Ярослав Умный. Первый князь Руси

Ярославу же было уже нечего терять. Он внутренне смирился с тем, что ввязывается в какой-то кошмарный замес. С одной стороны, обозленные викинги. Личная дружина Хрёрика ушла на парочке самых маленьких драккаров за выкупом. Но они вернутся. И они не забудут такого поражения. С другой – жрецы местных языческих культов, которые вряд ли поймут столь массовое крещение, в том числе их коллег по ремеслу. С третьей стороны – церковь Византии и, вероятно, ее светские власти. Там вообще был такой клубок проблем, что не пересказать. Хоть иди и вешайся. Так что, лишним весь этот бред уже не был. Во всяком случае на его взгляд. Вот он и старался, заливаясь соловьем. И Ярослав никогда еще не встречал столь благодарного слушателя, опрометчиво развесившего свои уши. Отчего всем своим видом напоминал лопоухого слоника. Умом наш герой понимал, что печальный финиш не за горами. Ну так и черт с ним! Почему бы напоследок не взорвать мозг греческим священникам, которые, безусловно, всю эту чушь и феерический лепет в кривом пересказе станут обсуждать и обдумывать? Никакой пользы. Вообще. Просто дурацкое, натурально обезьянье желание пошутить с далекоидущими последствиями…

Глава 9

До Гнезда добрались тихо и спокойно. По пути отрабатывая маршевую слаженность и время от времени проводя учения. Вроде имитации атаки противником и спешного построения войска. Ярослав пользовался такой возможностью, чтобы хоть немного погонять эти ополчения, чтобы хоть немного их подтянуть. Потому что было очевидно – пригодится и, возможно, очень скоро.

Ведь военная добыча, полученная теми же восточными кривичами в этом походе, радикально меняла их материально-техническое обеспечение. Столько оружия! Столько доспехов! Столько железа! У Ярослава не было никаких сомнений – соседи станут завидовать и пытаться раздергать эти «ништяки» по кускам. И у новоявленных бондов этих сомнений тоже не было. Особенно после того, как свои размышления до них довел наш герой. Поэтому они не роптали и охотно участвовали в этих имитациях и тренировках.

Но вот – завершился переход. И кривичи, чрезвычайно утомленные столь длительным походом, без раскачки двинулись дальше. Уже сами. На ходу разбиваясь на маленькие группы. Задержались немного лишь Весемир-Виктор и Ратмир-Роман. Но лишь для того, чтобы поприсутствовать на крещении Преславы. И сразу же удалились. Преслава, как и раньше, не хотела принимать христианство. Но узнав о крещении Ратмира и Весемира уступила, став Пелагеей.

Византийцы, во главе с Григорием тоже не стали засиживаться. Обменяли все деньги и пригодные к обмену вещи на местные товары и ушли на юг. Мех, воск и мед вполне им пришлись по душе. Так что даже трофеи охотно оставили в Гнезде. Им-то они без особой надобности. А вот ценных товаров набрать на продажу – было бы неплохо. Хоть какая-то выгода и прикрытие этого похода.

Да еще с такими «потерями». Так как под рукой Ярослава осталось десять скутатов и двадцать токсотов, радикально укрепивших его боевые возможности и реальную власть в регионе. Ведь одно дело – быть всеми признанный «шишкой». И совсем другое – иметь реальную военную силу, способную навести порядок или решить серьезный вопрос «не отходя от кассы».

И да – Пелагея оказалась беременна. Она ведь прекратила предохраняться сразу как сговорилась о том с Ярославом. Так что Григорий уезжал с совершенно сломанной головой. Чудо на чуде. Странность на странности. Не земли варваров, а какая-то страна сказок и волшебства. Ну и Марию забрал с собой, которой Ярослав обещал возвращение на родину.

Добрался до Константинополя без приключений. И сразу к брату жены, к Варде. На доклад. Прямо с кучей заметок на бересте, которые по пути ему накропал Ярослав.

Чего там сложного-то? На привале сняли несколько кусков. Очистили. Распарили над горячей водой. Зажали между двух ровных поверхностей. Тех же щитов викингов со снятыми умбонами, которых вагон набрали. И все. Пиши, как остынут. Чернил, правда, нет. Но так ведь есть тушь, которая, по сути, смесь сажи с каким-нибудь клеем. Тем же рыбным или костным. А какие сложности его сварить? Сырья-то навалом и прямо под рукой.

