Ястреб
Шрифт:
Он потряс головой, отряхивая воду с густых волнистых волос, и на губах его расцвела обычная озорная улыбка.
Они вышли в море вскоре после восхода солнца на стареньком, изрядно побитом скифе, позаимствованном у местного рыбака, в котором они с трудом уместились вдвоем.
Утренний туман был густым и плотным, когда капитан на веслах провел скиф вокруг северной оконечности острова к темному скоплению скал, где скрывалась небольшая бухта. Он вытащил скиф на каменистый берег, укрыв его от посторонних глаз, и сказал Элли, что она может оставить одежду в лодке.
Ей вовсе не улыбалась идея
Поэтому Элли разделась до рубашки и последовала за капитаном к изрезанной каменной стене, которая, как оказалось, скрывала вход в пещеру.
Было довольно страшно нырять в неизвестность, но капитан взял ее за руку, когда они погрузились в темную ледяную воду, и повлек за собой вниз примерно на пять футов через узкое отверстие в скале. Когда они вынырнули на другой стороне, Элли обнаружила, что они оказались в неглубоком бассейне — в волшебном оазисе среди скал. Света было вполне достаточно, чтобы разглядеть темный грот почти прямоугольной формы.
Капитан поставил ее на ноги, и Элли с удивлением увидела, что вода ей достает всего лишь до груди.
— Сюда можно попасть только во время отлива, — объяснил он. — Днем вода поднимается до потолка.
Увидев, что потолок всего в двух футах над его головой, Элли сообразила, что высота пещеры, должно быть, около восьми футов. Как удивительно, что вода может подняться так высоко всего за несколько часов!
Элли содрогнулась.
— Страшновато застрять здесь.
Капитан повел ее к выступу в скале, служившему естественной скамьей. Обхватив ладонями ее талию, он поднял ее на скалу и следом взобрался сам. В первый раз за весь день он коснулся ее, и Элли вздрогнула при этом прикосновении.
Элли выжала воду из волос и подобрала босые ноги под мокрую рубашку.
Он пробежался пятерней по волосам и отер ладонью лицо.
— Тебе холодно?
— Здесь намного теплее, чем в воде.
— Здесь всегда одинаково почти круглый год. Я точно не знаю почему.
Элли отметила слабое эхо его голоса, но, как ни прислушивалась, не услышала больше никаких звуков извне — ни рева ветра, ни плеска волн, разбивающихся о скалы. Если не считать стука капель воды, срывающихся со свода пещеры, здесь царила мертвая тишина.
— Здесь так тихо.
— Да. Словно находишься в другом мире, верно?
— Как вы отыскали это место?
— Это не я. Местным оно известно испокон веков.
— Это великолепное укрытие. Очевидно, оно не раз пригодилось вам, когда вы присоединились к Брюсу? Чтобы получить назад свои земли?
Он укоризненно покачал головой:
— Ты никогда не сдаешься?
Она уже думала над этим.
— Нет.
Капитан тяжело вздохнул. Элли не надеялась, что он ответит, но, помолчав немного, он сказал:
— Частично и по этой причине, но главным образом потому, чтобы выполнить свой долг. — Он строго на нее взглянул: — Не спрашивай. Больше я ничего не могу тебе сказать.
Элли прикусила губу, вглядываясь в темную воду. Она больше не хотела, чтобы между ними оставались секреты. Нужно
сказать ему правду, кто она такая. Но сначала необходимо выяснить, какие чувства он испытывает к ней.— Не можете или не хотите?
— И то и другое.
Он протянул руку и взял ее за подбородок. Нежное прикосновение вызвало дрожь, пробежавшую по ее телу.
— Это слишком опасно для тебя, Элли. Я пытаюсь защитить тебя.
Он был прав. Это было опасно. Вот почему его участие в мятеже Брюса привело ее в такой ужас.
— А как насчет опасности, грозящей вам?
Элли чувствовала, что слезы подступили к ее глазам. Хотя отец ее был предан королю Эдуарду, Элли симпатизировала мужу сестры, которым всегда восхищалась. Но, тем не менее, она знала, что дело его проиграно. Попытка Брюса вернуть себе корону не удалась. Дни Брюса и его сторонников были сочтены. Кровь леденела в ее жилах, когда она представляла себе, что сделает с ними король, когда их схватит. А он непременно их схватит.
— И сколько еще времени, по-вашему, вам удастся скрываться от английского флота?
Он опустил руку, лицо его посуровело.
— Столько, сколько потребуется.
— А что будет потом? Вы погибнете в битве или, хуже того, с петлей на шее или под топором палача?
— Может, и так. — Он пожал плечами. — А может, и нет.
Элли охватило отчаяние.
— Вас не волнует, что вы можете умереть?
— Смерть — неизбежный спутник сражения, Элли. А именно этим я и занимаюсь всю жизнь — воюю. — Он улыбнулся. — И обычно я побеждаю.
Элли в этом не сомневалась. Она видела, как он владеет мечом. С его ростом и силой он наверняка был несокрушим на поле боя.
— Но на этот раз вам не удастся победить. Эдуард слишком могуч. Сколько у вас бойцов? Несколько сотен?
— Борьба еще не закончена.
Очевидно, он был слишком упрям, о чем она раньше не подозревала.
— Думаете, у Брюса есть шанс?
— Больше чем шанс.
Элли услышала в его голосе нечто, чего никогда не слышала прежде. Он говорил твердо, решительно, убедительно. Ей потребовалось всего одно мгновение, чтобы определить, что это такое. Преданность. Внезапно ей припомнилась надпись на его клинке: «Всегда верен».
— Но вы последуете за ним в любом случае, — сказала она, имея в виду, что это может означать его собственную гибель.
Он вовсе не был лишен чувства привязанности. Если он может быть так предан Брюсу, возможно, он и вправду ее любит. Он совсем не таков, как ее отец. Только из-за того, что он так красив и невероятно обаятелен, она несправедливо заключила, что он не способен на глубокие чувства.
И она вдруг поняла — где-то в глубине души почти знала — он ее любит.
Элли глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом:
— Я не хочу с вами прощаться.
Он замер. На щеке его задергался мускул. Но затем он широко улыбнулся, и Элли задумалась: не привиделось ли ей все это?
— Элли, скоро ты вернешься домой, к своей семье, и даже не вспомнишь, что с тобой случилось.
Элли с трудом удалось скрыть острую боль, пронзившую ей сердце.
— Не надо обращаться со мной как с ребенком. Мне лучше знать, что я чувствую.
— Ты чувствуешь это сейчас, но достаточно скоро обо всем забудешь.