Янтарный звездопад

У Наоэ перехватило дыхание, но Косака безжалостно продолжал:

– Так что, Наоэ? Каково это даже собственную честь переступить, дабы насытить желания? Ты так хотел Минако? Так ненавидел Кагетору?

– …Лжешь!

– При тогдашней резне, на самом деле, можно было и воздержаться…Аа, ну да. В смуте при Отатэ, четыреста лет назад, ты возглавлял тех, кто довел Кагетору до смерти, или я не прав? Вы двое, в море взаимной ненависти…думаю, там тебе подохнуть самое место и было.

– Нет!
– Наоэ впился взглядом в Косаку и возвысил голос.
– Взаимная ненависть…? Я никогда не ненавидел его! Вообще никогда!

– Тогда зачем украл у него Минако? Так сильно возжелал эту женщину? Так сильно хотел разорвать связь между господином и вассалом?

– Нет…неправда!…Я…!

Косака холодно перебил его:

– Ты зашел так далеко, что превратил давнюю трагедию в комедийное действо…изнасиловал Минако, с помощью каншо переселил в ее тело Кагетору…а она носила твоего ребенка.

– …!

– И не надо оправдываться, якобы перед угрозой со стороны Оды другого выхода не было, Наоэ. Прежде всего, ты переселил Кагетору в тело Минако. В тело, над которым ты надругался, в котором зачал ребенка…в тело Минако. Ну да, убить Минако - то же самое, что получить Кагетору. Выгнать душу возлюбленной из тела, занять его, чтобы сделать своим и продолжать жизнь. Естественно, Кагеторе такая идея была сильно не по нраву. Но с этим своим мерзким умением ты преступил его несогласие. Это отвратительное умение совершать каншо над другими!

– …!
– Наоэ оцепенел, распахнув глаза.

– Поблагодари бога, что Кагетора хоть в своем уме остался. Кэнсин даровал тебе это умение, но какое применение ты ему нашел? Использовал в личных целях - для собственных любви и ненависти. Неужели ты до такой степени ненавидел тех двоих? Так ненавидел Кагетору…?!

– Заткнись, - выкрикнул Наоэ с такой болью, что словам не хватало только окраситься кровью.

Улыбка Косаки вдруг растаяла. Пока Наоэ боролся с мукой, он тихо спросил:

– Ты ненавидел Минако?

Наоэ широко раскрыл глаза.

– Ненавидел Минако, которая завладела любовью Кагеторы в дни кровавых битв? Минако, с которой у Кагеторы становилось легче на душе? …ненавидел ее?

– …

– Кого ты на самом деле держал в руках?

Лицо Наоэ превратилось в застывшую маску. Между ними вдруг пронесся порыв ветра. Косака с минуту молча смотрел на Наоэ, потом медленно спросил:

– Ты так сильно его любил?

– …

– …С душой истерзанной и безумной, под покровом самообмана…Или же…

И снова без ответа.

На какой-то момент во взгляде Косаки всколыхнулось сострадание. Потом он резко отвернулся и снова уставился на Такаю и Юзуру - на Такаю, на бледное сияние, окутывающее его, держащего руку Юзуру в своей.

Скоро дверь закроется…

– Датэ, возможно, предложит свою помощь. Можно воспользоваться их силой, чтобы преуспеть, так что не стоит отказываться.

– …Такеда вправду хочет союза с Датэ? И ты на самом деле примкнул к Могами?

Косака издал тихий горловой смешок:

– Кто это примкнул к Могами? Помощь Есиасу - просто маленькая личная сделка.

– Сделка? Какая?

– Наоэ, ты разве не понял?

Наоэ насторожился.

– …Что за Могами стоит Ода. Не думаю, что нам следует проливать свет на тот факт, что Ода скрывается в тени и дергает за ниточки. Пускай может показаться, что перенос столицы Могами задумали сами, но Ода, похоже, объединяет оншо северо-востока, дабы бросить их против Такеды.

– Ты имеешь в виду, что сговорился с Есиасу ради информации об Оде? Ты же не хочешь сказать, что эта сделка…

Вассал Такеды небрежно оборвал его:

– Да. Все обстояло именно так.

Наоэ внезапно застыл, а потом сгреб Косаку за ворот:

– Ты пообещал расправиться с нами?! Значит, это ты прошлой ночью напал на Кагетору-сама…в храме Дзико?!

– Хмф, да я и не думал никогда, что подобного будет достаточно, чтобы убить Кагетору. Зато теперь у него есть стимул вернуть силы.

– Проклятье! Ты хоть понимаешь, что натворил? Втянул во все это настоятеля и его жену! И жена его между прочим погибла! Из-за тебя умер человек!

– Но-но, Наоэ, какая несдержанность, - губы Косаки растянулись в жестокой улыбке.
– Ты что же, запамятовал? Мы - оншо эры Сенгоку. Разве мы когда-либо колебались на поле битвы, прежде чем кого-то убить? Зачем же теперь убийцам изображать добродетель?

– Чт…!

– Прими это, как маленькую неизбежную жертву ради Кагеторы. Минимум погибших - и Кагетора понял, что должен обрести силу как можно скорее.

В бессилии скрипя зубами, Наоэ резко отпихнул Косаку:

– …Датэ думает, что ты перебежал к Могами. Что будешь с этим делать?

– Предоставлю доказательство своей невиновности, - Косаке, похоже, уже наскучил разговор.
– Союз между Такедой и Датэ необходим, дабы дать отпор Оде. Ода, может случиться, однажды станет врагом и Датэ. Лорд Масамунэ должен и сам прекрасно это понимать.

– …

– Сложный завтра будет денек, - проговорил Косака на прощание и пошел вниз по лестнице.

– Кагетора-сама…никогда не простит тебя, Косака, - бросил Наоэ ему в спину.

Юноша, приостановившись, обернулся через плечо:

– Чья бы корова мычала, Наоэ.

Когда, нанеся заключительный удар, Косака скрылся из виду, Наоэ снова перевел взгляд на Такаю и Юзуру.

…Обрести силу… Он закусил губу.

“Кагетора-сама…”

*

– Как? Тебе воспрепятствовали Уэсуги?
– Могами Есиаки, выслушав доклад, резко вскинул взгляд.

Он сидел в японском ресторане Сэндая - приехал в город, чтобы проверить действенность барьера

перед тем, как отправиться в Токио, и послал за сыном Есиасу.
– И ты позорно отступил?

– …

Есиасу без сил упал перед отцом на колени; он занял другое тело, на этот раз - молодого человека.

– И ты сызнова остался в стороне, не в силах сладить с Уэсуги? Я-то думал, ты сделал это давным давно! Никчемный раб! И при этом ты осмеливаешься зваться сыном Ястреба Дэвы?

Есиасу не мог выдавить из себя ответа, только, напружинившись, дрожал.

– По хорошему, дзикэ-кеккай над Сэндаем должен был уже давным-давно готовым стоять! А ты здесь, и он доселе не завершен!