Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Йокенен, или Долгий путь из Восточной Пруссии в Германию
Шрифт:

– Потерять сознание - это еще не самое плохое, - говорил Петеру сверху Герман.
– Я тоже был без сознания, помнишь, на этом проклятом вокзале между Франкфуртом и Берлином. А ночью ты меня разбудил, когда мы ехали через Берлин. Без сознания - все равно, что спать.

Прошло довольно много времени, прежде чем фрау Ашмонайт вернулась с сестрой Карин.

– Он просто спит, - уверял Герман, когда сестра склонилась над Петером.

Она потрогала его голову, разорвала на груди рубашку, взяла руку Петера, нащупала пульс. Казалось, что она считает. Но почему она

смотрит таким неподвижным взглядом на стенку барака? Не двигается, ничего не говорит. Господи, что случилось с Петером Ашмонайтом?

– Если бы это был сон, - тихо сказала сестра.
– Он умер.

Она встала, не взглянув ни на кого, направилась к двери, сказала только:

– Я позову доктора.

Все, не стало Петера Ашмонайта. Почему ты не захотел поехать вместе со всеми в зеленое сердце Германии, где на всех горах растут яблони? Или в Шлезвиг-Гольштейн? А может быть, и обратно в Йокенен. Уже послезавтра отходит поезд. На черной доске на кухне до сих пор написано, когда отъезд. Но если у тебя был тиф, карантин продлят.

А как мы тебя похороним, Петер Ашмонайт? Никаких похорон. Тебя увезут на машине. Сейчас, сразу же. Ни на час не оставят тебя в бараке. Чтобы никто не мог заразиться, тебя сожгут.

Кого вывозят из лагеря, всех сжигают.

А нам ехать дальше. В Тюрингию или Шлезвиг-Гольштейн. Можно ли в Тюрингии воровать картошку? Господи, может быть, уже послезавтра рано утром на вокзал.

Долог ли путь из Восточной Пруссии в Германию? Многие не доехали.

* * *

Карл Штепутат умер 16 июня 1945 года в лагере на границе Европы и Азии.

Марта Штепутат умерла 2 октября 1945 года, четыре дня спустя после дня рождения, когда ей исполнилось сорок два года, в лагере близ Куйбышева, на Волге.

Мазур Хайнрих застрелен в сарае за Бартенштайном.

Дядя Франц шагал в колонне, идущей на восток, и уже не вернулся.

Тетя Хедвиг молилась в католической церкви в Реселе, а в мае 1946 года ехала в товарном вагоне в Германию.

Жена Шубгиллы будет растить своих детей в Гольштейне. В их жизни будет сбор колосков, докапывание картошки на убранных полях, немного воровства и много, много работы. Она вырастит всех детей достойными, прилежными людьми и потом умрет.

Марковша застряла в деревне на берегу Фришской лагуны в ожидании весны и возвращения старого Гинденбурга.

Камергер Микотайт пал в боях за Хайльсбергский треугольник.

Трактирщик Виткун ушел с колонной на восток.

Виткунша добралась до Вестфалии, где еще много лет оплакивала утрату йокенского трактира.

Петер Ашмонайт умер.

Фрау Ашмонайт уехала со следующим поездом в Тюрингию, оттуда в Баварию. Она опять вышла замуж и даже произвела на свет еще одного ребенка.

Слепая бабушка похоронена в поле недалеко от Ландскрона.

Вовериша все еще лежит возле железнодорожного полотна.

Маленькая бледная женщина умерла от горячки.

Самуэль Матерн умер от голода осенью 1942 года в концентрационном лагере.

Майорша еще четыре года предавалась воспоминаниям о прошлом, прежде чем умерла в Люнебургской пустоши.

Старший лейтенант

казнен в саксонской каторжной тюрьме за участие в заговоре против фюрера.

Доильщик Август в эсэсовской форме, без сапог, висел на липе в Катовицах в Верхней Силезии.

Эльза Беренд с детьми садилась в порту Данциг-Нойфарвассер на пароход, идущий в Данию.

Крестьянин Беренд очутился в лагере военнопленных на юге Франции.

Шоссейный обходчик Шубгилла лежал с ранением головы в русском госпитале для пленных, скоро умрет.

Коммунист Зайдлер застрелен перед своим дровяным сараем.

Йокенская учительница изнасилована в Эльбинге до смерти.

Учитель Клозе погиб в Арденнах.

Жена Клозе варила в русском лагере еду для пленных немцев.

Начальник штурмовиков Нойман как народный ополченец, оказался в русском плену.

Партийный секретарь Краузе пропал в осажденном Кенигсберге.

Кучер Боровски добрался с принадлежащей поместью повозкой до Мекленбурга, где продолжал кормить лошадей в ожидании йокенцев.

Маленький Блонски на западе и опять курит черные сигары.

Через пять лет после войны разъезжал представителем оптовой винной фирмы между Касселем и Кобленцем.

Герман Штепутат одиннадцати лет. Кто возьмет оставшегося ребенка? Он стоял там совсем один. И тут от толпы своих детей отделилась Шубгилла, направилась к Герману, взяла его за руку и сказала: "Пойдем, мальчик, пойдем с нами!"

Арно Зурмински. РАЙСКОЕ МЕСТО

Предисловие к сборнику "Рассказы о деревне Калишкен"

Если ты хочешь узнать, что такое Калишкен, давай руку и пойдем к сапожнику Кристану. Навестим вон тот дом в начале деревни, клонящийся своей соломенной крышей к востоку еще с наполеоновских времен, почти не видимый под двумя тополями, вершины которых сплелись над трубой. Выберем, чтобы была хорошая погода. В такие дни сапожник сидит со своим инструментом под тополями, слушает, как жужжат пчелы, как копошатся в поросшей мхом соломе крыши воробьи.

Ну как, мастер, сапоги готовы?
– спросишь ты его. Он тебе не ответит. Помолчит, потом подвинет к тебе табуретку. Это значит, тебя приглашают присесть в просторной приемной сапожника Кристана. Усаживаешься под тополя и ждешь, когда сапожник заговорит. А молчать он может часами. Так же молча пошлет тебя в кабак принести кружку пива, потому что духа-покровителя беседы нужно еще выманить, ему хорошо только, когда рядом пенится пиво и пахнет жевательным табаком. Но стоит тому и другому появиться, сапожника уже не остановить.

О чем ты хочешь послушать? В Калишкен все знают, почему дом самого сапожника так перекосился, почему его тополя не тянутся в небо свечой, как полагается порядочным деревьям, почему на его пороге выжжен след лошадиной подковы. Про все это есть невероятные истории, которые мастер рассказывать сапожник Кристан: о лошади без головы, скакавшей в полночь по деревенской улице; о том, как черт, как раз в день Вознесения Господня, сунул свой мохнатый зад в печную трубу сапожника, выложил свое дерьмо и не вылезал из дымохода, пока Кристан не запустил туда пчелиный рой.

Поделиться с друзьями: