Ярмарка невест

— Вот умеешь ты сбить настрой, — Ван Вен поморщился. — Будь уверен, я вернусь только утром. — И он поднял вверх указательный палец.

— Только не останься на улице ожидать рассвет, лишь бы утереть мне нос, — Криббе заложил руки за голову и потянулся. — Лучше уж иди в бордель. А для этого не забудь кошель с парой звонких монет.

— Да падет чума на эту голову, — патетически произнес Кристиан, но, как заметил Криббе, постарался как можно незаметнее стянуть лежащий на каминной полке кошель, чтобы, выйдя из комнаты прикрепить его к ремню на поясе, куда уже была приторочена шпага в дорогих ножных.

— Иди уже, иначе тебе никогда не простят остывшего фазана и даже к ручке не допустят.

Кристиан скривившись, вышел из комнаты, а уже через пару минут, сидевший в кресле с задумчивым видом Криббе, услышал шум отъезжающего экипажа. Выждав еще несколько минут, он вскочил на ноги и быстрым шагом направился к своей комнате, чтобы одеться. В длинном узком коридоре ему навстречу попалась крутобедрая Берта, которая наигранно взвизгнула в тот момент, когда Гюнтер обхватил ее за плечи и отодвинул с дороги.

— Не сейчас, милая, — усмехнулся он, наткнувшись на призывный взгляд голубых глаз. — У меня внезапно появилось очень неотложное дело. Вот когда я вернусь, можно будет и покувыркаться.

— Тогда возвращайтесь скорее, господин Криббе, — и она улыбнулась, направившись по коридору, уже и забыв, как совсем недавно взвизгивала от неожиданности.

Гюнтер уже не слушал ее, он сосредоточенно шел к своей комнате. Одевшись и прицепив к поясу свою любимую рапиру, Криббе выскочил из дома и тут же завернулся в плащ, потому что ему в лицо ударил холодный ветер, поднявший взметнувшийся снег.

До банка Амстердама было недалеко, и Криббе решил пройтись пешком. Ветер усиливался, и в ратушу, в охраняемых помещениях которой располагался банк, Гюнтер ввалился вместе с приличной порцией снега, которую внес внутрь порыв ветра, захлопнувший за ним дверь.

— Ну и погодка, и не скажешь, что уже март скоро, — услышал он, когда снимал шляпу и оттряхивал ее. Подняв голову, Криббе увидел скучающего за своей конторкой клерка, который смотрел на него, навалившись на эту самую конторку. — Доброго вам дня, господин. Вы в банк, или вам назначено у бургомистра? — спросил он у посетителя, не сомневаясь, что тот может ответить, что он вообще-то просто забежал погреться, из-за такой жуткой погоды.

— В банк, — ответил посетитель, глядя на него в упор темными пронзительным глазами.

— О, тогда вам ко мне, — клерк даже обрадовался возможности немного развлечься, занявшись работой. Сегодня была его очередь встречать потенциальных клиентов, и это было невыносимо скучно, потому что клиентов у их банка было немного, тем более, что они практически не ссужали деньги. — Только мы денег в долг не даем, — добавил он, разглядывая не слишком дорогой наряд Криббе.

— Мне не нужны деньги в долг, — Гюнтер покачал головой. — Я наоборот пришел за своим. Мне наследство привалило от двоюродного дядюшки, вот, посмотрите, — и он вытащил из рукава тщательно свернутый и перевязанный лентой лист.

— Хм, — клерк даже поскреб ногтем сургучную печать, в подлинности которой у него не возникло никаких сомнений. — Ваш дядюшка был необыкновенной щедрости человек, упокой Господь его душу, — и клерк положил лист с векселем на предъявителя перед собой. — Что вы хотите сделать с такими деньгами? — он в упор посмотрел на Криббе.

— А вы что-то можете мне предложить? — Криббе прекрасно знал, что Ост-Индийская компания продает свои акции исключительно через этот банк, который является гарантом выплат по процентам держателям акций.

