Яркими красками по небу
Шрифт:
– Нет, - короткая пауза, - я бы не смогла тебя ни с кем делить.
Вытянулось лицо его тотчас (от моей прямоты и серьезности). Тягучие, жуткие мгновения зрительного боя - и проиграл, отвернулся, пораженчески краснея от смущения. Захохотал:
– Ох, и Леся... что ты со мной творишь?
– А ты что со мной?
– с вызовом, вновь очи в очи.
Затяжка - и нарочно пускает мне дым в лицо - не отворачиваюсь, ведусь, терплю.
– А что бы ты хотела?
– вдруг загадочно ухмыльнулся.
Тотчас приблизилась смело я, нарочно обжигая дыханием
– Я-то скажу, но а ты... решишься?
Долгие, тело и душу рвущие мгновения размышлений, трепета, сомнений и внезапно жестко, серьезно, отчасти грубо проговорил, резво изменившись в лице:
– Займись лучше Киселём.
Живо отстранился, глубокая (последняя) затяжка - и потушил бычок о перила, выбросил, выстрелил окурком в темень, долой с крыльца.
Ни звука, ни взгляда - разворот, пошагал к двери.
В последний момент - шепотом, да так чтоб услышала:
– А я "сиськастой" займусь...
***
Еще немного - и уже просто не могла, не в состоянии была видеть их вместе. Не помогали уже даже лобзания Киселева. Это был предел. Мой предел... на сегодня. В голове - уже сплошная каша, и едва что могла толково соображать. Но едва попыталась улизнуть, рвануть на выход, как тут же перехватили меня девушки и потащили куда-то в сторону. На террасу, к сцене.
Ошарашенная, перепуганная, не могла понять, что происходит.
И тут едва не силой меня пнули в сторону ступенек.
– Что?
– пучу на них, ошалевши, глаза.
– А, вот! Вот наше недостающее достояние!
– вмиг слышится голос ведущего в микрофон.
Взволнованно оборачиваюсь - так и есть, шагает прям ко мне, протянув руку.
Поддаюсь - хватаюсь. Шаги по лестнице - и обмерла среди небольшого скопления молодых девушек на сцене.
– Что происходит?
– бросаю удивленное Лильке (узнаю хоть кого-то знакомого).
Но та смолчала, лишь, коварно улыбнувшись, подмигнула мне.
– Что ж, раз теперь у нас собрались все отобранные вами кандидатки, торжественно объявляю об открытии нашего ежегодного безумного, но такого сладкого, долгожданного, я бы сказал, страстного шоу "Горячая штучка ОНГМ". Напомню тем, кто за сей ослепительной красотой, успел потерять голову и забыть, как сих красавиц звать... из свежей крови - Аленка, Катюшка и Лесёнок, а из доброго, крепкого костяка, конечно же, всеми нами любимые и обожаемые Лилёк, Надюша, Ритуля и Галчонок!
Машут, как дуры набитые, им всем ручкой - не сдержалась от подражания и я... Фу, б***ь, противно. Но и идиоткой перепуганной выглядеть неохота...
– Что ж, девчата, - вдруг вновь отзывается ведущий, - благодарим за приветствие и пока отпускаем вас! Ждем фееричного перевоплощения и скорого возвращения к нам - и зажжем уже этот вечер! Разорвем толпу своей похотью и страстью! И помните, девушки, сегодня вы не наши коллеги, сегодня... вы - наши Богини!!!
Спуститься по ступенькам и едва не плюхнуться на Киселева - вовремя подхватил. Сжал в объятиях. Губы до
не приличия близко. Ржет.А я готова влепить ему пощечину.
– Че за х**ня это?
Еще сильнее хохочет:
– Че, реально, не знаешь?
– Нет, б***ь, люблю переспрашивать!
Запнулся, хотя улыбку с лица так и не смел:
– Каждый год такое... за месяц начинается голосование. А ты вообще многих порвала: за такой срок пребывания - и сразу в топы.
– Твоих рук дело?
– рычу, уже не сдерживая злость.
Смеется:
– Увы... но нет. Честно... сам обалдел, как услышал о результатах. Да и как по мне - лучше только я буду тобой наслаждаться, чем...
– Чем что?
– Ниче, - ржет.
– Просто выйдешь, потанцуешь немного и всё. Кому-то вручат приз, да разойдутся все, воодушевленные и счастливые, по койкам, феерично завершив праздник.
– А че согнали сейчас, раз только потанцевать?
– Так не в платьях же танцевать!
– А в чем, б***ь?
– изумленно пучу на него очи. Немного отстраняюсь, дабы видеть хорошо лицо этого гада. Гневно: - Че ты, как идиот? Объясни всё толком, раз ни одна гнида не удосужилась рассказать заранее!
– Так никто ж особо и не знал, кто пройдет в финал!
– С*ка, Кисель! Ты и не знал?!
– Не знал, - обреченно, виновато, серьезно. Развел руки в стороны.
– И че теперь? Отказаться можно?
– Зачем?
– оторопел.
– В смысле, зачем? Чтобы не выглядеть дурой!
– Не тупи. Глянь на них, - тычет рукой на толпу перепуганных куриц.
– Тебя выбрало больше сотни людей, причем не только мужиков! И ты хочешь слить всё этим тупым, уродливым телкам?
Глава 6. Горячие штучки
Глава 6. Горячие штучки
***
– И где, б***ь, я возьму костюм?
– смотрю на всех этих "кошечек", "зайчиков", и не могу втолковать, что делать дальше.
Виновато поджимает губы Киселёв.
– Снимай рубашку, - киваю на него.
– Чего?
– изумленный, ржет, а в глазах так и заблестела надежда.
– Снимай, говорю, - откровенно потешаюсь над его наивностью грез.
Стащить с себя платье... Ладно без лифа, хорошо, что хоть шорты-стринги напялила, а не одни тесемочки. Уже куда проще, менее стыдно всё это мутить. Нацепить белую рубаху да завязать под грудью, застегнуть пару пуговиц сверху.
Отобрать у какого-то важного дядьки-моряка (а тот был только и рад) его шикарную фуражку, еще одну стопку в себя спиртного влить - и рвануть на сцену, где все опять-таки меня заждались...
Дикий визг, писк, ор... аплодисменты, чего я никак не ожидала, даже сотой доли той, бешенной, реакции. А музыка уже топила, рвала каждую клетку всего живого в этом безумном действии, ибо бит забугорного ди-джея качал не по-детски.
– Жгите, красавицы! Жгите, сладкие! Мы так долго этого ждали, мечтали! И теперь уж не подведите, родные... Не подкачайте нас!