. И с этим людям в

конечном счёте придётся иметь дело.

Он бросил взгляд на потолок - полагаю, посмотрел на проекцию туманности Орла.

– И они не окажутся кем-то вроде нас. Чёрт, в каком месте они живут! Не как здесь. Рукав Стрельца делает полный оборот вокруг центра Галактики, он

полон пыли, облаков и молодых звёзд. Да что там - саму туманность Орла освещают звёзды возрастом лишь в несколько миллионов лет. Должно быть, там потрясающее

небо, медленно взрывающееся... совсем не как у нас: постепенно вращающиеся точечные лампочки, как внутри компьютера. Неудивительно, что мы начали с астрологии

и астрономии. Можешь представить, насколько будет отличаться их мышление, раз мы с ними выросли под таким разным небесами?

Я крякнул.

– Нам никогда не узнать. Не раньше, чем через шесть тысяч лет.

– Может быть. Зависит от того, что мы найдём в этом сигнале. Ещё "колы"?

Но я и первую банку не открыл.

Так и прошёл тот день. Мы не говорили ни о чём другом, кроме сигнала - ни о том, с кем он встречается, ни о моей семье, жене и мальчишках, ни о том,

как мы учим язык жестов специально для общения с малышкой Ханной. Сигнал из Орла был нечеловеческим, он был абстракцией. В нём не было ничего, что можно

было увидеть или потрогать; его и услышать-то было нельзя без причудливой компьютерной обработки. Но сигнал был всем, что заполнило разум Уилсона. Таким

уж тот был.

И, в ретроспективе, это был самый счастливый период его жизни. Помоги ему Бог.