Ямата-но Орочи
Шрифт:
Это была песня той, кто помнила о своей любви и просто хотела вернуть ее. И сейчас слова песни помогли вернуться той, с уст которой они впервые сорвались. Черный шар сжался, обретая человеческую форму. В беспорядке разбросанные белые волосы легли мягким плащом на плечи, сквозь них проступили похожие на кроличьи уши рога. На все еще черном фоне над белыми пятнами круглых бровей вспыхнул алым Ринне Шаринган, его тяжелый взгляд упал на меня, его можно было ощутить кожей. На мгновение все затихло. Пока ударная волна не сотрясла воздух. Она прокатилась по земле, в очередной раз терзая ее и выворачивая камни. Подхваченное ей облако пыли накатило на меня, но я лишь укрылся от него покровом Чакры Стихии Ветра, неотрывно наблюдая за тем, как пропадает черная
Большие раскосые глаза... Несмотря на Бьякуган в них, я мог точно сказать, куда устремлен их взгляд. И причина рассерженно поджатых алых губ мне тоже понятна. Богиня вернулась в этот мир явно не в добром расположении духа. Ооцуцуки Кагуя... Наконец мы с тобой встретились. Она и в самом деле словно сестра-близнец Курамы в его человеческом теле. Как так вышло, интересно?
И есть ли у меня сейчас время размышлять над этим?
Наши взгляды встретились. Кагуя нахмурила округлые белые брови, вокруг ее жемчужных глаз на коже проступила сеть вздувшихся вен, бусины томое на концентрических кругах Ринне Шарингана словно задрожали, готовясь сделать оборот. Мои глаза обожгло прилившей к ним чакрой. Вспышка осознания грядущих мгновений ослепила. Когда волосы Кагуи резко бросились в мою сторону, им навстречу из моей спины вырвались десятки змей. Белые локоны переплелись с белыми гибкими телами, нити волос до скрежета впились в чешую, переплетаясь в плотный клубок. Меня потянуло в него, так же как и Кагую. Секунда — и мы с ней уже парили в воздухе лицом к лицу. Шелковые нити обрывков волос медленно падали между нами, словно хлопья невесомого снега. Капли лазурной крови из разорванных змеиных тел тянулись к земле дождем.
На миг они зависли в воздухе, пока волосы и кровь по нашей воле не превратились в острейшие иглы и не обрушились вниз смертельным градом. Резкое движение рукой, я успел подхватить воздух и увести в сторону снаряды Кагуи. Она тоже смогла защититься, ударив перед собой по воздуху и разорвав кровавые сенбоны.
Мгновение все три мои глаза были менее чем в полуметре от трех глаз Кагуи. Можно было рассмотреть дрожащие веки, длинные ресницы, словно покрытые белым инеем, и жемчужные переливы на белой радужке Бьякугана. Потоки чакры прекрасно читались моими глазами. И когда гендзюцу Кагуи было готово ворваться в мой разум, моя иллюзия тоже была близка к завершению. Резкая боль в глазах отдалась головокружением. Две техники столкнулись и переплелись. Чакра в гендзюцу и природная энергия взорвались, просочились в ткань реальности. Исказившееся пространство между мной и Кагуей отбросило нас в стороны. Дрожащее марево разорвало остатки белых локонов и змей. Из него медленно показалась алая дрожащая трава и торчащие из нее изломанные деревья из пепельных костей, на ветвях которых небесной лазурью дрожали капли росы.
Я оперся телом на сгустившийся воздух и погасил инерцию полета, чтобы мягко приземлиться на холодные камни. Напротив меня то же сделала Кагуя. Между нами вырос странный сад из пепельных костей и кровавой травы — две смешавшиеся иллюзии, ставшие реальностью. Первый контакт с возрожденной богиней, а уже свершилось чудо. Вот только сам контакт вышел далеко не мирным.
Несколько томительных секунд тишины, пока я боролся с накатывающими на разум образами и рокотом грядущего. Первой молчание нарушила Кагуя. Строго поджатые алые губы шевельнулись, в воздухе раздался глубокий и холодный женский голос:
— Сын Хагоромо? Нет, у него должны были родиться близнецы, Индра и Асура. Ты... не можешь быть им, — на лице Кагуи почти невозможно было увидеть эмоций. — Откуда у тебя Шинган? Этот глаз должен был исчезнуть.
