Янтарная Цитадель

Когда рассказ окончился, Эльрилл покачал головой.

– Все еще хуже, чем мы боялись.

– Вы слышали об этом? Когда? – спросил Руфрид.

– Уже более года до нас доходят из долин слухи, что ваш царь отдает странные указы…

– И что вы сделали? – поинтересовался Руфрид. Танфии послышались в его голосе обвиняющие нотки.

– Элир не вмешиваются в людские дела, – ответил Эльрилл. – Едва ли вы сами этого захотите. Собственно, договор запрещает нам это. Разве люди осмелятся вмешиваться в наши дела?

Руфрид мрачно уткнулся в бокал.

– Мне кажется, что происходит что-то ужасное, и никто не поможет нам.

– Но будь положение столь безнадежно, – откликнулся Эльрилл, – я бы ожидал, что наш друг Элдарет явится предупредить нас. Но его нет.

– Кто такой этот Элдарет? – спросил Руфрид. – В Луин Сефере о нем тоже упоминали.

– Он много кто – лицедей, писатель, путешественник. Элдарет – один из немногих, кто осмелится не словом, но делом выступить против несправедливости.

– Похоже, что он пытался предупредить сеферетцев, – сказала Танфия.

– Да, это на него похоже. Но к нам он не приходил. Боюсь, что он рискнул своей жизнью… в последний раз.

В голосе элира прозвучала неподдельная грусть, и сердце Танфии смягчилось. Слова вождя одновременно пугали и возбуждали ее.

– Мы всего-то собрались выручать мою сестру, – пожаловалась она. – Это все так сложно.

Эльрилл расхохотался.

– Но разве вы не видите, что даже найдя ее, вы не сможете просто забрать ее? Как вы не храбры, друзья мои, но слишком уж наивны!

Путешественники примолкли. Невыносимо было думать о том, что элир прав.

– Еще вина, – тихонько попросила Лийет. – Сердце мое полно вашей боли.

– Так кто стоит за этим? – спросила Танфия. – Бхадрадомен?

Слово жгло ей язык… но здесь-то они в безопасности?

– Бхадрадомен могут бунтовать, но они слишком слабы, чтобы открыто напасть на людей, не говоря уж об элир, – возразил Эльрилл.

– Они набросились на нас, – напомнил Руфрид.

– Только когда вы распознали их.

– Когда Линден их распознал, – тихо поправила Танфия. – В чем-то это правда. Но в первый раз они напали, когда мы пытались отбить сестру – то есть я не могу сказать точно, что это было… но их спустил на нас Бейн, а он не знал, что они такое! Он правда не знал. Он думал, что имеет дело с посредниками.

Наступило долгое молчание.

– Танфия, – промолвила Лийет, – мнится мне, что ты ждешь от нас ответов. Я не думаю, что мы в силах их дать.

– Пожиратели изначально владеют даром оборотничества, – сказал Эльрилл. – Мы должны быть настороже… но я убежден, что истинной силы у них нет. Они могут скользить под ногами, как змеи, могут укусить, но если удача не улыбнется им, не они наш главный противник. Нет, проблема таится в вашем, людском правительстве. Разумна ли затея вашего царя, или он потерял всякую связь с реальностью?

Танфия неловко поерзала. Ей вспомнилось письмо, предупреждавшее народ Сеферета о безумии Гарнелиса, но услышать те же слова из уст нелюдя, чуждого и недружелюбного… все равно, как если бы пришлец оскорбил ее родных.

– Могут ли элир судить о здравости людского рассудка? – мягко поинтересовалась она.

– Это не тонкое оскорбление: – Эльрилл бросил на девушку холодно-лукавый взор. – Я лишь размышляю, основываясь на ваших же словах. Друзья мои… – Элир наклонился в ним. – Элир следовало бы держаться подальше от людских бед. Но шаэлаир… мы втянуты в них больше, чем того требует здравый смысл.

– Почему? – спросила Танфия.

– У нас есть свой край – Верданхольм, – но нам дорога и земля. Веками шел спор между разными коленами элир; многие считали, что нам следует вовсе покинуть сей мир, ибо люди не терпят нас. Но мы говорим, что остаться здесь – не право, но долг нашего народа. Иные элиры обитают и в Верданхольме, и на земле, свободно проходя между ними. Но мы, шаэлаир… мы изгнаны из Верданхольма навек, за то… – Он запнулся; другие шаэлаир взирали на него, подняв брови. – Скажем так – за то, что слишком любили этот мир. – Губы его поджались; похоже было, что всех тайн он решила не открывать чужакам. – Или вы не знаете собственной истории?

Танфия ощетинилась, и с благодарностью вспомнила свою беседу с госпожой Амитрией.

– Хочется думать, что знакома.

– И?

– И… в древние дни ярилась земля; силы камней и кристаллов буйствовали, и тек реками расплавленный камень, и горы вздымались на равнинах, и бездны изрыгали огонь…

– Но ведомо ли тебе, почему?

– Слышала я, – ответила девушка, раздраженная тем, что ей устраивают проверку, и твердо намеренная не оплошать, – что роф земли в своем роде разумны. Они не желали, чтоб люди или элир попирали ногами их, сотворенных за многие эпохи до того, как появился первый зверь.

– Да, – улыбнулся Эльрилл, – так говорят, хотя много ль осталось в легенде от истины – то неведомо даже элирам. Но исцеление земли приписывают великому чародею нашего народа, Нилотфону. Он первым открыл тайну самоцветного пламени, научился речи камней и усмирил их, сделав землю обитаемой. Но за то, что они позволили людям в мире бродить по земле, роф недр истребовали себе стражей, дабы защититься от живущих.

– Замфераи! – воскликнул Руфрид. К удивлению Танфии, он слушал очень внимательно.

– Хотя сами замфераи, конечно, станут отрицать, что их сотворили элир, – продолжил Эльрилл. – Но я бы сказал, что элир проявили себя хранителями мира, не так ли? Когда изначальные племена принялись расселяться по Авентурии и основывать царства, мы были им учителями и миротворцами. Многие элиры обитали тогда на земле, в Сеферете и Торит Мире, в Лазуре Марок и Параниосе, не менее прекрасном, чем сам Верданхольм. Рассказывают также, что по природе своей мы превосходили людей мудростью, и многим ремеслам обучили их, и тогда в ревности своей обратили люди дареное мастерство против нас самих и пытались изгнать нас.

– Говорят еще, – огрызнулась Танфия, – что элир слишком высоко ставили себя, и ради подтверждения этому переписывали и летописи. Но об этом не мне судить.

– Танфия! – прошипел Руфрид.

Эльрилл был потрясен. Одно ужасное мгновение Танфии казалось, что он сейчас прикажет выкинуть их в снег, но тут вождь расхохотался, а Лийет и прочие шаэлаир иронически усмехались.

– Хорошо сказано, – проговорил он. – Видно, обе стороны тянут на себя истину.

– Я не на чьей-то стороне, – объяснила Танфия. – Мать учила меня считать элиров чудесными и загадочными. И я слышала также, что элир ушли по многим причинам, и не в последнюю очередь – из-за людской неблагодарности. Быть может, нам надоело, что элир все делают за нас.