Ярмо Господне
Шрифт:
— Обещаешь?
— Нет, всего-навсего предполагаю в изреченной рациональности…
Как скоро они быстрым шагом проходили мимо Дома масонов, Вику вдруг неудержимо, вроде бы беспричинно и странно, потянуло по направлению к глухому простенку между двумя зеркальными офисными окнами. Странные ощущения ее не оставили, когда на кратчайший миг ей ясно представилась старинная массивная дверь с накладными железными украшениями и надписью латинскими буквами.
Она недоуменно приостановилась, потому что больше никакой входной двери не видела. В ту же секунду ее встряхнуло, словно при землетрясении.
Три
Улица, автомобили, здания, прохожие — все тут же исчезло, будто скрылось навеки в небытие. Но дверь прямо перед собой Вика с этого момента узрела, созерцала совершенно отчетливо, как и коридор сухой тротуарной плитки, указывающий путь между двумя уходящими в безоблачное небо перламутровыми стенами из дождевых струй.
Рядом Вика обнаружила фигуру в длинной багряной мантии с лицом, до подбородка укрытым большим капюшоном. Звучный мужской голос, одновременно приветственный и повелевающий, ей показался поначалу незнакомым:
— Добро пожаловать в орден Благодати Господней, субалтерн-неофит Виктория. Прошу следовать за мной.
Вслед за незнакомцем Вика, нисколько не раздумывая, двинулась к манящей, дразнящей любопытство двери, украшенной черными матовыми изображениями узнаваемых животных: быка, льва и орла, и увенчанной таким же вороненным человеческим черепом. Больше всего на свете, сию же секунду, немедленно ей не терпелось узнать, что же скрывается за призывным исходом в неизвестность, который то появляется, то исчезает.
Дубовая дверь перед ними приветствующе распахнулась, лишь только они приблизились к ней на два шага. Оказалось: неимоверно притягательный вход ведет в большой восьмиугольный зал с восемью блестящими стальными дверьми в каждой стене.
За каждой наглухо запертой входной дверью что-то скрывалось, но что именно Вику уже не интересовало. Ее объяло радостное чувство понимания и осознания, насколько ей все вокруг приятно знакомо.
Если же она чего-нибудь покамест не может объяснить, не знает, не понимает, то непременно вскоре вспомнит, узнает, вроде того, как сами по себе всплывают в памяти малоупотребительное слово или специальный термин, до сей поры слегка подзабытые за ненадобностью.
Настолько же понятным, чуть ли не построчно знакомым, памятным ей представился орденский символ веры, прозвучавший в неизведанных глубинах ее разумной души, пробужденной к служению желанной цели, о какой она упоительно мечтала всю жизнь. Будь то было сознательно или внесознательно.
— …Из глубины веков орден Благодати Господней ратоборствует с вредоносной магией, злонамеренным волхованием и зловредительным колдовством. Дарованной харизмой, силою Отца, Сына и Святого Духа апостольские конгрегации Востока
и Запада несокрушимо воительствуют с магической скверной от Первородного Греха Творения и Коромысла Диавольска……Силы и знания безупречных воителей не от века сего, не от мирских властей преходящих, не от князей мира сего, но от вящей славы Господней исходят в дольнии и горнии миры…
…Велико бремя Благодати Господней, зане в тягости нераздельного земнородного добра и зла, света и тьмы, любви и ненависти, счастья и горя яко оно пребывает. В чаянии веков будущих и спасения во плоти несмысленых чад тварных Ярмо Вседержителя на истинно избранных к служению духовному налагается…
…Неведомы секулярам от бренного мира сего истинное призвание в ипостасях и ликах разделенных весомостью Духа Святого. Иже не их суть духовная ноша Ярма Господня и апостольского Орденского Предопределения…
По завершении ритуальной индоктринации рыцарь-инквизитор Филипп церемонно облачил харизматического субалтерна-неофита Викторию в орденскую жемчужно-серую мантию и представил ей сестер по оружию, взявшихся ее опекать в особом исключительном порядке:
— Ваш доктор-арматор кавалерственная дама-неофит Анастасия позаботится о вашем непогрешимом телесном здоровье, долгожительстве и о множестве других предержащих и будущих вещах от мира и от века сего. Тогда как в ведении вашего наставника-прецептора кавалерственной дамы-зелота Прасковьи пребудут целесообразно и целенаправленно ваша разумная душа и боевая орденская подготовка…
В том же конгрегационном целевом составе ритуал рукоположения на ратоборство субалтерна-неофита Виктории состоялся на следующее утро на рассвете. Церемония и таинство проходили на плоской обдуваемой всеми морозными ветрами вершине одинокой скалы, высящейся где-то посреди альпийских ледников.
Рыцарь-инквизитор Филипп бесстрастно соединил платиновой цепочкой золотые колечки на сосках посвящаемой дамы-субалтерна и возложил на ее грудь бриллиантовый восьмиконечный крест. Осенив новообращенную единоперстно крестным знамением, он отошел в сторонку к двум каменным саркофагам.
После того к субалтерну Виктории приблизилась кавалерственная дама Прасковья. И нестерпимым блеском сверкнули алмазные серьги-крестоцветы на обнаженных сосках дарительницы ратоборческой харизмы.
Скала под ними ощутимо дрогнула, Вика лишилась чувств и пришла в память и сознание, только когда арматор Анастасия заботливо и хлопотливо укутала ее теплой согревающей мантией:
— Пошли, пошли отсюда, Викуся. Не то всю твою девчачью мелочевку в жесть отморозишь. Лечи тебя потом конгенитально, такую нежную и трепетную.
Пошевеливайся, новобраница, промеж ног две дырки! Щас чудо-доктор Настя стопудово твоим дражайшим здоровьишком озаботится, близко к телу и делу… Что в лобок, что по лбу.
ГЛАВА XVII МИНУВШИЕ ДЕЛА И ПРЕДЕРЖАЩИЕ ЗАБОТЫ
Ранним утром в четверг Филипп Ирнеев срочно прибыл в арматорскую лабораторию доктора Вероники Триконич отнюдь не для медосмотра и оздоровительных процедур, но для творческого вдохновения скульптора Веры Нич. «В позу вставать, из рака ноги…»