Январский гром

Танков действительно не было, потери в боях ужасающие, а в Москве этих «малюток» начали производить массово — они выдавались чуть ли не во все бригады по две роты в десять машин в каждой.

— Не вороти нос заранее, Иван Данилович — как вышибут тебе все БТ, сгодятся и такие. Вражескую инфантерию гонять могут, свою пехоту поддержать в нужный момент способны, а большего от них не требуй — иначе все пожгут в первом же бою. По одной роте в каждый из двух батальонов дают, отдельно их применять недопустимо, сам понимаешь почему. Да и не нужны они на поле боя — это от отчаяния наладили выпуск. Да и БТ с «двадцать шестыми» также обречены — если лоб еще можно прикрыть экранировкой то бортовая броня только пули держит. Закончилось время этих танков, нет им места на полях сражений — тут маршал полностью прав. Единственное исключение «полтинник», тот хорошо забронирован, чуть похуже «тридцатьчетверки», но вполне на ее уровне.

Орленко только вздохнул, еще раз посмотрел на «шестидесятки» — маленькие танки прошли по замерзшей грязи, уже покрытые белой краской. Их буквально облепили автоматчики из «танкового десанта» — для их перевозки, как ни странно, эти малые танки хорошо подошли.

— Британские «валентайны» как мне сказали, еще лучше защищены, у них вкруг по шесть сантиметров. Если дадут, то посмотрим, но из них и «матильд» свои танковые бригады формируют, одна вроде бы уже появилась, — Черняховский кивнул в сторону прошедшей роты, которая своими гусеницами изрыла выпавший белым покрывалом снег, сейчас превратившийся в грязно-черное «лоскутное одеяло» с белыми пятнами.

— Слышал про такое — хоть какая-то помощь от Черчилля пошла, и в самый нужный момент, что тут скажешь. Но я про другое слышал, что твою бригаду не зря к нам перебросили в резерв. Генерал Баранов с утра сказал, что нашу «подвижную группу» развертывать в механизированный корпус будут, из трех танковых бригад. Номер якобы уже «третий» дали, а это означает, что ни одни мы такие будем.

— В Москве мне намекнули, что мехкорпуса снова будут создавать, и правильно — расформирование ошибкой было. Немцы нас кулаком наотмашь бьют, а мы бригады только имеем, тыкаем в ответ растопыренными «пальцами». А даже такой корпус, пусть бледное подобие себя прежних, но вполне способен противостоять любой панцер-дивизии.

— Вот и я о том же, — фыркнул Орленко, но произнес очень серьезно, — если мехкорпуса снова появятся, то сие означает одно — сами наступать скоро будем. Недаром на всех фронтах «подвижные группы» заранее создавали, теперь их в корпуса развернуть просто…

Впервые «танковый десант» широко использовался во время зимнего контрнаступления под Москвой 1941–1942 гг. Не от хорошей жизни пошли на такое решение, которое приводило к значительным потерям — бронетранспортеры в РККА отсутствовали как класс…

Глава 4

— После отступления из Приладожской Карелии финны ведут себя на удивление спокойно, даже пассивно, и стоило немного нажать на ребольском и ухтинском направлениях, попятились. Сдается мне, Андрей, что если поддавим, то отойдут к границе — немцы их там не поддержат, а войск достаточно. Вот только нам не стоит этого делать — наоборот, надо перейти в глухую оборону, особенно в Заполярье, зимой воевать на севере не стоит. В такой ситуации необходимо стянуть все боеспособные и повоевавшие соединения на ленинградское направление, а протяженную линию фронта временно прикрыть легко-стрелковыми дивизиями, особенно на перешейке, и по одной придать корпусам 7-й и 14-й армий, взяв оттуда «нормальные» дивизии, которые очень пригодятся в наступлении.

Кулик стоял у огромной настенной карты Северного фронта, внимательно рассматривая нанесенные на нее булавки со значками и цифрами, особенно те, что красной россыпью покрывали прифронтовую территорию. То были спешно формируемые в тыловых районах легко-стрелковые дивизии с самыми причудливыми номерами, которые только можно встретить. Большая часть имела цифры давно сгинувших в многочисленных «котлах» соединений, вместо которых для их замены они и комплектовались. Но с пяток дивизий шли уже «четырехсотыми» — эти создавались на основе бригад, которые уже никогда не появятся в боевой линии. И главное — все эти формирования будут относительно готовы к середине декабря, но уже сейчас их можно отправлять в армии, что связывают финские войска. И более крупные значки с цифрами машинально пересчитал — дивизии снова сводились в корпуса, принимая более эффективную структуру, в которой в РККА пришли только в сорок третьем году, осознав допущенные в первый год войны ошибки, и поспешность генерала армии Жукова, тогда еще начальника Генерального штаба с принятием данного решения.