— Ну-у-у, — протянул клерк, и почесал висок. Он был молод и являлся сыном одного из основателей банка. В самом банке он бывал едва ли не с рождения, но большим опытом работы с достаточно крупными сделками похвастаться не мог. И вот сейчас перед ним стоял мужик, видно, что потрепанный войной, а может и чем-то еще, и, кажется, понятия не имел, что ему делать с внезапно свалившимся на него богатством. — Ост-Индийская компания сегодня привезла семьсот акций…

— Ого, — Криббе даже несколько раз моргнул. — Почему так много? — этого не могло быть, потому что в этом случае владельцы лишались основного капитала, и любой, владеющий большим количеством акций мог просто прийти и попросить их освободить место, потому что они просто не смогли бы выплатить дивиденды по всем этим акциям, такими деньгами редко владели и не совсем уж нищие короли. И тут он внезапно понял, чего добивался Петр, также, как и понял, что, что-то здесь не так. Что-то этот парень путает. Ну не могли владельцы компании так рисковать. — Вы ничего не путаете? — осторожно спросил он, невольно оглядываясь по сторонам. В обширном холле было пусто, и непогода уже погружала комнату в полумрак.

— Нет, не путаю, — клерк не удержался и зевнул. — Какие-то проблемы с выплатами. Сразу четыре корабля не вернулись. А мы предупреждали, чтобы начали военные конвои нанимать, раз своих хватает лишь для того, чтобы Яву удержать, да Новый Амстердам в Новом свете, — Криббе с трудом сдерживался, чтобы не заржать. Это надо же быть таким олухом. Ведь, если бы он не был заинтересован в этих акциях, при такой подаче никто не заставил бы его их приобрести. — Ну так что, прикупите парочку? Рискнете? Ведь, если корабль все-таки прибудет в порт, то даже ваше наследство не будет казаться таким уж грандиозным.

— Звучит заманчиво, — Криббе задумался над тем, хватит ли у него денег. — Так, значит, говорите, чем больше акций я приобрету, тем больший куш смогу сорвать, при удаче?

— Именно об этом, я и говорил, — клерк чуть глаза не закатил. Все этому солдафону объяснять нужно на пальцах. — Так будете брать?

— Буду, — кивнул Криббе и наклонился к клерку, но, увидев, как по довольно жидкому хвостику светлых волос, перехваченных черной лентой, как и предписано было последней модой, пробежала жирная вошь, отпрянул и натянуто улыбнулся. Он как-то отвык за время пребывания в Петербурге, где его малолетний подопечный испытывал к подобным существам такую брезгливость, что как-то незаметно весь молодой двор стал морщиться, особенно при появлении иноземных послов. Кристиан же, побывав однажды в Порте по делам, пристрастился к османским омовениям, утверждая, что после них лучше думается, поэтому его дом был очень нетипично чистым по сравнению с большинством других домов. Вот и сейчас, подавив настойчивое желание почесать голову, Гюнтер быстро проговорил. — Вы правы, я совершенно не знаю, что делать с наследством. Поэтому хочу купить акций на все деньги, — и он с показной бравадой махнул рукой.

— Эм, — клерк изобразил задумчивость. — Сейчас, после кризиса, ухода тюльпанной лихорадки, не вернувшихся подряд четырех кораблей, цена упала до четырехсот флоринов за акцию. Так что… вы можете на те деньги, что оставил вам дядюшка, приобрести все семьсот акций.

— Беру, — Криббе чувствовал, как колотится его сердце.

— Тогда я сейчас вынесу вам ваше приобретение. — И клерк ушел, унося с собой вексель. Прошло двадцать минут, Гюнтер специально засек время на больших часах, стоящих в углу холла, пока парень вернулся, неся довольно внушительную пачку уже порядком замызганных листов, настолько часто они переходили из рук в руки. — Вот здесь семьдесят десятичных акций, — провозгласил он, протягивая бумаги Криббе.

Гюнтер забрал свое приобретение, сунул за пазуху и быстро вышел из ратуши, пока кретин, только что совершивший какую-то ошибку, не одумался.

Буря немного утихла, и он привалился спиной к двери, прислонившись затылком, и переводя дыхание, словно пробежал несколько миль. Порыв холодного ветра заставил его вспомнить, что треуголка все еще у него в руке, а не на голове. Гюнтер уже хотел было надеть ее, как остановился, потому что за дверью раздался рев, сравнимый с ревом зубра с брачный период.