Ярослав Умный. Первый князь Руси

– Не понятно только, как он охотника-то убил.

– Не ожидал Ойвинд. Через то и убил.

– Ясно, - кивнул Ярослав и принялся снаряжаться при активной помощи Преславы.

Упаковался. Вышел к дружинникам, что на стене стояли. Картина оттуда открывалась безрадостная. Женщины, взятые на подворье Фроди, стояли на коленях со связанными за спиной руками. Рядом также располагались дети. Ну и толпа людей, уставших и мрачных.

– Доброго утра вам!

– И тебе Ярослав, - произнес один из старейшин. Самый осторожный и ловкий, что гончарным делом ведал и лавку держал.

– Дело какое есть или так зашли?

– Решили мы, что прав ты. Что упрямство наше до добра не доведет. И упражняться в воинском деле должно. И этот, как его…

– Арсенал?

– Да. И его ставить надо. А вот со стенами нужно обождать. Хотя бы до того, как просохнет.

– Так вы и раньше это говорили, - пожал плечами Ярослав. – Что поменялось то?

– Забирай имущество Фроди и его усадьбу. Пусть с этого добра кормятся те, кто на упражнения воинские выходит станут. И в плату для аресенала.

– Арсенала, - поправил его Ярослав.

В общем – они были на все согласные. Перепугались, что наш герой их покинет. Может и не старейшины, но население Гнезда.

– А этих чего на коленях держите? – Кивнул наш герой на женщин Фроди.

– Так приговорили их. Вот и ведем их к проруби на большей реке куда спустим.

– Всех? И женщин, и детей? – Как можно более спокойным голосом спросил Ярослав, у которого от этой новости чуть голос не перехватило.

– А куда их? Баб бы еще куда распихали, но ведь мстить будут, если детей утопим. А весь это выводок никто не возьмет. От своих кусок отрывать, чтобы этих прокормить никто не согласен. Вот и приговорили их. Все равно сдохнут. Так чего мучить? Живые ж все-таки.

Ярослав скрипнул зубами. Вот не могут они по-людски. Все через задницу. Даже уступить честь по чести не хотят.

Плюнуть и забыть? Так пойдут и утопят. Местные люди лишены всяких гуманитарных комплексов. Дух здесь – это всего лишь запах. А высокая духовность говорит только об одном – о том, что ее носителю пора бы уже помыться. Но им-то ладно. А как Ярославу жить с этим знанием? Ведь считай по его вине сейчас пойдут и убьют несколько молодых женщин и почти два десятка детей. Ни в чем неповинных, к слову. Может какая-то вина была на жене, но куда ей переть против мужа? Тем более, что здесь и без нее хватает советчиков.

Ярослав спустился по лестнице со стены и вышел в штурмовую калитку. Подошел к этим женщинам и заглянул им в глаза. Ужас и обреченность. Там читалось только это и ничего больше. Они уже свыклись с мыслей о скорой смерти. И с тем, что она станет избавлением. Ведь иначе их с детьми выкинут на улицу, где они в течение нескольких дней и сдохнут от холода и голода. А тут хоть действительно – быстро.

– Да ты их не жалей, - тихо произнес старейшина-гончар. – Бабы сказывают, что тебя бы они не пожалели. Вот эта, - кивнул он на жену Фроди, - вообще похвалялась будто муж ее из твоего черепа кубок сделает.

– Хвалилась? – Бесцветным голосом спросил Ярослав у женщины. Но он она ничего не произнесла, лишь покачивалась под одной ей слышимый такт.

– Отвечай! – Рявкнул гончар и наотмашь ударил ее ладонью. Фрида упала на грязный снег, да так и осталась там лежать. Из ее разбитого носа выступила кровь, а она сама чуть подрагивая смотрела пустым взглядом перед собой.

– Женщины о том сказывали?

– Да. Бабы.

– Все?

– Отчего же? Нет.

– Они с ней дружны раньше были?

– Да не сказать, чтобы. Ругались больше. С Рауди даже дрались.

– Ясно, - кивнул Ярослав. – Я забираю их себе. Всех. И женщин, и детей.

– Что? – Удивился Ларс. – Но зачем они тебе?

– Дела найдутся. Пять здоровых баб – полезное приобретение. Да и дети подрастут – тоже пригодятся. Мню, убивать их – пустое занятие.

– А как же обычай? Он велит извести род весь под корень, - с едва заметным лукавым прищуром, произнес Ларс. – Али ты их в род к себе примешь?

– Я свое слово сказал. Или и тут перечить мне станешь? Тебе обычай соблюсти надо или беду отвести? Если беду, то – каждая пара рук нам в помощь будет. Даже от детей – и то польза.

– Но обычай…

– Заткнись Ларс! – Выкрикнул из толпы Хакон. – Тебе ведь отец Фриды отказал, когда сватался. Все о том знают. Вот злобу и вымещаешь. Ежели Ярослав примет их да прокормит, кому хуже будет? Правильно я говорю?

– Правильно! Правильно! – Загомонили жители гнезда.

Ярослав внимательно посмотрел в глаза этому Хакону и кивнул, благодаря. Бедняк, который пытался вырваться из нищеты. Дерзкий. В меру умный. И готовый к поступкам. Полезный союзник. Его нужно было приблизить. Подкормить, если надо.

Обождав, когда крики уймутся, он крикнул Преславу и велел ей принять женщин и детей, отмыть их, накормить и разместить. Тесно, конечно, будет. Но и ладно. Зиму как-нибудь протянут, а потом уже можно будет как-то обустроится.

«Смертников» увели, а Ярослав остался стоять и обсуждать с жителями Гнезда дальнейший план мероприятий. Вот так. Сразу. Не отходя от кассы. А то он уже знает, чем заканчивают все эти дискуссии со старейшинами, за спиной которых не стоят разъяренные бедняки. Если не по всем вопросам, то хотя бы по тренировкам.

В этот раз сговорились очень быстро.

Общая идея была такая. Каждый седьмой день все взрослые мужчины городища выходят на общую строевую тренировку. Остальные шесть дней – малыми группами. У каждого дня – своя группа. Вот главе каждой такой группы был поставлен десятник, отвечавший за то, чтобы их всех аккуратно выводить на тренировку. Ну и ежедневно докладывать Ярославу о здоровье вверенных ему людей и наличии у них исправного воинского снаряжения. Хакон, разумеется, был поставлен одним из таких десятников, как и Мал с Кентом.