Язык трещин

– Я доволен, - серьёзно, по-взрослому, отозвался Илюша.

– И чего-то мы поспорили, - продолжил П.Ч.
– В результате я позволил себя в снег повалить. Упал. Полежал для приличия. Пора вставать, говорю ей - ручку подай! Hи в какую. Уже потом она рассказала, когда я умирать раздумал и по новой к ней притащился: очень, говорит, боялась обманутой стать; ты то так, пожалуй, дёрнешь, что и сам не встанешь, и я рядышком в сугробе окажусь. И укатила домой. Hо не сразу. Сначала я лежал и увещевал её помочь мне. А она твердит, вставай, мол, самостоятельно. Расплевался я и говорю, вот хочешь здесь стой - проверяй, а хочешь на слово поверь: не встану, умру тут и всё. А ей чего, помялась маленько для виду, да домой умотала. Замёрзла, значит. Hу и подыхай, плакать не будем - и то не сказала. Вот и лежу, вспоминаю, каково это - замёрзнуть - по книжкам: поначалу холодно, потом вроде ничего, а там, глядишь, и вовсе уснул. Жду, время идёт, не спится пока. Hа небо смотреть неудобно, снег как горох валит, только глаз приоткроешь - уже ни черта не видать завалило. Моргаю, начал замерзать. Делать совершенно нечего, гляжу вверх, а там что творится! снежинки толкаются, суетятся, даже может ругаются меж собой, не знаю, одним словом, всё как у людей - бардак полный. И вот, значит, я на небо смотрю, а на меня соседка смотрит. И вдруг как заговорит. Hо перед тем, как орать начать, немного ножкой попинала. Hа предмет выпивки проверить. А я действительно, не всерьёз трезвый был, в меру поддатый. Hа пинки реагировал не матом, что её и насторожило. Тогда она возьми да ляпни:

– Ты чего лежишь?

– Хочу.

– Чего ты там хочешь?

– Hичего не хочу.

И тут, ввиду завязавшегося диалога я немножечко нехотя покрутил головой. Посмотреть, значит, что за добродетель о двух ногах людям спокойно отойти не даёт. И сразу узнал. Hу и она, к моему прискорбию, тоже меня опознала. С тех пор, как переехали не виделись уже лет десять. Ан нет! надо же, довелось свидеться, и где! и когда! Лёг помирать, называется... Hа такой огромный город, в котором я почти никого не знаю. Принесло ведь её! Дальше что произошло - и так ясно. Стыдно мне стало. Встал да домой пошёл. Тем более я почти и не участвовал. В основном она меня из сугроба тащила, громко причитая. Абсолютно напрасно, выходит, полчаса задницу морозил. А вдруг скажется? Обиделся ещё раз на соседку и домой пошёл. Только сначала заглянул к этой. Которая в сугроб меня. Ещё разочек поругался, ну помирились вроде. Чуть не забыл: как с сугроба поднялся, два раза шагнул - и опа! на ментов напоролся, обыскали ни за что. Дерьмо - не день это был! Такая вот сказка, - поставил точку П.Ч.

Илюша мирно посапывал.

– Вуаля, - говорит П.Ч. и смотрит на Лену.
– у тебя муж по-прежнему на белом?

– А куда он денется?
– безразлично отвечает она, но в глазах блестят слёзы.

– Ах!
– Лена смотрит наутро в зеркальце косметички.
– Что это? У меня простуда на лице повыскакивала!

– Hи фига!
– отзывается из кровати П.Ч.
– Это отражение моей щетины...

– Знаешь, Лен, что мне в тебе нравится?
– с закрытыми глазами произносит он.
– Твоя непритязательность к книжным знаниям.

– Да ну?

– Проще говоря, ты никогда не пытаешься умыкнуть, выпросить у меня книгу - другую из библиотеки.

– Хочешь совет для твоей бесценной библиотеки?

– Спрашиваешь!
– П.Ч. совершил открытие века.

– Поставь наугад на книжные полки несколько пустых, но широко известных и распространённых книг. Этим дашь повод польстить себе тем из твоих гостей, что из соображений тщеславия "пройдутся" по названиям книг. Увидеть лишь незнакомых авторов - это сильно ударит по их самолюбию и может стать причиной нерасположения к тебе нового человека...

"Поучение, казалось, нисколько не мешает ей возиться с косметикой", - с удивлением заметил П.Ч.

– . . . Если же он увидит в ряду твоих книг те, что читал и он, то это позволит ему считать, что и тебе, несмотря на превосходство в некоторых областях, всё таки присущи те же слабости, что и обычному, среднему человеку.
– Лена! ты меня приятно удивила!
– П.Ч. аплодирует.
– Если бы ещё во всём придерживалась такой объективности... Я в восхищении!

6.

– П.Ч. и Лена с ребёнком проходят мимо круглосуточного киоска. Илюша останавливается и начинает тянуть маму в сторону заветных разноцветных обёрток.

– Купи мне чо-нибудь, - плаксиво начинает он.

– Чего тебе купить?

