Ямата-но Орочи

Вряд ли Итачи удастся сбежать от своей судьбы.

Я перебирал пальцами ветер, он ластился, льнул ко мне, словно соскучившийся преданный зверь. Обычно так льнут ко мне дикие животные, когда я в теле Омушимару. Свет солнца ласкал кожу, матово переливаясь в гранях кристаллизованного гуанина, которыми полны покровы моего оригинального тела. Краски живого мира насытились недоступной обычному человеческому глазу палитрой цветов. Сколько бы ни было в клонах разных додзюцу, но они не давали мне той картины, которую позволяли видеть родные глаза оригинального тела после его перерождения. Пять разных видов пигментов в глазах расширяли видимый спектр инфракрасным и ультрафиолетовым излучением. Более десятка лет прошло. Я уже отвык от того, насколько глубоко можно ощущать окружающий мир всеми сенсорными системами моего оригинального тела.

Сжав пальцы в кулак, я поймал радостно затрепетавший ветер и подтолкнул его вперед, дав импульс слабому порыву. Легкое дуновение промчалось над землей, приглаживая сухие травы и сбивая с них осевшую пыль и пепел пожаров. И никакого ниндзюцу и использования чакры. Я бы даже не назвал использованный мной только что прием тайдзюцу. Хотя что-то общее есть между этим порывом ветра и Бьякко. Однако раньше мне подобное совершить не удавалось. За годы, проведенные в том мире, мое тело претерпело ряд преображений.

Ранее я усиливал свою чакру, черпая физическую и природную энергию посредством запечатанного во мне Хакуджа Сеннина. Его тело продолжало функционировать, питаемое мной, и придавало моей чакре ряд уникальных свойств. Но на той стороне все перевернулось, и уже свое собственное тело мне пришлось питать, фактически постепенно переваривая запечатанную во мне Змею-Мудреца. И это, видимо, сказалось на моих способностях. Природная энергия стала… как будто бы роднее, что ли? Моя физическая энергия словно стала частью природной, их было сложно отличить. Какой странный эффект.

— Ты тут прибраться решил, сенсей? Тогда нужно ветерок посильнее призвать. Смерч, например. Для полноты картины, так сказать, — скептически глянул на меня Кизаши, которому не было совершенно никакого дела до моих внутренних переживаний.

И это, собственно, логично. Нападение Пейна на Коноху было не таким катастрофичным, как могло бы быть, но все имело свою цену. Даже с учетом того, что Шесть Путей в определенный момент были отвлечены от разрушений мной, городские бои остаются городскими боями. А ограниченный высокой стеной Лист как раз сильно напоминал город. Слишком уж плотная застройка за пределами клановых владений. Несмотря на все усилия, пострадавших было много. Кизаши сегодня пришлось оставить командование и лично заняться помощью пострадавшим как полевому ирьенину. Сил это отняло немало, а забот впереди оставалось еще много.

— Просто чувствую себя заново родившимся, — обернувшись к Харуно, ответил я. — Что ты хотел сообщить?

— Вот, — протянул мне ученик небольшой свиток. — Только что доставлен жабой.

— Сообщение от Джирайи, — догадался я, разворачивая послание.

Да, похоже, Джи отправил посыльного в Мьёбокузан, а тот оттуда явился в Коноху через Эншинсуи. Вполне надежный канал связи для и так зашифрованного послания. У меня достаточно хорошая память, чтобы бегло расшифровать строки цифрового кода и прочитать послание. Доклад о ходе миссии, которая выпала на долю Жабьего отшельника. Зная, что Пейн и Конан покинули Аме, глупо было этим не воспользоваться. У меня было много ниндзя, чьих сил не хватало для противодействия могущественным шиноби. Но, в конце концов, не все проблемы можно решить, стирая горы с лица земли. Иногда достаточно просто тихо и без лишнего шума устранить всего лишь несколько людей. Или заменить их с помощью кланов Кедоин и Ринха.

— Отличные новости, — вернув свиток Кизаши, заметил я. — Ну, в Джирайе я не сомневался. Без Пейна для него проникнуть в Амегакуре проблемой не стало. Отрадно, что зачистка элит прошла без лишнего шума. Появления Мадары в Дожде не фиксировали?

