Яд древней богини
Шрифт:
– Ему угрожает опасность, - заявила Ева.
– Понимаете…
– Идемте в мою келью, поговорим, - перебила ее Локшинова.
Кельей она называла небольшую опрятную комнатушку с кроватью у окна, узким шкафом и парой стульев. В «келье» пахло мукой, ладаном и дрожжами. В углу теснились иконы, теплилась скромная лампадка. Из окна была видна стена храма, каменный крест с полустертой надписью.
– Что с братом?
– повторила свой вопрос Евлания.
– Он здоров? Мы ведь с ним вдвоем из всей родни остались.
– Пока здоров, - многозначительно ответил сыщик.
– А вот одна женщина
Он достал из папки и показал Евлании снимок, где молодая Ершова с соседкой стояли у подъезда.
– Отведи, Господь, спаси и помилуй, - размашисто перекрестилась на икону несостоявшаяся монахиня. И только потом перевела взгляд на фотографию, отшатнулась.
– Кажись, она… «пришлая»! Выходит, ее черная душа отправилась в ад! Молиться за нее буду.
– Посмотрите внимательнее, это действительно та женщина, что проживала около тридцати лет назад в том самом «собачьем» доме у леса?
Локшинова протянула было руку взять снимок, но не решилась, отдернула.
– Точно не могу утверждать, - ответила она.
– Похожа вроде. Я ее тогда в нервном возбуждении не разглядела как следует. У той коса была, а у этой… волосы распущенные, до плеч. Нет… не помню. Сразу показалось: она - а теперь не знаю. Сколько годков прошло!
У Евы от разочарования вытянулось лицо. Настроение упало. Оно стало созвучно затяжному дождю за окном.
– Спасибо вам, Елизавета Васильевна, - сказал Смирнов, вставая со стула.
– Мы пойдем.
Он незаметно пожал руку Евы - мол, я предупреждал, что зря едем. Она сердито вздохнула.
– Вы зачем приходили-то?
– спохватилась Локшинова.
– Демьян что-нибудь велел передать?
– Да, - соврал сыщик.
– У него все хорошо. Живет, работает.
Фотография Мавры произвела на Евланию такое впечатление, что женщина забыла об опасности, которая, по словам гостьи, угрожает ее брату. И хорошо, а то пришлось бы выдумывать объяснения.
– Ну, слава богу! А то у меня сердце не на месте. Погода, наверное, тоску наводит.
Глаза Локшиновой беспокойно бегали, пальцы теребили края фартука, но «преподобная» молчала.
С зонтика Евы, поставленного у двери, натекла на чисто выскобленный пол лужица воды. Она извинилась.
– Пустое… - махнула рукой Евлания, с облегчением провожая гостей.
– Храни Господь!
Уже в машине Ева выразила свое неудовольствие короткой памятью Локшиновой.
– Показалось ей! Они с братом явно что-то скрывают!
– Не думаю, - возразил Всеслав.
– Нелегко узнать человека по фотографии, если ты плохо с ним знаком, да еще спустя десятки лет. Будь снисходительна, Ева. Нельзя подозревать людей из-за того, что они в чем-то не уверены. Частенько свидетели на опознании живого человека вспомнить не могут, а тут снимок черт знает какой давности.
– Ладно, ты прав. Куда мы едем?
– В больницу. Поговорим еще раз с докторшей Лидией Михайловной, очаровательной пожилой дамой. Ее муж лечил больного жениха Кати Зотовой.
– А с самим мужем можно встретиться?
– К сожалению, он умер, - нахмурился сыщик.
Им повезло, докторша находилась в своем кабинете, вела прием больных. Чисто формально, впрочем. В маленьком коридорчике у двери с надписью
«Дерматолог» было пусто. Несколько стульев с потертыми сиденьями сиротливо стояли у стены.Смирнов деликатно постучал.
– Войдите, - прозвучало из кабинета.
Лидия Михайловна пила чай. Она отставила чашку в сторону и улыбнулась.
– Снова вы? На сей раз не один?
– Моя коллега, корреспондент областной газеты, - солгал сыщик, представляя Еву.
– Нас заинтересовала история вашего городка. Решили приехать вместе.
– Вы позволите?
– спросила Ева, в подтверждение его слов доставая из сумки фотоаппарат.
– Запечатлеем вас для потомков.
Старушка добродушно рассмеялась, порозовела от удовольствия. Ева сделала пару кадров, подсела к докторше и начала расспрашивать о березинском житье-бытье. Незаметно подвела к рассказу о прошлых событиях.
– Мы разыскали Катерину Зотову в Москве, - говорила она.
– К несчастью, поздно. Она недавно умерла. Похоже, от той же самой болезни, что и обманувший ее жених. Вот какие странные совпадения случаются в жизни.
– Как?
– удивленно уставилась на нее поверх очков Лидия Михайловна.
– В самом деле?
– Ваш покойный муж, кажется, лечил молодого человека, - вмешался Смирнов.
– Вы не помните его фамилию?
Старушка сдвинула брови, задумалась.
– Это имеет значение для читателей газеты?
– Мы хотим описать необычные, трагические судьбы реальных людей, - бросилась спасать положение Ева.
– И через них показать все стороны жизни: не только патриотизм, профессионализм или творчество, но и любовь, ревность, возмездие.
– Да-да… - растерянно пробормотала докторша.
– Вероятно, вы правы. Материал не должен быть сухим. Фамилия того человека была Нароков, муж много рассказывал о нем, да и городские сплетницы судачили. Нароковы жили с нами по соседству, а мой супруг был участковым врачом.
– А женщину, к которой он ушел, бросив Катю Зотову, вы случайно не знаете? Как потом сложилась ее судьба? Вышла ли она замуж?
Лидия Михайловна отрицательно покачала головой. Она не знала.
– Кто-нибудь из Нароковых еще жив?
– спросил Всеслав.
– С кем можно побеседовать?
– Родители умерли, но в том доме, по-моему, проживает их дочь. Мы иногда встречаемся в магазине.
Она назвала адрес.
Смирнов и Ева поболтали еще для вида о том о сем и удалились.
Дождь перестал. Дороги развезло, и сыщику приходилось ехать очень осторожно, чтобы не застрять в жидкой грязи. У дома Нароковых росла огромная старая ель, ее ветви ложились прямо на крышу. С деревьев капало. По узкой тропинке, вымощенной обломками кирпичей, «корреспонденты» прошли к крыльцу.
На стук обшарпанная дверь резко отворилась, неприветливая седая женщина пригласила их в кухню с давно не беленным закопченным потолком.
– В комнатах не убрано, - угрюмо сообщила она. Как будто кухня блистала чистотой!
– Вы Нарокова?
– спросила Ева.
– Мы интересуемся историей вашей семьи. Хотим написать очерк.
Женщина подняла на нее выпуклые водянистые глаза с тяжелыми веками.
– С какой радости? Да и о ком писать-то? Умерли все, я одна осталась.
– У вас был брат?