Японская новелла
Шрифт:
— Как же быть? У нас дети, и мы больше не в силах идти дальше. Что вы нам посоветуете?
— Засветло добраться до Сиохамы вы не успеете, поэтому лучше подыскать подходящее местечко здесь. Идите к мосту, там вы увидите каменную ограду, где складывают сплавленные по реке бревна. Днем там любит играть окрестная детвора. Там можно найти укромный закуток, защищенный от ветра. Сама я работаю по найму у владельца соляных промыслов, а живу вон в той дубовой роще. К ночи могу принести вам соломки и чем укрыться.
Госпожа решила послушать, что говорит женщина, и подошла поближе:
—
Женщина пообещала и пошла в сторону рощи. А путники повернули к мосту. У моста Огэ через реку Аракава действительно была выставлена табличка с только что обнародованным указом правителя.
Если и впрямь появились разбойники, надо же их ловить, а не запрещать ночлег странникам и не обрекать их мыкаться по дорогам. Иначе не будет порядка. Но указ правителя обсуждать не полагается. И госпожа не обсуждала, только сетовала на судьбу, забросившую ее с детьми в эти края.
От моста пролегала тропинка к воде, где жители стирали белье. Спустившись по ней, путники вышли к каменной изгороди, за которой находился склад бревен. Любознательный мальчик отважно шагал впереди. Обойдя склад, они обнаружили выложенное из бревен некое подобие пещеры. Мальчик сразу же залез в нее, в самый ее конец, и позвал сестру.
— Подождите! — сказала служанка, сняла со спины котомку и достала из нее какую-то одежду, чтобы постелить на бревна. Как только госпожа устроилась на этой подстилке, дети прильнули к ней с обеих сторон.
С тех пор, как они покинули родной дом в Синобугори провинции Ивасиро, им доводилось ночевать и похуже, правда, у них всегда была крыша над головой. Но нужда приучит ко всему, так что они особенно не отчаивались. Вслед за одежкой служанка вытащила из котомки припасенную на первое время еду.
— Огня разводить не будем, чтобы не привлекать к себе внимания. Сейчас я схожу попрошу кипяточку у хозяина соляных промыслов. Может, заодно раздобуду соломы и одеяло. — Заботливая служанка ушла. Дети с аппетитом ели рисовые колобки и сушеные фрукты.
Вскоре совсем близко послышались шаги.
— Убатакэ, это ты? — окликнула госпожа, хотя и сомневалась, что служанка успела так быстро вернуться.
И действительно, это оказалась не Убатакэ, а мужчина лет сорока, необычайно тощий: кожа да кости — с четками на запястье. Лицо, словно у заводной куклы, расплылось в улыбке. Он бесцеремонно, словно в собственный дом, прошел в укрытие, где приютилась женщина с детьми, и присел рядом с ними. Дети взирали на него с любопытством, и уж, конечно, им не могло прийти в голову, что это разбойник.
— Меня зовут Ямаока Таю, я моряк, — представился мужчина. — Последнее время в округе объявились охотники за людьми. Изловить злоумышленников власти не могут, а потому запретили пускать странствующий люд на ночлег. Мне жалко этих бедолаг, и я стараюсь им помочь. К счастью, мой дом находится в стороне от дороги, так что никто не узнает, если кто-то у меня заночует. Иногда я специально обхожу лес, заглядываю под мост и забираю к себе тех, кто коротает ночь под открытым небом. Ваши ребятишки, вижу,
пробавляются сладким. Ну, разве же это еда, только зубы портить. Ничего изысканного у меня, конечно, тоже нет, но бататовой кашей накормлю. Пойдемте ко мне, не стесняйтесь.Нельзя сказать, чтобы он особенно настаивал, но слова его звучали убедительно, а доброта подкупала, — подумать только, из милосердия человек готов даже нарушить указ.
— Ваше приглашение заманчиво, — сказала госпожа. — Но из-за нас вы рискуете навлечь на себя неприятности. Правда, покормить детей хотя бы кашей и уложить на ночь под крышей — это ли не доброе дело! Оно вам непременно зачтется в будущей жизни.
— Вы истинно мудрая дама, — заключил Ямаока Таю. — Так не будем терять время, идемте.
Госпожа, тем не менее, колебалась:
— Вы не могли бы немного подождать? — робко спросила она. — Совестно вас затруднять, но дело в том, что с нами есть еще один человек.
Ямаока насторожился:
— Кто же это? Женщина? Мужчина?
— Наша служанка, приставленная к детям. Она отлучилась за кипятком и должна вот-вот вернуться.
— Ах, служанка! Ну что же, подождем. — За напускным добродушием Ямаоки Таю скрывалась радость.
Бухта Наоэ. Солнце еще прячется за горой Ёнэяма, темно-синяя вода окутана легким туманом Ямаока Таю заботливо рассаживает четверых путников и отталкивает лодку от берега.
Накануне, дождавшись возвращения служанки Убатакэ, принесшей кипятку в щербатом кувшине, Ямаока Таю повел всех к себе в дом. Таю не понравился Убатакэ, и она сразу же насторожилась.
Между тем Таю повел их в сторону от главной дороги, где густо росли сосны. В доме, крытом соломой, он накормил их бататовой кашей, а потом стал расспрашивать, куда и откуда они держат путь. Когда умаявшиеся за день дети уснули, гостеприимный хозяин долго еще беседовал с их матерью у тусклого светильника.
— Сама я из Ивасиро, — рассказывала госпожа. — Мой муж уехал в Цукуси и не вернулся. Вот и пришлось мне взять детей и отправиться на розыски. Убатакэ нянчила мою дочку с первого дня ее появления на свет, она совсем одинока и потому согласилась разделить с нами тяготы дальнего странствия. Путь предстоит далекий, а мы пока прошли всего ничего. Как добираться дальше — ума не приложу, — по суше ли, по воде? Вы — моряк, наверно, вам случалось плавать и в дальние края. Подскажите, пожалуйста, как лучше нам поступить, — просила она.
С уверенностью, не подлежащей ни малейшему сомнению, Таю решительно советовал добираться морем. Если, мол, они отправятся сухопутным путем, то уже на границе с соседней провинцией Эттю им встретится препятствие — отвесный скалистый берег. К тому же там всегда сильный прибой, и путникам приходится пробираться по узенькой тропке, забираться в расщелины скал и ждать там, пока схлынет волна. Тропинка с такими крутыми изгибами, что вы будете постоянно терять друг друга из виду, за выступами скал вы не будете видеть детей, а дети — вас. По горам идти тоже опасно: один неосторожный шаг, и можно сорваться в пропасть. Дорога в Цукуси очень нелегка.