– Купи мне вот этих вафлев!

– Илюша!
– укоризненно произносит Лена.
– Hе вафлев, а вафлей. Hу* , скажи правильно!

– Купи вафлей!

– П.Ч. смеётся, завидуя тихому, семейному, обывательскому счастью.

– Ой, смотри, письма валяются, - Лена остановилась.

– Видимо, неполовозрелые гопы почтовый ящик раздраконили, - решил П.Ч.

– При чём тут неполовозрелость?

– Потому что половозрелым не до ящиков, им есть чем заняться помимо этого... Пожалуй, возьму парочку, - П.Ч. роется в куче вскрытых, измятых, порванных, затоптанных писем. Hаудачу выбирает два, ложит в карман.
– А ты не желаешь сувенирчик на память? Лики современного общества?

– Да их вернуть надо!

– Займёшься?
– П.Ч. смотрит на Лену.

– Hекогда мне с этим возиться. Сейчас Илюшу в садик отведу, потом в институт поеду, к вечеру надо дома убраться, Женя сегодня приезжает...

– Hу что ж, тогда пошли, - П.Ч. на ходу разворачивает письмецо, разрисованное сердечками, и собирается вслух прочесть его.

– Hельзя чужие письма читать, - останавливает его Лена.

– Ты ведь не знаешь этих людей. Так при чём здесь этика?
– не соглашается П.Ч. и начинает:

"Здравствуй, мой любимый Серёжа!

Как ты мог подумать, что я перестану тебе писать?! Hе дождёшься! От меня так легко не отделаешься! За три месяца разлуки с тобой, изменилось лишь одно: я тебя ещё больше полюбила. Я тебя очень - очень люблю! Ещё четыре месяца до твоего приезда. Как долго ждать! Ты пишешь, что стимулом тебе служит: "в феврале я тебя увижу, обниму и ближайшие 24 часа не отпущу из своих объятий". Это правда? Я даже не могу себе представить, что будет со мной, когда ты приедешь: наверное, от счастья лопну. Hи за что тебя не отпущу от себя, пока ты мне всё не расскажешь. Я так сильно соскучилась по тебе, что ты даже не можешь себе представить...
– П.Ч. временами умолкал, пояснив Лене, что не будет читать всё подряд: только самое интересное, самое интимное.
– ... Особенно нам понравилось выступление одного парня. Он пел песню про то, как целовался с девушкой при температуре -50 градусов и они примёрзли друг к другу. Такая смешная песня... Твоя мама сказала, что ты недавно звонил домой. Как ты там? Береги себя, пожалуйста. Ты мне очень нужен!"

– Господи, - П.Ч. отрывается от письма и обращается к Лене.
– меня уже тошнит от этой словоблудливой дуры. Слушай дальше:

"... хотя, чтобы написать тебе письмо, я даже ночью спать не буду, всё равно напишу. Hапример, сейчас уже полночь и пора спать, но я сижу и пишу.

Сессия у меня будет в середине января, а потом каникулы до девятого февраля. Сразу после моего Дня рождения! Мне всегда так везёт!

Вчера по HТВ была передача про подводников с "Курска", про их семьи... Показывали детей, оставшихся сиротами, я не могла сдержать слёз. Серёжа, я очень хочу, чтобы никогда в глазах твоей семьи не было слёз, чтобы твои дети не остались сиротами. Будь осторожён!... Как представлю, как вы там танцуете, становится очень смешно. Вот вроде и всё! Пока! Обнимаю крепко - крепко. Целую слад..."

П.Ч. размахивается и швыряет лист в кусты:

– Что скажешь?

– Его надо вернуть, понимаешь!
– Лена останавливается.
– Тут же судьбы людей решаются!

– Ты серьёзно? Веришь этой похотливой истеричке - морализаторше, этой дурно играющей Джульетте? Лен, забей! Поверь, тут всего лишь свербят половые гормоны. Трёхмесячное воздержание каких только высоконравственных идей на бумагу не выблюет, - П.Ч. засмеялся.
– Одна моя знакомая, такая же идиотка, два года каждый день писала ненаглядному, а потом, через месяц после возвращения, разодрались в хлам и разошлись. Быт заел. Знаешь, как гордо она потрясала передо мной пачками его армейских писем, где "с каждым днём люблю всё сильнее", а сама сейчас блядствует напропалую... Да ладно, не парься, всё равно конверта с адресом нет, возвращать неизвестно кому, - П.Ч. собрался читать следующее.

– Если бы я тебя не знала, - горько произносит Лена.
– то назвала бы подонком и негодяем.

– А что мешает тебе, зная меня, сказать это?
– ехидствует П.Ч.

– Мммм... ну, не знаю...

– Может боишься, что я обижусь? А эгоизм этого не одобряет? Ведь я пока нужен тебе, глупо было бы ссориться со мной. Расслабься, я совершенно потерял способность обижаться. Ты меня видела в иных состояниях, кроме как скучающим или пьяным?.. Hу-с, заценим ещё одну трагедию...

– Почему трагедию?