Якут

А вот тут мне и налили кружечку.

Да, чай я люблю. Наверное, это такая у нас национальная черта. Просто большинство моих соотечественников об этом ещё не знает. Не помню я точных дат, однако до сей поры никто этим напитком меня ни разу не угощал и никаких упоминаний о нём я не слышал. Ясное дело, поинтересовался я ценой. А нет её, цены. Не сложилась. Это пока диковинка, угощение, а вовсе не товар. Ну что тут поделаешь - видать как раз угодил я в момент, когда это роскошь, доступная немногим, только входит в употребление.

Отсыпали мне примерно фунт почерневших чуть скукоженных листьев. Либо готовить их пока толком не умеют, либо сохранять при перевозке - очень много мелкой, похожей на пыль трухи, такой, что в моё время в одноразовые пакетики паковалась. Ну, эти, на ниточках.

Разговор вышел для приказчиков интересный. Они от меня получили указание и на товар, обещающий стать востребованным, и на самый короткий путь, которым до него можно добраться. Хе-хе. Что-то разбаловал я купечество русское.

Глава 15 Отчего бывает неуютно

Несмотря на прекрасное настроение, в котором покидал я Никодимово подворье, неприятный осадок от разговора с атаманом оставался на душе и давил на нервы. Человек этот, плох он или хорош, умён или глуп, добр или зол, является самой высокостатусной особой по всему нашему району. Я имею ввиду бассейн реки Яна. И причина этого статуса -- организованное и сплочённое казачье воинство.

Пусть этих людей десятки, но они подчиняются одному командиру и это -- профессиональные солдаты, вооружённые самым современным оружием.

Одним словом -- достанет меня Илья, где захочет и когда пожелает, если сможет дотянуться. С большим якутским родом он, пожалуй, не станет связываться без крайней нужды. Но за моей спиной нет вооружённой силы, которой он смог бы опасаться. Не стоит забывать -- времена нынче не те, когда писаный закон кого-то устрашит. А по обычаю -- слуге государеву в пределах, за которые он отвечает, никто слова поперёк сказать не посмеет. Одним словом -- неуютно мне сделалось.

Дело не в том, чтобы сделать несколько кавалерийских шашек. Тут беда иная. Коли слуга государев чего добился, то по команде он об этом доложит в наилучшем для себя свете. И, конечно, тут же получит сверху и благоволение, и наказ -- добиться ещё большего. За одной шашкой потребуется вторая, десятая, сотая -- и ничего я с этим не поделаю. Одним словом -- нужно срочно исчезать из поля зрения казаков. Вот включился у меня таким образом орган интуиции, и всё тут. Не знаю, может быть, я и не прав.

Поехал я в наш бывший дом на Бытантае. Сухим путём да летом это три дня всего в один конец. Вторую ночёвку спланировал у Элляя -- так оно и вышло.

Люблю я в этом доме останавливаться у весёлого кузнеца. Мы поговорили с ним о делах его -- он за зиму, пока стояли ветреные дни, плавил прямо в тиглях сталь по одной и той же рецептуре -- она у него получается стабильного качества, и вполне устраивает других мастеров. Вы будете смеяться, но расходятся эти лепёшки, преимущественно, через торговую сеть Никодима.

Стальные тросики для арбалетных тетив мастер тоже делает понемногу, но это, скорее для души. А ещё у него летом работает молот с приводом от нижнебойного колеса, тот самый, которым мы предполагали проковывать крицы. Но криц нынче нет, так что он приспособился пользоваться этой приспособой для других поделок -- окрестным-то жителям за своими надобностями тоже сюда идти приходится.

На другой день к вечеру я уже был в посёлке у серебряной шахты. Тускул, что заправлял тут делами, как раз собирался на Адычу. Та самая долблёнка-тримаран, уже была нагружена слитками серебра, облуженными для скрытности, и замотанными в старые поистёршиеся шкурки -- это, чтобы не царапнуть ненароком. С этим человеком я поговорил начистоту -- он и так хранит одну из важнейших тайн, причём, надеюсь, делает это осознанно.

