Яблоки Тьюринга

просто технологический разрыв. У тех и у тех была общая человечность. Может оказаться, что пропасть между нами и "орлятами" непреодолима в принципе. Помнишь,

отец читал нам "Путешествия Гулливера"?

Воспоминание заставило меня улыбнуться.

– Те говорящие кони напугали меня до смерти. Они были куда умнее нас. А как повёл себя с ними Гулливер? Он был раздавлен благоговением. Он пытался

копировать их образ мыслей, и даже когда его вышвырнули вон, с тех пор он всегда презирал свой вид - ведь лошади оказались куда лучше.

– Страшная месть мистера Эда, - сказал я.

[Мистер Эд - комедийный персонаж, говорящий конь из американского сериала.
– прим. пер.]

Но в таком юморе брат никогда не был силён.

– Может, это и есть наш путь - мы будем копировать "орлят" или отрицать их. Быть может, само знание о том, что существует раса умнее нас, окажется

приговором.

– А публике об этом сообщают?

– О, да! Мы сотрудничаем с NASA, а у них чётко выраженная политика открытости. Кроме того, утечек полно в самом Институте. Нет смысла даже пытаться

сохранить всё в тайне. Но мы выкладываем новости постепенно и обдуманно. Мало кто обращает внимание. Ты же не обратил, верно?

– И как ты думаешь, что в этом сигнале? Какая-нибудь супер-энциклопедия?

Уилсон фыркнул:

– Может быть. Именно такую надежду лелеют оптимисты. Но когда европейские колонисты пристали к новым берегам, первым их побуждением было раздать не

энциклопедии или исторические трактаты, а...

– Библию.

– Да. Или там что-нибудь менее разрушительное. К примеру, какие-нибудь шедевры искусства. Зачем им это? Может, это погребальный костёр. Или могила

фараона, полная сокровищ. Смотрите: мы были здесь, и вот какими великими мы стали!

– Так что же ты хочешь от меня?

Он заглянул мне в лицо. Мне казалось, брат в фирменном неуклюжем стиле явно пытается добиться, чтобы я выполнил то, что он хочет.

– Ну, а ты как думаешь? По сравнению с расшифровкой сигнала любой из языков древности - сущие пустяки, к тому же у нас нет никакого розеттского камня.

Послушай, Джек - наши компьютеры по обработке информации в Институте теоретически очень умные, но их мощность ограничена. Когда процессоров и памяти не

хватает, они становятся немногим лучше вот этого наладонника, - ответил он, махнув карманным компьютером.
– А твои программы обработки на порядок мощнее.

Программы, которые я разработал и поддерживал, обрабатывали бесчисленное множество данных по каждому человеку в стране, начиная от ежеминутных перемещений

на личном или общественном транспорте, до конкретного названия просмотренных порнофильмов и способа спрятать его от партнёра. Мы отслеживали шаблоны поведения

и отклонения от этих шаблонов. "Террорист" - понятие широкое, но оно хорошо подходит для описания того современного явления, которое мы искали. Террористы

были иголкой в стоге сена, в котором остальные были миллионами отдельных соломинок.

Постоянный поток данных требовал гигантских объёмов памяти и числа процессоров. Несколько раз мне доводилось видеть компьютеры в бункерах Хоум-Офиса:

гигантская сверхпроводящая нейросеть в помещениях настолько холодных, что перехватывает дыхание. Ни у промышленности, ни у научных учреждений ничего подобного

и близко нет.

Потому-то сегодня, понял я, Уилсон ко мне и обратился.

– Хочешь, чтобы я прогнал твой внеземной сигнал через мои компьютеры, так?
– спросил я. Брат моментально поймал меня на крючок, но я не собирался это

признать. Пусть я и отказался от научной карьеры, но, думается, любопытство горело во мне ничуть не меньше, чем в Уилсоне.
– И как ты предлагаешь мне получить

разрешение?

Он отмахнулся от этого вопроса как от несущественного.

– Что мы ищем, так это шаблоны, запрятанные глубоко в данных, до самого дна - любой распознаваемый элемент, который позволит раскодировать всё... Думаю,

ту программу, которая выискивает шаблоны моего использования транспортных карт, в любом случае можно адаптировать для поиска корреляций в сигнале "орлят".

Вызов беспрецедентный!

– Вообще-то, это не так уж плохо. По-видимому, пройдут годы и поколения, прежде чем мы расшифруем сигнал - если вообще расшифруем. Как поколениям эпохи

Возрождения потребовалось определённое время, чтобы оценить наследие античности. Фактор времени послужит профилактикой культурного шока.

– Ну так что, Джек, нарушишь за меня правила? Ну давай, решайся. Помнишь, как говорил отец? Загадки вроде этой - вот что мы решаем. Мы оба попробовали

на вкус яблоки Тьюринга...

Не сказать, чтобы в нём совсем уж отсутствовала хитрость: он знал, чем меня привлечь. Однако, насчёт культурного шока он оказался неправ.

2029

Двое вооружённых полицейских сопровождали меня в коридорах Института. В огромной стеклянной коробке не было никого, кроме меня, полицейских и служебной

собаки. Снаружи было солнечное утро холодного весеннего дня, на синем небе ни облачка - все они разбежались от внезапного сумасшествия Уилсона.

Уилсон сидел в проектном офисе Кларка, за монитором на котором пробегали данные. Он обложил себя вокруг талии пластинами семтекса, а в руке зажал взрыватель.

Мой брат, в конечном итоге опустившийся до террориста-смертника. Полицейские остались далеко снаружи.

– Мы в безопасности, - сказал Уилсон, оглядевшись.
– Они нас видят, но не могут слышать. Насчёт этого я спокоен. Мои файерволлы...

Когда я шагнул к нему, он поднял руки.

– Ближе не подходи! Я взорву её, клянусь.

– Господи, Уилсон.

Я замер и умолк, усилием воли заставляя себя успокоиться.

Я знал, что мои парни, теперь подростки, смотрят за каждым движением по шпионским новостным каналам. Может быть, никто нас не услышит, но у Ханны -

прелестной одиннадцатилетней девочки - достаточно друзей, умеющих читать по губам. Уилсону такое никогда не приходило в голову. Если мне предстояло умереть