Шинган? Она про мой третий глаз, я так понимаю. Что могло бы означать «шин» в данном случае? Может, конечно, Божественный Глаз, но, скорее — Глаз Читающий Знамения, Глаз Пророка. Теперь хотя бы знаю название этого додзюцу. Только это вряд ли поможет мне взять его под полный контроль.
—
Я родился и вырос в этом мире, — почти не соврал я. — И все, что имею, приобрел здесь. Думаю, Зецу способен подтвердить мои слова.Черная тень в одном из рукавов Кагуи зашевелилась, в ней распахнулась пара желтых глаз и белая полоска рта.
— Его глаз раскрылся после того, как он поглотил меч Кусанаги, мама, — донесся до меня шепот Черного Зецу. — Будь осторожна. Он готовился к твоему возвращению и ждал его. Он разбудил тебя, когда чакра двух Десятихвостых смешалась и начала подавлять твое сознание.
— Ооцуцуки возвращаются, и они нацелились на твой драгоценный сад, Кагуя. Защитить его — наша общая цель. Мы можем помочь друг другу.
Кагуя слегка наклонила голову, словно прислушиваясь к чему-то. Возможно, Зецу сейчас делился с ней воспоминаниями. Хотел бы я, чтобы она имела возможность узнать разные точки зрения, а не выслушивала только одну, но помешать Зецу сейчас, не применяя силу, я не могу. И прочитать мысли Кагуи тоже. Мне сложно их услышать. Предсказания же... Слишком много вероятностей. Слишком сложно смотреть на Кагую. Руки уже начинали чесаться, чтобы просто выдавить этот треклятый третий глаз. Но от него все еще была польза.
Кагуя и в самом деле была красива. Я создавал тело для Курамы, ориентируясь на собственные представления о красоте. И в итоге, получается, воссоздал Кагую. Совпадение ли это? Теперь я сильно в этом сомневаюсь. И, наверное, именно из-за красоты Кагуи я едва не пропустил ее атаку.
Искажение пространства было слишком стремительным. Мир вокруг преобразился, словно декорации сменились. Ночной мрак сменился ярким заревом лавового моря. Вместо небес над головой — неровный каменный свод, усеянный частоколом каменных сосулек. Они стеклянно блестели острыми гранями, и в них отражались отблески бурлящей внизу лавы. В лицо тут же ударил едва терпимый жар. Потоки горячего воздуха взметнули волосы, от тяжелого смрада серы и вулканических газов тут же запершило в горле. Я очутился в воздухе в нескольких десятках метров от расплавленных горных пород. И гравитация стремительно потянула меня вниз. Пришлось зависнуть в воздухе, как и Кагуе, глядящей на меня сверху вниз.
— Ты можешь помочь мне, вернув чакру, — несмотря на рокот и гул вулкана, голос Кагуи был слышен отлично. — Вернув все, что ты забрал у него!
Через миг в этом огненном царстве словно началась метель. Град игл из белоснежных волос обрушился плотным потоком. Хлопок! Раскаты грома Хататагами ударили по воздуху, сбивая и разрывая сенбоны из волос. Звуковая волна покатилась в стороны, крошащиеся камни стремительно осыпались песком в мелко дрожащую лаву. Но раскаты Грома гаснут, тонут в уплотнившемся воздухе, так и не достигнув Кагуи. У нее есть контроль над природой этого измерения?
Хлопок и вспышка молнии. С помощью Тенсо перемещаюсь ей за спину и рассекаю пространство перед собой ладонью. Янтарное марево и сжатые вихри Хекиреки с грохотом разрубают пустоту. Не найдя цели, энергия удара разрезает воздух и ударяет по лаве внизу, рассекая ее. Густая расплавленная порода тяжело ухнула и вязкими волнами разошлась в стороны. Из образовавшегося огненного разлома вверх рвется раскаленный газ. Но он не причиняет никакого вреда Кагуе, которая оказалась на том месте, где только что находился я. За ее спиной бесшумно сошлись края черного провала в пространстве.
Это что, пример того, как у дураков сходятся мысли?
Шутка не уместная, потому что ситуация не самая простая у меня сейчас. Эти измерения огромны, фактически это целые миры, возможно, планеты в других системах, но их происхождение сейчас не так важно. Важно то, что они подчиняются воле Кагуи. Может, она планировала использовать их против других Ооцуцуки? Дать им бой на своей территории, на которой не только нет угрозы разрушений для ее «драгоценного сада», но и у нее есть заведомое преимущество. Но чем бы ни были эти измерения, они созданы не из чакры. Они материальны, значит, могут быть и в моей власти.