Ят

Я заглянул внутрь. Разве это глубоко? Я был разочарован. Но потом, вглядываясь в глубину кадушки, внезапно понял, что дна у неё нет: вместо него темнела чернота космоса. Как же получается? Действительно, глубоко! Снаружи и не скажешь. Вот что значит рассмотреть всю глубину проблемы.

Я повертел кадушку в руках, заглянул с другой стороны – увидел такое же дубовое дно, как и клёпки боков – и вернул парню-продавцу. Пусть он заполнит её недоумением. Его у него предостаточно.

– А как же с очарованием? – спросил Том.

– О! Это не у нас, это в другом месте.

– Всегда так! Как что-то хорошее, так все говорят, что не у них, а в другом месте, – раздражился Том.

– А чем вы ещё торгуете? – решил продолжить я. – Что у вас имеесться в наличии?

– Обычно мы торгуем ими, – продавец указал на прилавок, где располагались упругие пружины – факты. Причём самого разного размера и материала.

Гид взял один с прилавка и попытался сильно сжать между руками. Пружина не сжималась.

– Факты – упрямая вещь! – провозгласил продавец. – Свидетельство высокого качества товара!

– А что же мы ели? – испугался Том.

– Здесь другие факты, – успокоил его Гид. – Как детские куличи из песка, несъедобные.

– А-а, – успокоился Том. – А я думал, их специально готовят… Отбивают, например. По рёбрам.

– Да, готовят. Сырые факты плохо действуют на некоторые мозги.

– На сырые мозги? – поинтересовался Том.

– Как вы догадались? – поразился Гид.

– По аналогии.

У прилавка стояла большая опасная бритва, внушающая уважение одним видом. В человеческий рост, не меньше.

– Какой резон, а? – похвалился парень

– Острый, – поёжился Том.

Сосед парня принимал товар: ставил рекорды. Он ставил их один на другой, а в стороне громоздились выгруженные из тележки, но недорассортированные рекорды.

– Настоящие? – спросил Том, пнув один ногой.

– А какие же? – обиделся парень. – Самые что ни на есть настоящие. Все экологически чистые, без допингов.

– Как вам удалось достичь таких результатов?

– Рекорды зависят от режима.

– Вот как… – задумался Том.

– Давайте пойдём и поищем режим, – предложил Гид.

– Специально не надо. Если что по пути встретится, – отказались мы.

– Кстати, я сейчас, – извинился Гид, что-то вспомнив, и скрылся в толпе.

Рядышком тоже продавались рекорды – как обычно происходит на ярмарках, когда однотипные товары собираются в одном месте, чтобы ему не делалось скучно, и при случае можно было поговорить с соседями относительно собственных достоинств и недостатков, а также достоинств и недостатков своих продавцов.

Но соседские рекорды выглядели каккими-то уж очень специфическими, судя чисто по внешнему виду. Мы остановились в недоумении – маленькой промоине перед прилавком, где будто в землю уходила вода и оставила след. Может, кто-то недоумывался и потому получилось недоумение? Не умеючи умывался, недостаточно умело.

– Желаете что-нибудь выбрать? – продавец протянул толстенную книгу. – Или подобрать? Можете ознакомиться с каталогом.

«Книга рекордов Гнилостных» – прочитали мы на обложке, и наши рукки синхронно оттолкнули её, а губы произнесли в унисон, вернув традиционно исконную форму слову «спасибо»:

– Нет, спаси Бог.

Видя наше недоумение (а оно продолжало углубляться, и мы опускались всё ниже и ниже, хотя сами и не замечали того; лишь последняя фраза и жест позволили нам задержаться на поверхности), к нам обратился проходящий разносчик:

– Вам помощь не нужна?

– Нужна! – выкрикнули мы хором, протягивая руки.

– Берите, – он протянул нам ветхую тряпочку, с которой слегка ссыпылился песок.

– Это? – удивлённо спросил Том, вертя тряпочку в руке и рассматривая меня сквозь её дыры. – Кому такая нужна?

– Не нравится – не берите, – торговец равнодушно забрал помощь из рук Тома и, перекинув себе через плечо, удалился.

Мы долго смотрели ему вслед, выбираясь из недоумения.

– Может, надо было взять? – нарушил молчание я.

– И куда бы мы её дели? – поинтересовался Том.

Я пожал плечами.

– Пожимать плечами каждый может, – разозлился Том, – ты дело скажи! Сами справимся разве? Отсюда-то выберемся, а вообще?

– Что мы сделаем с его помощью? Ей самой помощь нужна! Это не помощь, а немощь. Ею разве что пыль смахивать.

– Смотря куда смахивать, – возразил Том, – если под ноги, и тут пригодится, если пыли будет много…

– Пыль, пыль… – пробормотал я. Какая-то ассоциация возникла у меня при упоминании слова «пыль». Но какая? Ассоциация островов Восточной Пылинезии? Я принялся вспоминать.

Том погрустнел. Похоже, им овладевала меланхолия. Откуда она взялась?

– Так мы за день и половину Ярмарки не обойдём, – пожаловался Том.

– Ярмарка большая, – согласился я. – Вряд ли и за два дня всю обойдём. Разрослась она, разрослась… Слушай, давай разделимся: ты пойдёшь налево, я пойду направо. Побродим, поищем. Встретимся у ресторана. Настоящего. Ты как, освоился тут? Не заблудишься?

– Не-ет, – не очень уверенно протянул Том.

– Да чего он заблудится? – подходя, удивился Гид, помогая нам окончательно выйти из недоумения. – Я пойду с ним.

Мы расстались.

На душе у меня стало почему-то неспокойно. Как-то там Том сам? Ну, пусть и с Гидом. Или именно поэтому? И моё воспоминание по поводу упоминания о пыли… нет. Я решительно развернулся и в несколько шагов догнал Тома и Гида.

– Ты чего? – удивился Том.

– Да так… я подумал: без тебя я ничего твоего не найду. А своё… посмотрю попозже.

Но я уже понял, в чём дело, и что надо искать. Ветхая тряпочка, что нам предлагал торговец – помощь. Пыль меланхолии осела на ней. Надо срочно смывать. А чем? А, вон что-то плещется! Скорее туда!

Но плескалась не вода. А что именно – было не разобрать из-за столпившихся спин, хоть подпрыгивай.

– Что там? – спросили мы идущего навстречу человека.

– Да ну, у кого их нет, этих недостатков? – уныло махнув рукой, спросил человек, то ли отвечая на вопрос, то ли продолжая думать о своём.