Яблони на Марсе (сборник)

— Атмосферники перестарались. Хотят вторую Венеру сделать.

— А, ну-ну. Удачи им.

Из челнока выбрались остальные два участника экспедиции. Денис, наш флегматичный капитан, присел и зачерпнул горсть песка. Красные ручейки протекали сквозь пальцы и падали, выбивая маленькие, но заметные облачка.

— Дождей все еще нет, — заметил он. — Маловато для семнадцатого года терраформа.

Анастасия, маленькая голубоглазая красавица, тут же засуетилась:

— Господа! Живо все ко мне за масками!

— Да нафига они нужны, — поморщился Шура. — Здесь воздух как на Земле.

— Пойдем, пойдем, Эликзандер, — сказал я. — Лучше маска, чем потом легкие от дерьма всякого чистить.

Я пошел к Насте. Шура задержался, присел и, с силой оттолкнувшись от поверхности планеты, сделал сальто назад.

— Люблю Марс, — весело воскликнул он. — Легко стелет.

Денис покачал головой.

— Детский сад, штаны на лямках. Ведь не в первый раз здесь.

— Вот именно! Я знаю, как наслаждаться этим обстоятельством!

Из соседнего челнока начали выбираться корабельные техники. Их задача — построить нам временный дом и улететь. Наша — собрать и проверить все данные, чтобы доложить затем Земле, как идет терраформ.

Денис все сидел и пересыпал песок из руки в руку. Потом растер его между пальцами.

— Интересная пыль, — сказал он. — Слишком быстро оседает для Марса. И цвет слишком насыщенный. Здесь месторождений рядом нет никаких?

Я пожал плечами и надел маску.

* * *

Обустроились мы в жилом комплексе, установленном километрах в пяти от моря Сирен. Стандартная предосторожность от бурь и прочей ерунды. Моря на Марсе вот уже года три перестали быть чисто номинальными. Сейчас в них по плану уже должны были появиться водоросли — особенные, вырабатывающие воздух в несколько раз активнее обычных, чтобы компенсировать его потерю из-за низкой гравитации.

Контроль терраформа проводился непрерывно. Обычно на Марсе всегда работало не меньше двух групп. В этот раз еще одна сидела в Амазонии, неподалеку от Никс Олимпика, другая — у озера Исмены.

Уже на третий день закипела рутинная работа: Настя проводила доскональный анализ воздуха и почвы, Денис составлял геологические и топографические карты, следил за изменениями в атмосфере. Шура решал все проблемы с аппаратурой, параллельно увиваясь за Настей. Мы с Денисом подозревали, что он периодически специально портит какой-нибудь прибор, чтобы побыть в ее обществе.

В моей епархии биосфера имелась. Животного мира на Марсе еще не было, но я на всякий случай раскидал датчики — терраформеры не всегда вовремя сообщали о своих планах, и мне не хотелось прошляпить какого-нибудь червяка-первопроходца. Но пока главной моей заботой стало море. Каждый день я мотался на мотовездеходе на берег, брал пробы воды, проверял фильтры-ловушки на предмет водорослей, которых здесь оказалось в избытке. Каждое утро я мрачно думал, что не то море назвали Красным — впрочем, здесь так пришлось бы называть любое море.

После работы собирались в общей комнате — мы называли ее кают-компанией: читали, болтали, играли в бридж и преферанс. Денис крутил кубик Рубика и периодически просил нас разобрать его так, чтобы цвета были расположены хаотично. Кубик, такой, что приятно взять в руки, был подарен Денису каким-то богатым филантропом и сделан из разноцветных титановых сплавов. Металлические грани сверкали всеми цветами радуги. С каждым днем мы все больше уставали от красного мира за стенами нашего дома, поэтому с удовольствием вертели в руках яркую игрушку.

* * *

Через неделю мы решили, что в масках нет необходимости. Марс казался необычно смирным, будто до начала терраформа, когда здесь вообще не было атмосферы. Поэтому мы недопустимо расслабились, и планета сразу же огрызнулась на непрошеных гостей.

В тот день Шура с Настей уехали вместо меня к морю взять пробы шельфового грунта. Мы с Денисом бродили по барханам, он делал замеры, я проверял показания датчиков, когда на горизонте показалось что-то необычное. Я заметил это первым и ткнул Дениса в бок:

— Смотри, у нас намечается развлечение.

Тому понадобилась буквально пара секунд на классификацию явления. Четко и спокойно, как всегда, он скомандовал:

— Песчаная буря. Собирай приборы и тащи все внутрь. Я предупрежу наших, вдруг они еще не заметили.

И, развернувшись, побежал в сторону моря. Я рванулся вытаскивать ближайший датчик, а когда снова глянул на бурю, обмер. Навстречу двигалась огромная красная стена в полнеба. Я плюнул на оставшиеся приборы и что было сил понесся к дому.

Успел. Сгрузив аппаратуру в ближайшем углу, я выскочил обратно и услышал рокот вездехода. Денис бежал рядом.

— Ворота! — закричал он.

Я открыл двустворчатые двери специальной пристройки, выполняющей роль гаража, и Шура завел машину внутрь. И в это время нас накрыло бурей. В дом ворвались клубы красной пыли.

— Вход! — крикнула Настя и кинулась к двери, которую я в спешке не позаботился закрыть.

Порыв ветра бросил ей в лицо горсть песка, она отшатнулась, но рядом уже оказался Денис. Я присоединился мгновением позже, и вдвоем мы захлопнули злополучную дверь.

Денис оглядел помещение, изрядно поменявшее раскраску, тяжело вздохнул и начал руководить уборкой.

* * *

Этой ночью в дверь моей каюты забарабанили маленькие кулачки.

— Что со мной?! — требовательно спросила Настенька, лишь я открыл дверь.

— В смысле? — не понял я спросонья.

— В прямом! Что со мной?! Внимательно погляди!

Глаза Насти были розовыми.

— Откуда я знаю, — смешался я. — Ты же у нас врач. Пыль в глаза попала, вот и все.

— Вот именно! В глаза! Она внутри. Она не снаружи, она внутри! Я не понимаю, как так может быть!

У Насти начиналась истерика.

— Погоди, погоди! — торопливо забормотал я. — Ты же себя хорошо чувствуешь? Это ни на что не повлияло, правильно? Подумаешь, глаза покраснели.

— Что это за пыль?!

— Настя, ты меня видишь?

Она подняла заплаканные глаза.

— Да.

— Нормально видишь? Четко?

— Да.

— Ну и отлично. Что ты беспокоишься? На Земле разберутся.