Немного муторно, но все одно нужно было чем-то на привале заниматься. Вот Ярослав и кропал послание «к брату» о славянах и делах в этих краях. Их-то Григорий к Варде и притащил. Прямо всем ворохом.

– Это что? – Поинтересовался Варда.

– Письмо… письма… от Василия.

– Значит его зовут Василий… – немного раздраженным тоном произнес Варда. – И зачем ты мне их принес? Какое мне дело до его писем?

– Там такое происходило… - тяжело вздохнув произнес Григорий. – Так сразу и не рассказать. Но я уверен, тебе это будет и интересно, и полезно.

– Почему же?

– Хотя бы потому, что Василий действительно сын Феофила, рожденный ему Кассией. Она, кстати, у него. Вместе с Кириллом и Константином. И поверь – любой, кто его увидит, не усомнится. Похож. Очень похож. И ликом, и характером.

– Он еще жив?

– И я, надеюсь, будет еще долго жив.

– Прости? Я не ослышался? – Прищурился, немало разозлившись, Варда.

– Давай я все по порядку расскажу, а ты уже потом сам решишь, казнить меня или миловать. Али ты думаешь, я настолько дурной, чтобы провалить дело и прийти о том докладывать? Жену бы отправил. А сам в бега, пока не остынешь.

– Хм… ну что же, попробуй. А эти... письма… давай сюда. Поглядим, что он там мне такого написал…

Ярослав писал лаконично и емко, стараясь избегать слишком сложных и больших оборотов. Все-таки на бересте особенно не развернешься, особенно «калякая» тонкой жеванной с конца палочкой. Из-за чего буквы получались не такие маленькие, как хотелось бы.

Здесь было и краткое изложение материала откуда есть пошли славяне. И описание концепции «спящих народов». И заметки по геополитике. И хозяйственные выкладки о мировых торговых путях. Причем, что удивительно, эти заметки охватывали огромные территории, касаясь даже неизведанных земель – и Китай, и Индию, и южную Африку и даже обширные земли за Атлантическим океаном. В этих заметках была даже карта мира и кое-какие пояснения по крупным течениям в Атлантике, Индийском и Тихом океане. То, что Ярослав помнил. Правда, слишком сжато и лаконично.

Остановившись, Варда отложил очередной лист бересты и посмотрел на Григория, что все это время фоном что-то «тарахтел». Благо, впечатлений ему хватало.

– Откуда он все это знает?

– Когда Кассия родила мальчика, к ней пришла женщина и предложила спасти его. Ведь Феодора наверняка убила бы младенца, стремясь обезопасить свое потомство от этого претендента на престол. Тем более, Феофил любил Кассию. Боялся и любил, страстно, горячо. Я видел его письма, показанные мне Кассией. Но это не удивительно. Феофил всегда был человеком порывистый, страстным.

– Да, - кивнул Варда. – Но ты отвлекся. К Кассии пришла какая-то женщина и что дальше?

– Ирина. Ее звали Ирина. Она принесла Кассии мертвого младенца и предложила их подменить, а ее сына увезти туда, где никто до него не доберется. И Кассия согласилась.

– И она уверена в том, что этот Василий ее сын?

– Сам он себя называет Ярославом. И да - он не верил в слова Кассии. Хотя на нем золотой тельный крест – подарок Феофила. Тот заказал два таких на рождение малыша Кассией. Один она оставила себе, другой – надела на младенца. Вот с этим крестом-то Ирина и забрала Василия. С ним же Кассия его и обнаружила.

– Она уверена в том, что этот человек Василий? – Повторил свой вопрос Варда.

– Абсолютно. И я, пообщавшись с ним, тоже в этом убежден. Ты знаешь, я много общался с Феофилом и прекрасно его помню. Даже если бы на нем не было этого креста, ошибиться было бы просто невозможно.

– Хорошо. И так. Мальчика забрали. Куда? Где его воспитывали?

– Он вырос и был воспитан у атлантов.

– У КОГО?! – Аж привстал Варда, одуревший от такой новости.