Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)

"А что, если я больше ее не увижу?
– подумалось Линдену.
– Что, если мы не сможем больше полюбиться, если бы не будем обручены? Как я это переживу?"

Некоторое время стояла тишина, прерываемая только пересвистом неясыти и похрапыванием Зырки. Потом голоса, звуки... боги, эти двое опять за свое!

Боль в душе Линдена обернулась слепящим гневом. Все, хватит с него! Юноша резко поднялся, зашвырнул в мешок свои нехитрые пожитки - танцующее пламя скрывало его, но парочка по ту сторону костра все равно даже голов не подняла. Огонька юноше оставлять очень не хотелось, но делать было нечего.

– Чтоб вам обоим провалиться!
– процедил Линден тихонько.
– Толку от вас никакого. Я сам найду Имми!

Он закинул мешок на плечо с такой силой, что сам себе поставил синяк, и ринулся в темноту.

Глава восьмая. Синий жеребец

– Я тебе так и не дорассказала про элира, - сонно пробормотала Танфия.
– В моем сне нож был новый, изумительной работы, весь самоцветами усыпанный. Элир мог со мной говорить, только если я видела его в отражении, вроде тихого пруда, и даже так его почти не было слышно.
– Девушка нахмурилась.
– Он сказал, что нож защитит меня. Что он заперт, пытается до меня докричаться... Он был в полном расстройстве, а я ничего не могла поделать. Узнать бы, кто он такой...

– Это всего лишь сон, Тан, - пробурчал Руфрид. О всяких загадках ему говорить не хотелось.
– Может, в первый раз ты его и наяву видела, но потом это были просто сны.

– Если б можно было все объяснить так просто... ну, неважно.
– Она нежно провела рукой по его бедру.

Спали они в объятьях друг друга, постелив плащ Танфии и накрывшись накидкой Руфрида. Тело девушки, такое гладкое, жаркое, жалось к нему, и Руфрид хотел ее снова и снова, но заря уже набросила на озеро серебряную сеть, и, честно говоря, он слишком устал, чтобы любиться на утреннем холодке. За ночь они сплетались трижды... Руфрид самодовольно ухмыльнулся своим воспоминаниям.

– Вот как мы это Линдену объясним - ума не дам, - заметил он.

– Если мы встанем раньше него, и объяснять не придется. А вообще какая разница?

– Ему будет неловко, и он решит, что мы умом тронулись.

– А то нет?
– Девушка положила подбородок ему на грудь, чтобы взглянуть в глаза. Ее черные кудри ниспадали неровными волнами, делая Танфию невыразимо соблазнительной, глаза цвета морской волны сияли.
– Я хочу сказать, разве не тронулись? Или ты сейчас встанешь и сделаешь вид, будто ничего не случилось?

– Разве что ты так поступишь.

Гавкнул Зырка, но спорщики не обратили внимания.

– Я первая спросила. Можешь ты научиться говорить со мной культурно? Понимаю, тебе тяжело...
– Танфия сардонически усмехнулась, но глаза ее были серьезны.

– Мне тяжело?

– Ты просто получаешь, на что напросился.

– Очень надеюсь.
– Он привлек девушку к себе и поцеловал.
– Эта ночь была прекрасна.

– Это был мой первый раз, - прошептала Танфия.

– Знаю. Ты берегла свои силы для какого-нибудь надушенного городского умника, а не для того, чтобы кататься по траве с грязным землепашцем. Боги, боги - столько мук, и все напрасно.

Танфия больно укусила его за сосок.

– И никаких мук. Со своей правой рукой я очень близком знакома, спасибо. А ты? Скажи, я ревновать не буду.

Хвастаться Руфриду было особенно нечем, поэтому он сказал правду.

– Ну, была эта Эллин, дочка ткача. И еще девушка, которую я пару раз встречал в Хаверейне, пока она не выскочила за какого-то купчину.

Он смутно надеялся, что Танфия взревнует, но девушка только расхохоталась.

– Эллин? А был в деревне кто-то, с кем она не спала?

– Наверное, один Линден.
– Руфрид скривился.
– Ладно, у меня тое опыт не большой. Честно сказать, я больше стрельбой из лука и охотой интересовался, потому что наши девушки меня не привлекали... кроме тебя.

Танфия вздохнула.

– Это как - проверка на доверчивость?

Руфрид привлек ее к себе, чтобы не встречаться с ней глазами.

– Тан, ты не понимаешь. Я тебя уже давно люблю.

Девушка затаила дыхание.

– Здорово ж ты это показывал, - пробормотала она.

– Ну, признаться же никак! Проще было делать вид, что меня от тебя тошнит, и выставлять себя болваном. Может, пора нам повзрослеть?

Танфия не шевельнулась, но юноша ощутил на своей груди влагу - ее слезы.

– Ох, Брейида! Не знаю, что сказать, Руфе. Может, и правда пора. Что бы я не думала о тебе прежде, я доверяю тебе свою жизнь, и здесь, сейчас... у нас нет никого, кроме друг друга... Пора вставать, раздувать угли.

– Погоди.

Снова залаял Зырка, настойчиво и громко.

– Холодно, и одежда намокнет...

По лицу Руфрида прошелся мокрый собачий язык. Отплевываясь и переводя дух от вони, юноша откатился в сторону. Танфия с хохотом пыталась оттащить Зырку.

Смех ее оборвался вмиг. Девушка застыла.

– Руфе, - прошептала она громко.
– Линдена нет!

– Отлить, наверное, отошел.

– Нет. Он взял мешок и плащ.

Руфрид вскочил на ноги и воззрился на вмятинку по другую сторону костра, где должен был лежать его брат.

– Линден!
– гаркнул он.

Ответа не было. Только грачи от испуга закричали в ветвях. Огонек пасся, как и вечером - пропал только Линден и его пожитки.

– Боги, Тан!
– Руфрид в отчаянии схватился за голову.
– Куда он мог подеваться?

Уже за полдень Линден выбрел на петляющую по лесу тропу. Дорогой ее назвать было трудно - слишком узка была тропа, а густая высокая трава свидетельствовала, что немногие путники проходили ею. И все же то была тропа, и, ободренный этим признаком людского пребывания, Линден двинулся по ней. Усталость давила на плечи, и юноша понимал, что скоро придется сделать привал - но не теперь, не когда каждый шаг приближал его к Изомире.

Осень здесь уже вступила в свои права. Проглядывало сквозь ветви темнеющее небо. Дождевые облака красили день пыльной серостью. Бешеный ветер рвал алые листья; те, опадая, гладили Линдена по лицу, по кудрям, и каждый раз юноша вздрагивал. Напряжение в нем нарастало. Когда он опускал взгляд, там, куда должен был упасть лист, всякий раз оказывалась голая земля. И все же что-то касалось его щек, раз за разом... быть может, паутина? Линден потер лицо ладонями, но ощущение возвращалось, а с ним слабый шепоток за спиной.