Ядовитый привкус любви

В памяти вспыхнули синие глаза, и наглая ухмылка моего кошмара. Даже треклятая серёжка отпечаталась в памяти. Вздрогнув, открыла глаза и едва не закричала: лицо Кейна было прямо напротив моего. Я не сразу поняла, что это уже муж, а не Борис.

Надо успокоиться.

Я обхватила колени руками и сжала пальцы в замок: дядя мёртв, и больше никогда не сможет причинить нам вред. Никогда.

Фух.

— Ты чего? — рука Кейна опустилась на мой лоб. — Испарина. Что случилось, Лиз?

— Ничего. Просто вспомнилось кое-что. Ты... напоминаешь мне одного человека, которого я хотела бы никогда не знать.

— Вот как, — он упал рядом и отвернулся. — И чем же насолил тебе тот человек?

— Он... а, знаешь, неважно, — бравируя, улыбнулась. — Нельзя позволять даже воспоминаниям портить мне жизнь. Забудь. Так как мы будем купаться, если купальник я оставила в деревне?

— Для этого у тебя есть я, — он изобразил барабанную дробь, и вытащил из рюкзака купальник.

Он другой. Кейн не они.

Не они.

Пока муж держал полотенце, быстро переоделась и села подъедать остатки божественных роллов. Когда последний кусочек исчез, над головой послышался вздох:

— Лиз, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Сказать? Что? — я удивлённо повернулась, скользя взглядом по тренированным ногам с кучей мелких кудряшек на икрах.

— Например, — начал отстранённо муж, — почему ты не доверяешь мужчинам, кроме тех, что значатся твоими друзьями. Или, почему ты держишь в доме целый арсенал и потратила несколько миллионов на защиту дома, где из драгоценностей только подвеска, что тебе подарил Джон. Разбитую вазу не берём в расчёт, — отмахнулся он от моей попытки сказать. — О том, что она стоит больше трёх миллионов знают только коллекционеры. Я бы хотел знать, для чего тебе оружие на кухне, если вся коллекция собрана в подвале? У тебя есть причины для твоего... хобби?

— Есть, — глухо ответила я, и поднялась. — Но это не твоё дело, Кейн.

В прыжке с высоты нескольких метров что-то есть. Стоя на краю скалы, я смотрела вниз, понимая, что мой азарт не вполне здоров, как и желание получить адреналиновый кайф. Когда-то Мэттью сказал, что я адреналиновая наркоманка.

Может быть. Психолог утверждал, что подобные желания, как и патологическая недоверчивость людям кроются в моём прошлом.

Сложив руки клином, я оттолкнулась от земли, закрывая от восторга глаза. Сердце забилось чуть быстрее, когда тело вошло в плотную воду. Сотни мелких иголок воткнулись в лицо, но вынырнув, я лишь рассмеялась, поглощённая восторгом. Отфыркивая воду, я посмотрела вверх и махнула приглашающе рукой. В туже секунду, Кейн ласточкой полетел вниз.

— Тебе здесь нравится? — спросил муж, вытирая волосы полотенцем.

Время давно перевалило за пять часов вечера. Совсем скоро нам нужно будет покинуть этот райский уголок и вернуться к реалиям, не всегда успешным.

— Да, — обхватив руками поджатые ноги, я опустила подбородок на колени и задумалась. — Жаль, что скоро возвращаться.

— Жаль, — эхом отозвался он, натягивая штаны. — Но мы можем когда-нибудь вернуться и пройти до самого конца. Здесь есть ещё водопады. А можно остаться на ночь в палаточном лагере вдоль реки.

Передавая друг другу бутылку с водой, мы ещё посидели с полчаса и пошли обратно. Путь в деревню занял меньше времени, чем я думала, и когда впереди забрезжили огни, я даже расстроилась. Совсем немного, но расстроилась.

Пилот ждал нас у заведённого вертолёта. Вернув бирки с номерами, мы устроились на сидениях и замолчали. Говорить не хотелось совсем, ведь тогда сказка этого дня неумолимо бы исчезла. А в совместном молчании было что-то волшебное — тайна, которую знали только мы двое.

Тайна.

— В моей жизни был период, когда я боялась ложиться спать, — начала я издалека, смотря на отражение мужа в стекле.

В конце концов, он имеет право знать.

— Когда? — тихо отозвался Кейн.

— Мне было восемь. Моим воспитанием по большей части занималась бабушка, потому что мама вкалывала как проклятая на семейной фирме. Деда не очень волновало то, что ребёнку, то есть мне, нужна мать. Он делал из неё приемника.

Летом дедушка и бабушка разбились на яхте, когда отдыхали. Мама была вынуждена бросить все силы на поддержание холдинга, а я осталась с няней. Это случилось незадолго до первого сентября, Уна отправила меня спать. Я проснулась от щелчка, а открыв глаза, увидела только направленный на меня пистолет и горящие ненавистью глаза. Я не видела кто это был, но убийца явно намеревался меня пристрелить. Спасла мама. Она почему-то захотела меня проверить и сцепилась с преступником, которому удалось сбежать.

После этого было ещё несколько покушений. Слава богу с нами были Рома и Саша, только благодаря им мы с мамой смогли выжить.

— Его нашли?

— И да, и нет, — я упёрлась лбом в стекло. — Убийцей, открывшим охоту на нас с мамой, оказался мой родной дядя, брат-близнец биологического отца. После того как его осудили, родной отец окончательно сошёл с ума, а дядя умер в тюрьме. Так говорили, по крайней мере.

— Вы должны были его опознать, — нервно напомнил Кейн.

— Да. Мама и Рома ездили в морг, и опознали его как Бориса Домогарова. Ты хотел знать, почему в моём доме арсенал и система охраны как в банке, — тихо сказала я и повернулась, пристально смотря в глаза мужу. — Я уверена, что Борис жив, а в морге был мой отец.

— Почему?..

— Потому что только у одного брата было проколото ухо, а у трупа в морге, обе мочки были целыми. Борис носил серьгу Инь и Янь в правом ухе, как напоминание об их с братом связи. Они были идентичными близнецами, их часто путала даже мама, которая практически выросла с этой семьёй. Та история и подтолкнула меня выбрать профессию детектива. Потому что таким мразям, как мои родственники, нельзя находиться рядом с нормальными людьми. Они разлагают общество. Они как гниль, которую можно только вырезать.

На этом мой голос сорвался, так что я закрыла рот, чтобы перевести дыхание. Кейн молча смотрел на меня, а потом вздохнул, проводя рукой по волосам:

— Ты права.

— В чём?

— Борис жив, — оглушил меня признанием Кейн и сцепил руки в замок.

Глава 19

Мы встали у дома, чтобы покурить и обговорить план действий. Стрелка часов уверенно двигалась к полуночи. В родительском доме все спали, поэтому мы поехали ко мне. Известие о том, что Борис жив оглушило на несколько часов. Нет, я, конечно же, предполагала, что так оно и есть. Но одно дело быть параноиком с манией преследования, а другое — получить подтверждение того, что враг жив и ищет.

Это уже по-взрослому.

Опасно.

И смертельно.

— Предлагаю переехать ко мне, — огонёк сигареты мелькнул в темноте и погас.

— Прямо как предложение руки и сердца, — хохотнул Кейн.

— Не дождёшься, — вяло улыбнулась я. — Я из практичных побуждений.

— Это каких же?

— Ты будешь меня охранять, — несколько удивлённо подсказала я. — Разве самому неясно? — конечно же, в темноте ему было не видно моей улыбки, но от этого было ещё веселее.

— Слушай, я жить ещё хочу, — подыграл муж. — А ты как бомба замедленного действия. Давай разбежимся по-тихому, и я найду себе девочек поспокойнее.