Япона осень

И даже пальцем в небо ткнул после секундного раздумья.

— Растёт только одна сиська! И она болит! Внутри нащупывается уплотнение, заполненное небольшими, миллиметра полтора в диаметре, шарообразными… — Бур замолчал, видимо, припоминая подходящее слово.

— А чо, можно и пощупать, чтоб убедиться? — удивился Мелкий.

— Господа, кто пригласил на серьёзное совещание этого мужлана? — не удержавшись, хохотнула Кострома. — Как можно обсуждать важные вопросы, когда он тут сидит и комментирует?

— Я лежу! — деловито поправил её Мелкий.

— Ещё лучше… Он ещё и лежит на совещаниях! — чуть не хрюкнув от смеха, согласился Дунай. — Сдаётся мне, господа, что нам срочно требуется кляп!

— Кляпов не нада! — возмутился Мелкий. — Можете меня добавкой каши заткнуть!

— Так, это всё прекрасно… Но что с дамой-то делать будем? — спросил я у Бура.

— Да ничего… Сегодня прооперируем! — ответил он. — Это я просто к тому, что некоторые местные насекомые не ради еды кусаются, а ради потомства. И это надо учитывать. Насекомое даже не казалось агрессивным: выглядело, как помесь бабочки и стрекозы. Помахало крылышками, мирно село на грудь, а потом взяло и сделало «кусь»! И улетело, прежде чем жертва закричала от боли.

— А это ты всё к чему? — подняв бровь, уточнил Сочинец.

— Ну я просто поддержал Вано! Ради справедливости! — пояснил Бур. — Проблема с влажностью и насекомыми действительно серьёзная. Так что, возможно, он прав. Пока мы двигались — нас не кусали. Ну а вообще все, у кого где-то чешется, болит или, не приведи Господь, под кожей шевелится — лучше сразу к нашей Машеньке Полумовой. Иначе как бы не того-этого!..

— Принято! — кивнул Сочинец. — Доведу до сведения личного состава.

— Меня больше волнует другое… Не планирует ли Вано и дальше гнать нас, как проклятых, в сторону гор! — напомнила Кострома, зачем все собрались у костра. — Вано?..

— Что?

— Ты планируешь?! — сдвинув брови, вопросила валькирия.

— Ну, если смотреть вперёд, с вершины этого холма… Мне кажется, место для днёвок у нас ещё будет! — успокоил её я, заставив товарищей синхронно уставиться в сторону гор. — Короче, нет. Не собираюсь.

— Вот теперь я могу спокойно позавтракать! — удовлетворённо кивнула Кострома.

— А я ведь думал, — проговорил молчавший до этого Пилигрим, — что ещё года три ни ногой к этим горам…

— Я тоже так думал! — вздохнув, признался я.

— А что с горами-то не так? — удивился Бур. — Горы как горы…

— Дядь Бур, натурально… Лучше, если они и дальше продолжат быть горами, ну типа, как горами! — не особо понятно, зато эмоционально пояснил Мелкий. — Натурально лучше!..

— Да, потому что если будет, как весной — это чересчур! — кивнул я.

Дневник Листова И. А.

Двести шестьдесят пятый день. Долгожданное разнообразие…

Кого-то может удивить, что мы в пути лишь гигантских черепах видели, да от местной мошкары спасались — а о других животных ни слуху, ни духу.

И этому у нас имелось правдоподобное объяснение! А появилось оно благодаря нашим учёным, находившим правдоподобные объяснения даже для совершенно бредовых фактов.

Суть его сводилась к тому, что на время миграции гигантских форм жизни, остальные формы этой самой жизни — которые имели достаточно мозгов, чтобы осознавать опасность быть вмиг слизанными с лица планеты — мигрировали куда подальше от Тропы Гигантов.

А значит, двигаясь на достаточном расстоянии от Тропы, но не слишком далеко, мы могли чувствовать себя в относительной безопасности.

Однако и я, и другие руководители экспедиции не слишком доверяли этому выводу. Потому что, как следует из Уточнения №3 для Правила №1 успешного и живого колониста неизученных планет: «Если вам кажется, что бежать ещё не время — вам это только кажется».

Наверно, поэтому встреча с первым представителем местной фауны, не боявшимся гигантских языков, и закончилась для нас благополучно. Надеюсь на это, иначе зачем вообще нужно руководство?

Наша маленькая армия бодро хромала сквозь густые заросли, прорубая себе путь различными режущими предметами. И вдруг, неожиданно, выбралась на полянку неправильной формы, заваленную валунами, почти полностью вросшими в землю.

К счастью для тех, кто находился в голове колонны, я там тоже был. И вместо того, чтобы радоваться, что хоть пятьдесят метров пройду как человек, а не как гусеница-травожорка, грозно вскрикнул:

— Всем стоять! Не двигаться!

Те, кто уже радостно устремился вперёд, резко остановились.

— Нужна длинная жердь! — потребовал я себе инструмент, необходимый для более глубокого познания будущего.

А когда мне её выдали, осторожно пошёл вперёд, постукивая по камням. И совсем не удивился, увидев, как один из них широко раскрывается, превращаясь в голодную пасть.

Рядом с пастью тут же возникли гибкие вспомогательные лапки. И резким движением схватили жердь, с силой вырвав её из моих рук.

Пока голодная «картофелина», выдававшая себя за камень, с хрустом пробовала жердь на вкус, я успел не только отскочить подальше, но и замереть, подняв руку. И заставил весь отряд последовать моему примеру.

Впрочем, скорее всего, дело было не в моей силе убеждения, а в размерах зубастой пасти.

«Картофелина» ещё какое-то время покачивалась на месте… А потом издала странный звук — видимо, древесина пришлась ей не по вкусу. Разочаровавшись в добыче, она срыгнула остатки жерди и начала зарываться обратно в землю.

И только когда она снова замаскировалась под валун, я разрешил себе пошевелиться.

— Обходим стороной все полянки типа этой! — приказал я, обернувшись к отряду.

И, надо сказать, во главе колонны несогласных с моим решением не нашлось. А тем, кто не видел, что произошло — передали информацию по цепочке.

Это происшествие пошло всем на пользу. Люди вспомнили об осторожности и, заметив подозрительные объекты, уже не рвались к ним в радостном предвкушении, а старались обходить по дуге.

И, может, это сильно замедлило наше продвижение… Зато позволило добраться до следующего удобного места днёвки, а потом и до гор, без жертв.

Дневник Листова И. А.

Двести шестьдесят девятый день. Большая долина…