Японская цивилизация

Другое течение, менее абстрагированное, старалось облагораживать синтоизм; биография Сугавара-но Митидзанэ, которому было посвящено святилище Китано в Киото, вдохновила серию из восьми свитков ( Китано-тэндзин-энги): написанные в возвышенном стиле, который был характерен для ямато-э в эпоху самураев, они представляют собой одновременно и художественное произведение, обнаруживающее несомненный драматический талант, и редкий документ.

Религиозная мысль и светская жизнь соединялись в динамичном и образном использовании одного и того же стиля живописи. Кровавые события, символизирующие окончание эпохи Хэйан, запечатлены для потомков на языке жестоких, но изысканных живописных картин, которые иллюстрировали эпические сочинения, созданные в XIII веке. Беспощадно жестокие и героические сражения в повестях «Хогэн-моногатари», «Хэйдзи-моногатари» или предшествующей им «Истории придворного дайнагона Бан» («Бан дайнагон э-котоба»),созданной во второй половине XII века, художниками запечатлены на эфемерной бумажной основе. Ужас пожаров, отрубленные головы, катящиеся по земле, придворные дамы, загнанные в колодец, задохнувшиеся от удушья в суетном великолепии своих шелковых одежд, — все это контрастирует со строгим спокойствием свитка «Жизнеописания святого Иппэна» ( Иппэн-сонин-эдэн, 1299). Все эти произведения передают противоречия мощной и оригинальной цивилизации и дополняют представления о ней. Эта цивилизация была ученицей китайского мира, но не стала его подражательницей.

Величайший период развития японской живописи относится к нескольким векам эпохи Хэйан и Камакура, когда в живописи выработались, а затем установились методы, которые ставили своей целью вызывать в памяти движение, и первоначально оно было напоминанием о прошедшем времени. Затем, по мере того как мастерство становилось все более глубоким, оно благоприятствовало распространению более точного реализма в изображении человека и его тела.

Живописью всегда чрезвычайно интересовались императоры. «Ведомство живописи» ( э-докоро) было основано при дворе еще до 886 года. Косэ-но Канаока (работал во второй половине IX в.) и его потомки получили известность: они считаются основателями первой настоящей школы японской живописи. Именно в связи с именем Косэ-но Канаока, современника и друга Сугавара-но Митидзанэ, любят рассказывать легенду, широко известный сюжет которой был заимствован у китайцев. Лошадь, нарисованная художником в Ниннадзи (храм секты Сингон, расположенный на северо-западе Киото), каждую ночь убегала, для того чтобы побродяжничать в окрестностях. Чтобы вновь обратить ее в рисованный образ и сохранить в храме, потребовалось стереть ее глаза. Если возникновение ямато-э, как и всего культурного феномена, остается достаточно сложным для решения задачи, связанной с выявлением ее генезиса, необходимо все-таки отметить, что расцвет живописи ямато-э совпадает по времени с правлением императора Дайго (897–930), который по ложному обвинению изгнал Сугавара-но Митидзанэ в Дадзайфу (901). Именно этот император распорядился составить знаменитое «Собрание старых и новых песен» ( Кокинсю). В ту эпоху, когда двор в Киото, вдали от континентальных бурь, вырабатывал собственное искусство жить, когда в новой столице создавались резиденции императора и аристократии — больших почитателей искусства, живопись постепенно превратилась в необходимую принадлежность церемоний, соперничающих в великолепии. Для того чтобы отвечать на новые потребности, чтобы декорировать великолепные произведения зодчих и простые деревянные строения, необходимы были уроки, приобретенные на континенте.

Зарождение

Разумеется, с эпохи Нара при дворе появилось «ведомство живописи» ( эдакуми-ноцукаца), основанное в 702 году; но оно объединяло скорее умелых ремесленников, чем художников. Если эпохе Хэйан предстояло стать золотым веком японской живописи, то в предшествующие столетия ценилась прежде всего пластическая красота скульптуры. Поэтому искусство, связанное с кистью, занимало тогда только второе место. Именно в этот момент Япония изучала приемы и техники, мастерское владение ими впоследствии позволило ей дать волю воображению. Наконец, основание Нара, как и основание Хэйана, способствовало появлению и активному творчеству большого количества художников, которые должны были украшать храмы или жилища. «Богиня плодовитости и красоты» ( Китидзётэн), хранящаяся в Якусидзи, свидетельствует о декоративном богатстве религиозных зданий в данную эпоху и сильном влиянии Китая: богиня была нарисована на конопляной бумаге, лицо ее создано эффектной светотенью. Несмотря на нимб и драгоценность (ей придана рельефность с помощью золотой фольги), которую богиня держит в руке, она выглядит как изысканная и очаровательная светская придворная дама эпохи Тан. Китайская манера еще более заметна в картине «Красавица под деревьями» ( Тё-Морюдзё-буобу), которая первоначально составляла часть ширмы, платье красавицы — аппликация из разноцветных перьев. Исследования позволяют утверждать, что эта картина была выполнена, вероятнее всего, в Японии, однако ее сюжет индийского или иранского происхождения пришел в Японию, несомненно, прямо из Китая эпохи Тан, прическа, платье и цветущая красота этой сияющей женщины тоже говорят о сильном китайском влиянии. В китайской манере исполнены и виртуозные миниатюры на музыкальных инструментах. «Музыканты на спине белого слона» ( Кидзоходзаку-дзу), нарисованные на коже и покрытые блестящим лаковым слоем, украшают лютню (бива).Другие рисунки тушью на конопляной бумаге демонстрируют точную и сильную линию. Содержащиеся в Сёсоине, в хранилище, укрывающем их от гнева небес и от людей, эти чудеса быстро прошедшего времени свидетельствуют о расцвете нового центра цивилизации в Японии, связанном с распространением религии, хотя впоследствии эта цивилизация от нее и отошла.

