Язык до Китежа доведет

— Да ты должен был видеть, один у меня ударником работает, в бубен бьёт. Сейчас позову. Степан! Стёпка! Гули-гули-гули!

Тут же затрещали кусты, и на полянку выбралась уже знакомая костлявая фигура в светлых одеждах. Окинув нас пустым безразличным взглядом, гуль метнулся к бубну, схватил и принялся ритмично постукивать, растянув в глуповатой улыбке слюнявые губы. Ни дать, ни взять — цирковой шимпанзе-зомби.

— Как вам мой красавчик? Классический степной гуль, потому Стёпкой и зову. Я его у стаи упырей отбил, на деревенской помойке за объедки дрались.

— Хорош, — мурлыкнула Бася, на всякий случай взбираясь ко мне на колени. — А он это… на нас не бросится?

— Гули живых редко трогают. Иногда могут на ребёнка напасть, на пьяного или спящего путника, но предпочитают мертвечину. Она безопаснее, не размахивает страшным острым железом и дубинами, — Радосвет посмотрел по сторонам и засуетился. — Ой, заболтались мы что-то! Рассвело уже. Пора Степана прятать.

Я недоумённо посмотрел по сторонам, поднял глаза в тёмное небо, на котором всё так же ярко светила луна. Взглянул на часы. Надо же, скоро пять!

— Рассвело, говоришь? Почему же тогда так темно?

— А, ты вот о чём, — молодой некромант загнал упирающегося трупоеда в склеп. — Не обращай внимания, это просто магический антураж. Лунная ночь — моя любимая декорация для игры на флейте. Вот по случаю и прикупил на столичной ярмарке…

— Что прикупил?

— Вот, гляди, — он пошарил рукой в воздухе, нащупал что-то и сильно дёрнул.

Ночное небо дрогнуло, побледнело и с шорохом рухнуло к нашим ногам, превратившись в лёгкий шелковистый полог. Тут же на верхушках деревьев зазолотились первые солнечные лучи.

— Видишь, как всё просто? — Радосвет подобрал «магический антураж», скатал в клубок размером с яблоко и спрятал за пазуху. — Сейчас немного здесь приберусь и схожу к твоему священнику. Порадую. А после в село загляну, за гонораром. Мёртвый колдун упокоен и больше никого не потревожит.

— По-моему, селяне особой доверчивостью не страдают, — фыркнула Бася. — Без доказательств ты от них и грошика ломаного не дождёшься! Ещё и побить могут.

— Знаю, — улыбнулся молдой некромант. — Нам технику ­безопасности на первом же занятии вдолбили. Потому и запасся одним неопровержимым доказательством. Вот, — он приоткрыл свою торбу.

— Что там? — Любопытная киса сунулась внутрь и тут же испуганно отскочила. — Фу, это что за гадость?

— Голова колдуна. Тело-то я испепелил, а башку прихватил, — хмыкнул Радосвет. — Как получу гонорар, так и от неё избавлюсь. Лишь бы не завонялась.

Забросив торбу в склеп, он встал посреди полянки и взмахнул руками. Скелеты поднялись на ноги. Помахав нам на прощание, они разбрелись по своим могилкам и медленно впитались в них, словно вода в песок. Даже при свете смотрелось это жутковато.

Наблюдая за действиями мага, я вдруг вспомнил об Оле.

— Радосвет, дружище, можно один вопрос?

— Да хоть сотню.

— Есть одна девушка… Точнее, была. Оля. Её звали Оля. Она… Она погибла пару недель назад… — Как же, оказывается, тяжело об этом говорить!.. Словно ковыряешь незажившую душевную рану. — Можно как-то с ней связаться, пообщаться?

Парень задумчиво потёр подбородок.

— Вообще-то, я умею пока только поднимать мёртвых, и то ненадолго. Общение с теми, кто ушёл — более высокий уровень некромантии. Мы его ещё не проходили. Впрочем, в учебники для старшекурсников я заглядывал, теорию знаю. Но человека, желающего вступить в контакт, сперва нужно погрузить в особое состояние, нечто между сном и явью. А это очень сложно. Боюсь, у меня не получится.

— Зато у меня получится, — подала голос Бася. — Я ведь из рода Баюнов, нам сон наслать — раз мурлыкнуть.

— Правда? Из Баюнов? — Удивился Радосвет. — То-то, думаю, откуда ты такая разговорчивая! Это, выходит, наш историк, Мяндекс Василич, тебе…

— Родной прадедушка, — отрезала киса. — Ну что, приступим? Я усыпляю, остальное — твои заботы. — Она села и напротив меня. — Так, Сеня, закрой глаза и расслабься. Просто расслабься.

Откинувшись спиной на решётчатую дверь склепа, я глубоко вздохнул и закрыл глаза.

— Подумай об Оле, — подключился маг, кладя руку мне на плечо. — Подумай. Представь. Позови.

Расслабившись, я послушно нарисовал перед мысленным взором до боли знакомый образ стройной златоволосой девушки в голубом летнем платье и венке из полевых цветов. Нарисовал и потянулся к нему всей душой.

Образ колебался, словно сотканный из серого утреннего тумана, но с каждой секундой обретал чёткость, наливался жизнью и красками. Какой-то миг — и реальной осталась только девушка. Старое кладбище и кошка с некромантом исчезли. Вместо них возник цветущий луг над рекой, синее небо с жаворонком и соловьиная лесная опушка вдали.

— Ты звал меня, Арсен-царевич?

— Да, Оленька. Звал. Ты почему-то перестала мне сниться, хоть и обещала. А я так скучаю…

— Я тоже скучаю, очень-очень, — вздохнула девушка. — Но пойми, нельзя жить одними воспоминаниями. Нужно думать и о будущем. Думать, шевелиться, добиваться. Ты молодой, сильный, у тебя ещё всё впереди: и любящая жена, и куча ребятишек. Поверь, всё это появится. Появится, как только ты меня отпустишь и начнёшь внимательнее присматриваться к миру вокруг… Когда начнёшь жить, а не оглядываться назад и страдать из-за несбывшихся надежд!

— Оля, мне никто, кроме тебя не нужен. И то, что ты покинула этот мир, не должно нас разлучить. Просто дождись меня. Если нужно, я хоть сейчас готов умереть, лишь бы только быть с тобой.

Девушка долго смотрела мне в глаза и, наконец, грустно покачала головой.

— Как же легко ты готов расстаться с жизнью, не задумываясь о последствиях. Ты гонишься за призраком, за бесплотной мечтой, забывая о тех, кому действительно дорог. Так нельзя, Сеня. Это неправильно и нечестно. Человек живёт не только для себя.

— И что ты предлагаешь? — В отчаянии крикнул я.

— Живи, Сеня, и положись на судьбу. А меня отпусти. Просто отпусти… Тогда нам обоим станет легче.

Она отступила на шаг, помахала мне рукой и исчезла.

Наваждение пропало. Я открыл глаза и поймал заинтересованный Басин взгляд.

— Ну как? Получилось? У нас получилось? Или ты просто уснул, как всегда?..

Рядом всхлипнул Радосвет. По худым щекам молодого чародея текли крупные слёзы.

— Какая романтика, — всхлипнул он, вытирая нос краешком плаща. — Мои соболезнования, Арсений. Чудесная была девушка. Она действительно тебя любила, по-настоящему. С того света не лгут…