Ягодка опять

— Есть у меня одна мыслишка по этому поводу…

Встряхивает у меня перед носом моим телефоном, который по-прежнему зажат у него в кулаке. Поднимается на несколько ступенек вверх из подвала, распахивает тяжелый люк, видимо, чтобы прием был, немного ждет, глядя на экранчик, а потом привычно набирает номер и некоторое время ухмыляясь слушает долгие гудки.

— Привет, Саш! Узнал? Да, это снова я. Определился номерок? Знаком, поди… Что надо? Хотел спросить, что мне делать с твоей беременной бабой? Заткнись! Не смей перебивать! Так во-от… Врет она у тебя складно. Говорит, что не знала даже твоей фамилии и с тобой почти не знакома. Заткнись, я сказал! Я так прикидываю, что пузо она свое как раз от тебя нагуляла, вот ты вокруг нее суету и затеял. Детективов нанимал. Досье собирал… Ну? Что молчишь? Не молчишь? Скажи — испугался? Испугался… Знаю… Кстати, она у тебя аппетитная. Грудь — залюбуешься. Ножки стройные. Животик такой… Через сколько ей рожать, а?

Отбивает звонок и со злостью швыряет мой бедный телефон об пол — так, что только детальки в стороны летят. После чего спускается обратно в подвал. Смотрю на него. Он на меня. И что теперь? Хороший вопрос… Задать чтоль его вслух?

— Что вы намерены делать со мной?

— С тобой? Посидишь тут до родов. Меня развлечешь. Ребеночек родится, и как раз начнется самое интересное.

— А с чего вы взяли, что судьба этого ребенка, даже если он от Тургенева, ему интересна? Что она его хоть как-то взволнует?

Смотрит удивленно.

— Неужели и правда ничего про него не знаешь? Не рассказывал, стало быть…

— Повторюсь: я не врала вам. Я действительно едва знакома с ним.

— Значит не повезло тебе. Не с тем решила переспать. Сколько раз ему говорил — не бери грех на душу. Убью каждую девку, которая возле тебя появится. А ему, идиоту, все неймется. Все любви, видать, хочется. Не будет ему ни любви, ни детей. Ничего, кроме боли и страданий ему не будет!

— Да что он вам такое сделал, черт побери, чтобы вы так?!!

— Не ори. Тебе нервничать вредно.

Улыбается на редкость гаденько. А потом поднимается по лестнице и захлопывает люк. После чего я слышу, как он возится с замком. Сволочь. Что теперь? Торопливо встаю и стараясь не шуметь поднимаюсь по ступенькам к самому люку. Прислушиваюсь. Шаги. Скрип открываемой двери — тяжелая, большая, судя по звуку, резкий звук, когда она возвращается на место. И… О господи! Кряк. Кряк-кряк. Я знаю, что это. Совершенно точно знаю! Это автомобильная сигнализация. Более того, я и голосок-то узнаю. Родной. Именно так моя машина реагирует, если ее слегка потревожить. Я специально просила поставить на сигнализацию сирену с таким звуком, чтобы его было трудно спутать с сигналкой другой машины. Вот и получила свою «крякалку». Так что же это получается? Моя машина стоит наверху?

Еще раз осматриваюсь по сторонам. Вооруженная новым знанием. Ну да. Когда мы с мужем еще были совсем молодыми, у одного нашего приятеля была шикарная, как нам тогда казалось, машина — семерка. И крепкий каменный гараж, под которым он устроил большой бетонный подвал. Когда родители «доставали» его, он в нем жил месяцами. И там же в течение долгого времени наша компания собиралась на «посиделки». Тот подгаражный подвал был очень похожим на помещение, в котором я нахожусь сейчас… И по размеру, и — да! — в углу у потолка точно так же имелось круглое отверстие — вентиляционная труба, которая как пить дать выходит из-под земли за задней стеной гаража и торчит несуразно, прикрытая колпачком из свернутой жести, чтобы дождь в нее не затекал…

Значит гаражи… Но что это мне дает?

Сажусь на тот самый стул, с которого только что встал мой похититель и принимаюсь судорожно соображать. Когда меня хватятся? По идее скоро. Но здесь, в этой дыре, меня никто и никогда не найдет. Никто и никогда… Вот тебе и санаторий до самых родов… Даже плакать сил нет. Какое-то полное опустошение в душе.

Маньяк появляется через пару часов. Поесть принес. Коричневый бумажный мешок с узнаваемым красным лейбаком. Гамбургеры, стал быть… И, естественно, кока-кола. Очень полезная для меня еда!

— Воды простой принесите. Иначе окочурюсь раньше времени.

— Что так?

— Аллергия на газировку.

— Туда-сюда ходить не буду.

— Пожалуйста. Очень хочется пить.

Молчит. Смотрит. Потом уходит наверх. Какая-то возня… Наконец вниз на пол моей тюрьмы падает бутылка наполовину наполненная прозрачной жидкостью, а потом люк захлопывается. Добрейшей души человек! Интересно, он лично собирается принимать у меня роды или рассчитывает, что я справлюсь сама? Вдруг в очередной раз накатывает — становится дико страшно. Когда рожала свою тройню — намучалась ужасно. Врачи настаивали на кесаревом сечении — все-таки сразу три плода. Я отказывалась категорически. По молодости, глупости и радикальности настроя. В итоге чуть не отправилась на тот свет сама. И Петьку чуть не погубила — он у меня последним был.

А как теперь? Мой еще не рожденный мальчишка, которому конечно же передались все мои тревоги, начинает крутиться внутри меня, раз за разом ударяя то ли пяточкой, то ли кулачком в одно и то же болезненно реагирующее на это место. Встаю и начинаю ходить, поглаживая малыша и успокаивая его и себя трепотней. Начинаю придумывать и ему и себе новую сказку. Опять про пса Шарика-Бобика, который на этот раз стал участником криминальной истории, но при помощи своего приятеля Деда Мороза выбрался из нее с блеском. Идиотизм? Но в моей ситуации — самое оно. Даже сюжет особо придумывать не надо — вокруг один сплошной сюжет и есть.

Рассказываю сама себе вслух, как Шарик-Бобик геройски освобождает заложников и вроде даже действительно на душе полегче становится, сковавший меня ужас отступает. Хожу туда-сюда, бормочу себе под нос… Со стороны наверно выглядит, прямо скажем, странновато. Но что мне еще остается? Тем более, что в подвале не жарко. Мне в моем летнем платьице так и вовсе — холодно. Как ни противно, заворачиваюсь с ногами в старый плед, которым прикрыт диван. Так лучше… В итоге сама не замечаю, как засыпаю…

Будят меня звуки отпираемого замка на крышке люка. Вниз падает очередной пакет из Макдональдса и новая бутылка воды. Обычной, слава богу. Помнит. Хоть что-то…

В моей любимой книжке Иоанны Хмелевской про бедовую дамочку, которую похищает мафия, главная героиня совершает побег, прокопав тоннель из подвалов замка, в котором ее держат, на волю. Вариант, конечно, интересный. Но мне не подходит — вокруг один бетон. Его никаким вязальным крючком не проковыряешь даже если бы он у меня и был. Подкараулить под лестницей этого типа и треснуть его стулом? Чушь. Никак его не подкараулишь — из люка весь подвал просматривается замечательно.

Остается только одно — тупо сидеть и ждать, посильно развлекая себя сказками собственного сочинения и пустыми логическими построениями… Пытаюсь понять, что происходит и почему. Кто этот человек, и кем ему приходится Саша Тургенев? Что такого между ними произошло, чтобы теперь один ненавидел другого так страшно. Интересно в Сашу стрелял тоже этот тип? Если да, и если мои построения, которые я выкладывала как-то Любке, верны, то тогда на его совести и убийство того мужика на дачах, и пуля, которая едва не разнесла в клочья голову Шурика Сенцова.