Буддизм действительно вдохновлял первые произведения изысканного искусства. Старинным образцом живописи, сохранившимся до настоящего времени, является роспись на ковчеге, смонтированном из деревянных лакированных панелей в оправе из ажурной бронзы, которую украшают позолоченные надкрылья жесткокрылого насекомого. Ковчег обычно и называют по имени этого насекомого — Тамамуси-но-дзуси.Для росписей в технике масляной живописи использовались четыре цвета — красный, светло-коричневый, желтый и зеленый. Росписи оживляют деревянные, покрытые лаком стенки сценами из жизни Будды. Самая знаменитая, поскольку лучше остальных сохранилась от разрушительного действия времени, иллюстрирует легенду о голодной тигрице. Однажды, когда принц Махасаттва прогуливался по горе, сопровождаемый двумя братьями, он заметил тигрицу и ее семерых малышей, умирающих от голода. В то время как его братья попытались убежать, принц, охваченный состраданием, сбросил свою одежду и бросился к тиграм, чтобы накормить их своим телом. Если этот сюжет и встречается часто в Центральной Азии, в том числе в Дунь-хуане и Лунмэне в Китае, то в Японии изображение его на Тамамуси приобретает особенно драматическую живость, усиленную вытянутой формой и расположением по уровням. Можно следить за развитием драмы: принц прикрепляет свое одеяние к ветвям дерева, его головокружительный прыжок и, наконец, смерть принца под когтями и клыками хищников.

В Хорюдзи, месте хранения сокровищ этих первых исторических эпох Японии, поразительные стенные росписи, к сожалению, почти полностью уничтожены пожаром в 1949 году. Выполненные минеральными красками на белом покрытии в технике secco, [63] они были созданы в конце VII века в изысканном чувственном стиле, характерном для начала эпохи Тан в Китае, когда в религиозной живописи взаимодействовало художественное наследие Центральной Азии и Индии. Летящие ангелы ( апсары)и бодхисаттвы прославляли буддизм; различные стили религиозной живописи не только сопровождали эволюцию буддизма, но и переплетались с линией развития светской живописи. Ее этапы влияли на развитие разных видов искусства.

63

Техника настенной живописи, при которой краски накладываются на сухую штукатурку.

Первый из иллюминированных свитков был составлен в VIII веке как иллюстрация к сутре о причинах и следствиях (Э-ингакё).Текст, занимающий нижний ряд, сопровождается простыми, тщательно исполненными рисунками, персонажи меняются в стилизованном декоре. Скалы, деревья, река, строения с колоннами, покрытые красным лаком в китайской манере, утрачивают всякую иератическую суровость и оживляются деталями — весеннее цветущее дерево, полет птиц. С этим связано появление у японских художников своеобразного гения. Они могли быть благодарны принцу Сётоку, который в 603 году предоставил официальный статус семьям корейских или китайских художников, которым он поручал оформление храмов. В 588 году какой-то Хакука, художник, происходивший из Пэкче в Корее, прибыл в Японию с монахами и архитекторами. В 610 году другой монах-художник, Донтё, выходец из Когурё, приехал со своими инструментами и стал обучать японцев технике изготовления пигментов. Рождался новый мир. Грандиозные, украшенные росписями гробницы доисторических воинов, грубые воспроизведения китайских могил или столь же неизысканных гробниц в Корее, остались в прошлом. Минеральные краски, наносившиеся на глиняную основу и использованные в ее составе, неловко выражали уже позабытый символизм. В наши дни вкус к архаике и абстрактным композициям заставил снова обратиться к произведениям железного века, но в глазах новаторов эпохи Асука эти шедевры, без сомнения, больше не имели достоинств.

Часть четвертая Слово

Глава 12 АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ ТЕАТРА

Поиски нового театра, приближенного к потребностям современного общества, были подкреплены созданием в 1911 году Императорского театра. В наши дни эти поиски идут в Японии в разных направлениях. Кто-нибудь мог бы даже утверждать, что они хаотичны, поскольку не всегда удачно сливаются западные и восточные источники. Все виды зрелищных искусств находят официальную поддержку: ежегодно выделяются существенные средства для организации фестивалей искусств. Телевидение и кино возвращают актуальность древнего искусства жеста и интерес к нему. А между тем этот вид искусства, став искусством для всех, утратил иератизм. [64] В Токио, гигантском городе удовольствий, можно посмотреть спектакли на любой вкус: от примитивных, вульгарных зрелищ до возвышенных классических пьес, освобождающих от повседневных суетных забот.