— Сообщений не поступало, — отрицательно мотнул головой Кизаши. — Пока тихо. И в других селениях тоже.

— Отлично, — кивнул я.

— Ага. Могло быть хуже, — скривившись, согласился Харуно, — но с Аме не погорячились ли мы? Шанс, конечно, уникальный, но Уния и так сейчас расширилась серьезно на юг. Добавление земель на севере… Ну, это нас точно не усилит. Даже если дальше все пойдет гладко, и никто не заметит, что в Дожде сменилось уже несколько правителей, а Саламандра давно ушел на покой в мир иной. Аме — это не особо сильная деревня. Это какурезато одного шиноби. Саламандра то или Пейн. Нам нужно закрепляться в Стране Пламени. И вводить в структуру единой армии еще и Аме — опасно. Ты сам предупреждал, что возможна большая война. Новые территории со слабой какурезато ослабят общую обороноспособность.

— Характер грядущей войны будет отличаться от привычных тебе, — хмуро сказал я своему бывшему ученику. — Если Мадара продолжит гнуть свою линию, то его цели и задачи сосредоточены вокруг биджу. Ему нужно завершить их сбор. Вряд ли находящаяся под нашим контролем территория Аме будет им рассматриваться для проведения каких-либо наступательных операций. Наоборот, взяв Дождь под контроль, мы лишили Мадару одной из вероятных его баз и мест сосредоточения своих сил, убрав оттуда всех сторонников его пешки — Пейна.

— Еще есть Конан, — с намеком напомнил Харуно.

— Ее мировоззрение сейчас немного изменилось… Но ее нужно держать под контролем. Гм, — я задумчиво посмотрел на Кизаши.

— Что такое? — не понял он.

— В ближайшее время придется провести собрание Каге, — сказал я. — В рамках Унии для начала. Несколько неопределенностей разрешилось. Мадара вернулся к жизни, значит, нам нужно скорректировать оперативные планы. Скорее всего, боевые действия коснутся западного побережья, то есть военных округов, которыми командуют Отокаге и Узукаге. Но и ты в стороне не останешься. И Конан тоже.

— Ты хочешь создать еще один военный округ с ней во главе? — иронично уточнил Харуно. — Амекаге?

— Это вряд ли. Однако в кое-какие детали планов Мадары и нашего ему противодействия ее стоит посвятить, чтобы раскрыть правду о Пейне в нужном нам свете и укрепить доверие.

— Может быть, может быть, — махнув на меня рукой, не стал спорить Харуно. — Так это… собрание Каге Унии, ладно. Что с собранием Каге более традиционным?

— Мадара. Что ты сам чувствуешь, когда слышишь это имя? — поглядев на ученика, задал я риторический вопрос. — Каге согласятся встретиться, Кизаши. Они не станут игнорировать появление Учиха Мадары.

Насчет Казекаге и будущего Мизукаге вообще вопросов нет. Ооноки хорошо помнит легендарного Учиха лично. А Четвертый Эй слишком дорожит названым братом и понимает, что тот будет целью для Мадары.

— У меня такое чувство, сенсей, — подозрительно сощурившись, сказал Харуно, — что ты совсем не против, что один из опаснейших шиноби прошлого вернулся с того света.

— У этого события есть отрицательные стороны, — не полностью согласился я с Кизаши, — но из него можно извлечь выгоду. У меня и Мадары были и есть общие задачи.

— Вот как. А меня посвятить в них не сочтет ли нужным многоуважаемый сенсей? — колко спросил Харуно.

— Если Мадара в самом деле решит идти по пути войны, то это неплохо. А он, скорее всего, начнет большой конфликт. Ему нужны Хвостатые. Их у него уже шесть из девяти, но не все они поглощены полностью, — пояснил я бывшему ученику ход своих мыслей. — Мадара может продолжить ловлю биджу, начатую его пешками. Но у него есть еще один вариант, с какой-то стороны, более простой. Потому что Мадаре не настолько принципиально, откуда брать чакру. Ему достаточно немного чакры самих Хвостатых, которой в мире за свою долгую жизнь, они успели оставить в достатке. А остальное добрать из иных источников.