— Там авиаконструкторы пришли, Григорий, тебе с ними и разговаривать. А я посижу, посмотрю — ты уж сам говори, что надобно.

В голосе Жданова прозвучала подначка, но в таких ситуациях действительно надо действовать быстро — все же людей бесцеремонно «выдернули» из Москвы. А потому, еще задергивая шторы на карте, сказал:

— Надо поговорить, поговорим, пусть заходят.

И расправил зеленую ткань — кроме генштабистов не то, чтобы работать, подходить к ней запрещалось. Обернувшись, увидел уже вошедших в кабинет двух штатских, с которыми Жданов обменивался рукопожатиями. Подошел, крепко пожал протянутые ладони — Поликарпова узнал сразу, вид у того оказался болезненный, глаза лихорадочно блестели. Но смотрел на Кулика заинтересованно, также как и Сухой, хотя тот внешне сохранял полную невозмутимость — и понятно почему. Ведь каждый авиаконструктор мечтает, чтобы его самолет приняли на вооружение, ведь кроме морального удовлетворения за этим следуют вполне определенные «мирские блага» — премии, наградные, ордена, автомашины, квартиры. И ничего тут не поделаешь, в «шарашки» загнать можно, но из-под палки зачем заставлять людей работать. Им нужны и другие стимулы, хотя само это слово и означает ту самую палку в руках погонщика тупого осла или мула.

— Присаживайтесь, товарищи, и давайте пить чай, о делах разговаривать будем чуть позже, а пока послушайте Григория Ивановича.

Кулик улыбнулся — радушие Жданова казалось искренним, если бы не знать, что за эти дни тот ознакомил его со многими материалами, о которых сам Григорий Иванович ничего толком не знал даже в будущем. И сейчас посмотрев на сидящих перед ним людей, что не притронулись к чашкам, заговорил, начав несколько необычно:

— Скажите, пожалуйста, если я обычному бойцу Красной армии дам винтовку с оптикой, он станет снайпером? Сможет ли вести «охоту» на германских солдат с поразительной результативностью — по трупу в день для начала. Особенно если он косоглазый и косорукий. Нет, в газетах можно написать что угодно, я когда выпью и не такое расскажу. Но вот просто оцените перспективы такого красноармейца как меткого стрелка.

Воцарилась тишина, и Кулик поощрительно улыбнулся, как бы говоря — «мы досужий разговор ведем, высказывайте, не стесняясь, свое мнение». И его посыл вроде стал понятен, первым сказал Сухой:

— Пользы от такого стрелка не будет, чтобы ему не дали в руки. Он просто не умеет стрелять и не воспользуется достоинствами такого оружия. Да любого оружия, будь винтовка с оптическим прицелом или без него.

— Хорошо, тогда перефразирую. А выживет ли в небе летчик с трехмесячной подготовкой типа «взлет-посадка», если ему дать любой из новых истребителей — я имею в виду «миг», «лагг» и «як».

— На «миге» однозначно нет, летать не смогут, товарищ маршал. Пилоты средней квалификации на них превращаются в «слабаков» — истребитель очень строг в пилотировании, и ошибок не прощает. «Лагг» намного проще в управлении, однако, по отзывам летчиков, «дубоват», и скорость меньше чем у других. Самые простые в управлении «яки» — летчики с «ускоренной» подготовкой на нем смогут летать.

Поликарпов говорил уверенно, чувствовалось, что человек в «теме», что про себя Кулик, понятное дело сказать не мог. Зато зная, что произойдет в будущем, направил «лодку разговора» в предназначенное «русло». Он уже понял, что этим людям надо больше задавать вопросов, но в виде ответов, как бы подталкивая их к принятию нужного решения.

— Могу об заклад биться в верности постулата, что выживают сильнейшие. Производство «мигов» будет свернуто — на них просто летчиков не хватит с высоким уровнем подготовки. Война потребляет материальные и живые ресурсы с поразительным «аппетитом» — наши запасы уже иссякли. А мотор «мига» очень нужен для производства двигателей для штурмовика Ил-2, который наоборот простой в управлении и доступен летчику новичку. Так что участь «мига» предопределена — быть ему в системе ПВО и на большее самолет не годится. Но зато на большой высоте все его достоинства и проявляются. А вот «лагг» обречен — с «яком» на двоих у них один и тот же мотор, но второй легче, потому и быстрее. Появляется вопрос — зачем тогда ставить этот самый двигатель на самолет, который заведомо хуже?