Язверь

В довершение, притворившись, что теряет сознание, убедительно сползла по стене.

«Теперь нужно считать.

Раз, два, три… Пока тишина.

Восемь, девять. Четырнадцать… Восемнадцать… Двадцать три…

Что-то слышу. Люди уже поблизости. Двадцать девять… Да, шаги где-то рядом. Тридцать пять…

Открывают дверь. Сорок четыре…

Вот они уже в душевой.

Пятьдесят.

У меня пятьдесят секунд. Меньше минуты. Нужно в них уложиться».

Никита бросился к ней, поднял, встряхнул.

— Гера, что с тобой? Ради бога, очнись!

Вместе с Ником в душевую вошел кто-то еще. Вероятно, охранник. Он дотронулся до нее, снял с плеча прозрачный обрывок.

Послышался голос:

— Взгляни, это не кожа.

«Сейчас оба поймут, что их обманули. Нужно действовать быстро».

Щупальца полезли из пальцев левой ноги.

Никита слишком поздно понял, что она их обманула. К тому времени она забралась к обоим снизу под брюки.

— Это полиэтилен.

Удар о кожу. Щупальца проникли к Нику в икроножную мышцу.

Зрачки Ника расширились.

— Гера, нельзя, что ты..?! — он не договорил, тело рухнуло на пол.

— Око за око. Теперь я знаю, какой ты на вкус.

Она оттолкнула Никиту, выдернула иглы-щупальца.

В мужчину-охранника она проникла без удовольствия. От неожиданности он охнул, соскользнул вниз.

Тот, кто говорит, что скамы не могут остановиться, лжец. Гере было бы приятно пообедать обоими, а лучше только охранником. И все же она сдержалась.

Она поднялась на ноги, прижалась к небольшому глазку в кафельной плитке.

— Дайте Никите противоядие. Быстрее, пожалуйста.

«Если лекарство введут без задержек, Никита останется жить».

Пора начинать отсчет.

«Раз. Два. Четыре».

Она впрыгнула в джинсы и наклонилась за связкой ключей. «Шесть». На ходу натянула джемпер, влезла в кроссовки. Выбежала из комнаты. «Двенадцать».

«Мужчины забыли запереть за собой, как это мило с их стороны. Теперь по коридору налево — искать комнату Славика. Восемнадцать, девятнадцать. Эх, что же время-то так поджимает? Славик, ты где?»

Торопливо свернула за угол. «Двадцать пять».

Здесь несколько камер, и в каждой сидит по скаму.

«Двадцать девять. Могу не успеть!»

Вот и комната Славика — почти такая же, только диван попроще. Она достала связку ключей и бросилась к двери. «Тридцать пять». Славик стоял у стекла, прислонившись щекой к его гладкой поверхности.

— Какой же из них твой? — пальцы дрожали, перебирая ключи.

— Мой ключ с желтой наклейкой.

«Сорок один».

Дверь открыта. Ключи убраны.

— Теперь куда?

«Сорок четыре».

— Прямо! — они взялись за руки и побежали. — В конце коридора должна быть техническая комната.

«Сорок девять. Контрольная точка».

Невозможно поверить, что за сорок девять секунд она смогла преодолеть пусть небольшой, но до того неизвестный ей путь. Она не готовилась, не прокручивала в голове детали побега, но все получилось. Теперь дело за дверью, ведущей в подсобное помещение.

— Если она закрыта? Где мы найдем ключи? — прошептала она, озираясь.

— Эту комнату не закрывают.

Он надавил на дверную ручку, и та поддалась. Гера мысленно возликовала, потому что побег был авантюрой, и любая, даже самая незначительная деталь, которую они не учли, могла вернуть их обратно. Но пока им везло.

В помещении было просторно. Слева, в углу, горкой нестиранные пододеяльники, на полках — стопки чистых простыней, наволочек и полотенец, гладильные доски вдоль стен. У дальней стены стиральные машины вертикального типа загрузки. Окон в комнате нет, значит, отсюда на волю не выйти.

Время, отпущенное на побег, истекло. Наверняка лемурги обыскивают подвал. Вопрос в том, как быстро они сюда доберутся.

Славик начал действовать: взял с полки пододеяльник и протянул его Гере.

— Попробуй хорошенько завернуться. Перевяжи на груди, вот так, — Славик помог ей скрутить самодельный плащ.

И пока она в недоумении поправляла одежду, он накидал в стиральные машины белье и включил их в режим полоскания.

— Для чего это все? Они все равно нас найдут.

Но Славик не согласился, открыл дверцу одной из машин:

— Полезай в барабан. Это лучшее место для того, чтобы спрятаться. Не забудь задержать дыхание; тебя немножко покрутит.

— А ты?

— Спрячусь в вентиляционной трубе.

«Немножко покрутит!»

Геру закрутило так, что через минуту она впала в беспамятство. Короткий отжим — не шутка. Матушкина стиральная машина отжимает вещи за пять минут. Сколько болтало ее, и как долго после остановки она находилась в обмороке, Гера не знала.

Если бы она не была скамом, то адское приспособление наверняка бы выжало всю ее жизнь без остатка. Без кислорода, оглушенный вибрацией, человек погибает.

Скам, оказывается, может и не такое выдержать.

Вернувшись в сознание, Гера не удивилась. Да и удивляться, по-крупному, нечему было. Она даже не понимала, где находится.

Она лежала мокрая на кафельной плитке, уткнувшись губами в мужские колени. С одежды струйками стекала вода. Во рту появился отвратительный синтетический привкус.

— Хорошо, что с тобой ничего не случилось, — мужчина гладил ее по волосам.

— Кто ты? — человека она не узнала.

— Постарайся вспомнить.

Она всматривалась в обветренное лицо, и память возвращалась. Возвращалась неправильно, от прошлого к настоящему. Словно проявлялись переводные картинки из детства.

Вот мама покупает ей в «Детском мире» школьную форму. К платью полагается белый фартук, и мама не может решить, какой фасон фартука лучше. Гере нравится тот, что с пышными «крылышками»-оборками, но она от чего-то молчит.