64

Иератизм ( греч.hieratikos — культовый, священный) — обусловленные религиозно-каноническими требованиями торжественная застылость и отвлеченность изображений (человеческие фигуры в строго фронтальных позах, с неподвижным взглядом). Термин обычно применим к искусству Древнего мира и Средневековья.

В большинстве случаев современный театр представляет собой странный сплав новых форм и обычая. Кажется, что именно театр с большим трудом переваривает наследие Запада, чем общество, и эта двойственность вдохновляет театр на творческие искания. Весной и осенью, когда происходит смена репертуара, публика предвкушает возможность наблюдать за трактовкой современных нравов. Диалоги часто слишком растянуты, так как медлительность и затянутость на Дальнем Востоке не считаются недостатком. Сложные декорации, более реалистичные, чем сама природа, противоречат японской эстетике. Кажется, что актеры играют для самих себя, не заботясь о партнерах по сцене, как если бы они имели дерзость подражать актеру театра кабуки,достигавшему славы, всю жизнь исполняя одну-единственную роль. Еще более иногда озадачивают зрителя спектакли по пьесам европейских или американских авторов. Тогда меняются не только декорации, но и персонажи. Загримированный, с рыжим париком на голове, украшенный фальшивым носом, актер воплощает образ, далекий от оригинала. Невозможно представить более полного поглощения чужеземным миром, метаморфозу, где экзотика превратилась в искусство.

Весь этот живой и реформаторский облик современного театра по своим истокам — это относится к самым различным его уровням — восходит к «новому театру» (сингэки), который родился в начале XX века. Он отказался, особо не вдаваясь в детали, от традиционного театра, все формы которого, как тогда казалось, погибли вместе с феодализмом. Что касается симпа— популярной и модернизованной адаптации театра кабуки, созданной в 1887 году, — он не представлял особого интереса, по мнению молодых интеллигентов, которые собирались под жестким руководством Цубоути Сёё (1859–1935) или объединялись с еще более радикальной реформистской группой Исикава Садандзи (1880–1940). Последний учредил совместно с Осанай Каору (1881–1928) «Свободный театр» (Дзию гэкидзё,1909).

Нового национального репертуара еще не существовало, поэтому каждый реформатор, по крайней мере вначале, был вынужден адаптировать иностранные пьесы. Все должно было создаваться заново. Образовывались новые театральные школы, каждая со своим вкусом и темпераментом. «Малый театр Цукидзи» (Цукидзи со-гэкидзё)открылся в 1924 году в Токио, который за год до этого был уничтожен землетрясением. Зарождались различные труппы, объединяясь по внутреннему родству и близости мышления. Общее понимание общественных проблем и явно выраженные антиправительственные настроения создавали им трудности вплоть до конца войны. Одна из наиболее значительных трупп, Синкё гикэдан,вновь собралась в 1947 году вокруг своего руководителя Мураяма Томоёси. Актеры не скрывали своих художественных пристрастий, провозгласив поиск в русле социалистического реализма. «Литературный театр» ( Бунгаку-дза), основанный в 1938 году Кубота Мантарё, сумел пройти через испытания войны и поражения. Секрет успеха труппы состоял, прежде всего, в литературных достоинствах пьес, которые труппа ставила на сцене. Из этих объединений в настоящее время наиболее активно, возможно, лишь Хайю-дза,организованное в 1944 году, которое ставит своей целью создание своеобразной театральной академии разных жанров для самой разной публики, например для молодежи ( Сэйнэн гэкидзё)или для детей (Кодомо-но гэкидзё).

Кабуки

Наряду с многочисленными интересными опытами современного театра, находящегося еще в стадии зарождения, традиционные образы классического театра, отражающие глубину национальной души, высоко ценятся в народе. Возникший не столь давно, театр кабуки(буквально «поющий и танцующий театр») сохраняет свою популярность, о чем говорит и его великолепное здание, архитектура которого вдохновлена образом Сёсоина в Наре. Репертуар нового национального театра ( Кокурицу гэкидзё, 1969)состоит из классических пьес театра кабуки. Старинный же «Театр кабуки» ( Кабуки-дза), расположенный на пересечении оживленных кварталов Гиндзя и Цукидзи, ставит в основном произведения, рассказывающие об изменениях, происходящих в Японии со времени Реконструкции Мэйдзи. Кабуки, жанр которого в свое время считался простонародным, был реабилитирован в 1887 году, когда император Мэйдзи впервые за всю историю Японии почтил его своим августейшим присутствием. Признание этого театра образованной публикой подтверждало его художественные достоинства.