Тут тоже было чему порадоваться -- ножницы, щипцы трёх видов освоили без меня. На всё имеются шаблоны, матрицы, пуансоны -- я ведь горячую штамповку показал ещё, когда мы для арбалетов детали делали, а он перенял эту методу и для других вещиц. Ну да не об успехах речь. Мне на новом месте помощники потребуются, а тут они во множестве, и кое-кому их них уже пора подумывать о собственной семье. Поэтому я и прибыл в это самое место, где в своё время организовалось что-то вроде училища.

Подростки, что первыми начинали, уже стали вполне взрослыми юношами, и трое оказались готовы вместе со мной поискать счастья на новом месте. Вообще-то желающих было больше, так что пришлось выбирать. Лошадок для них взял тоже у Тускула -- он не обеднял. Теоретически они вроде как и без того принадлежат мне, но на этом мы внимания не заостряли. То есть, договорились полюбовно.

Кое-какие части для резьбонарезного инструмента я тоже прихватил. Вообще-то и токарным станочком, и сверлилкой тут пользуются -- их я не разграбил. Но несколько приспособлений всё же забрал - они себе ещё сделают. Выяснил, что пока меня не было, Пелым взял пяток лерок на шестнадцать, и этим спрос ограничился. Выходит, чересчур рано я хлопотал. Опередил время.

Зато с резьбами на шесть без меня совладали, и теперь собирать арбалеты стало проще. Так что для внутреннего употребления в отдельно взятой мастерской технический прогресс продолжает свой победный марш.

***

В Батагае мы с подмастерьями задержались буквально на часок -- лето наше северное коротко и осталось от него очень немного. Спешили на новое место. Айтал с детьми сразу с нами не поехала -- мысль о переезде понравилась ей очень -- это ведь как раз там, где мы, считай, только что побывали. Но хозяйке большого дома и матери двоих детей необходимо обстоятельно собраться. Так что приедет позднее. Дела оловянные я без малейших сомнений в душе оставил на одного из своих "рабов", отдавая себе отчёт в том, что за остальным хозяйством присмотрит его жена. Люди они обстоятельные, неторопливые. Уверен, что действовать станут без рьяности и оловянных пуговиц и посуды наделают не чересчур много. Не перенасытят рынок.

Через неделю мы оказались на берегу той самой, текущей с юга на север речки, впадающей в Селеннях. Как раз неподалеку от второго обнаруженного мною месторождения магнитного железняка. Теплого времени в нашем распоряжении оставалось очень мало, поэтому работали мы исходя из минимально достаточного для зимовки объёма строительства.

Из шестиметровых брёвен скатали восьмиугольный сруб. Почему из шестиметровых? Потому что нас всего четверо, а устраивать подъёмник для каждой детали -- это как раз и есть та самая потеря времени, которой мы старательно избегали. Благодаря продольным двуручным пилам бруса на двойной пол и потолочные перекрытия наделали энергично, плиты и дверцы для печей привезла Айтал -- она обо многом не забыла в своих неторопливых сборах. Сени и крыльцо мы спланировали и построили сразу, баньку тоже не забыли -- одним словом, когда залетали белые мухи, тёплое жильё уже стояло.

Уфф.

Караван с мукой, рисом, и множеством иных продуктов привела младшая сестрёнка моей супруги -- она провожала её с детьми и домашним скарбом, а потом ещё раз обернулась с существенной провиантской поддержкой. Пару коров привела и выводок лаек этого года выпуска. Она же забрала обратно на Адычу почти всех лошадей -- как Вы понимаете сена мы успели запасти немного.

Тем не менее, в зиму мы входили во вполне комфортабельных условиях. Я сидел на чурбаке, любуясь штабелем корявых брёвен, ожидающим распиловки на дрова, когда послышался стук опыт и наш старшенький Тургун вернулся с прогулки по окрестностям, которую проводил в сопровождении всей группы наших псов и Вожака, разумеется. А ещё рядом с ним верхом на олене ехал эвенк непонятного возраста. Вообще-то в здешних краях я ожидал увидеть нарты, ну да всего не предугадать. Пошел встречать гостя. Скорей всего в эту зиму будем соседями.