You're my downfall

Мама и молоденькая и очень симпатичная сиделка отца отводят его в постель и делают какие-то процедуры, мы с Алисой выходим на задний двор и проходим до воды. Залив всегда красив по вечерам, и никто не может устоять перед этим видом.

– Знаешь, я живу в твоей комнате, - как бы невзначай замечает девушка, устраиваясь рядом со мной на скамейке.

– Я рад. И я не против.

– Я… я разбирала шкаф, бабушка разрешила немного сместить твой хлам.

– Боже, что же ты там нашла, что ради этого захотела меня лично увидеть? – делаю шокированный вид, приложив ладонь к лицу.

– Как звали ее?

– Кого? – девушка замечает напряжение, которое исходит от меня, и из-за этого отсаживается от меня подальше. – Алиса, что ты такого там нашла?

– Ты выглядел очень, очень счастливо… - она шепчет, отвернувшись от меня.

Некоторые предположения вспыхивают в голове, что она могла увидеть, но я даже и подумать не мог, что это так важно для нее, и так заденет меня. – Она красивая. Расскажи мне, что значит «любовь»? – племянница с надеждой смотрит на меня, аккуратно трогая мою ладонь, и я крепко сжимаю ее. – Пожалуйста, Кристиан.

– Я не знаю, Алиса. Я никогда не любил. Ну, кроме тебя, естественно, - дергаю девушку за руку и крепко прижимаю к себе. – Ты – самое ценное, что у меня есть. И я тебя люблю, - Алиса пытается вырваться из моих рук, когда я щекочу ее, но я не выпускаю. Обожаю ее смех.

Еле переведя дыхание, девушка не оставляет своих попыток:

– Неправда, Крис. Она красивая, и ты смотрел на нее с обожанием и любовью.

– Алиса, - мой тон ледяной, но девушка лишь крепче прижимается ко мне. – Мы делаем больно тем, кого любим. Это закон жизни. И никаких больше вопросов!

– Я поступила в подготовительный класс при Колумбийском Университете. Хочу жить своей жизнью. Возможно, я даже буду получать стипендию, зависит от успехов в конце года. Думаю, буду готовиться на факультет хирургии.

– Я рад, малышка.

– Правда?

– Конечно. Моя девочка выросла! – я шокирован, мне противна мысль, что она будет далеко. Но она должна была вырасти, и это нормально…

Ну, а вот и тот самый «крест» на дне.

Крепко обнимаю ее, поцеловав в висок, и она прижимается ко мне еще ближе, положив голову на плечо.

– Как я буду по тебе скучать…

– А ну не плакать! Я буду приезжать к тебе, ведь ты будешь жить в моей квартире и с моей охраной.

– Приезжай, пожалуйста, почаще… - она срывается и начинает плакать, крепко держась за мою рубашку. – До какого безумия надо любить маленькую и несносную девчонку, чтобы весь день кататься с ней в лифте, Крис? Кто меня еще так полюбит? Даже родители никогда так ко мне не относились. Боюсь умереть без тебя.

– Когда-нибудь ты встретишь своего принца, а я его пробная версия, - девушка хихикает, и я выпускаю ее из своих объятий. – Поэтому согласилась на заточение здесь? Боишься их потерять?

– Ты знаешь это лучше меня. А теперь развесели меня, иначе я снова заплачу и заставлю тебя переехать со мной!

– У меня кейс забит шоколадом. Пошли, я отдам тебе его и покажу, где лучше всего прятать. Не скажу, что у нас было тяжелое детство, но Миа тоже регулярно прятала шоколад в моей комнате.

– Боже, не хочу об этом знать, - задушив в себе эмоции, девушка берет меня под локоть и мы, как два шпиона, тихо пробираемся в мою старую комнату, не говоря друг другу ни слова.

Моя старая комната почти не изменилась. Заменена некоторая мебель, новые окна, но все почти так же, как и было при мне. Где сейчас стоит мягкое синее кресло, стоял жесткий стул, на котором я зализывал свои раны, когда Элена заигрывалась. Не так давно я просто попытался представить на ее месте себя, а на месте себя – кого-то одного возраста с Алисой, и это вызвало у меня приступ тошноты, в буквальном смысле. Столько лет защищал и не осуждал то, что было действительно омерзительно.

Рядом с креслом небольшой столик с лампой, на этом столике лежит несколько рамок фото вниз. Мое лицо каменеет, чтобы не выдать свою панику перед племянницей, и я медленно подхожу туда. Взяв в руку большую белоснежную рамку, я зажмуриваю глаза, наверное, в отчаянной надежде, что там не будет фото, но когда открываю их – фото на месте. С него на меня смотрят два молодых и невероятно счастливых человека. Девушка обнимает парня, обернувшись на камеру, рука парня лежит так правильно на ее талии, и его костюм так хорошо гармонирует с ее белым платьем.

Меня пробивает дрожь, и я медленно опускаюсь на такое комфортное кресло, еле переборов желание запустить рамкой в стену. Девушка настолько красива, что ее красота до сих пор убивает меня. Мне снова хочется схватить перекись, но начать втирать ее во все свое тело, может, хоть так она обработает мою израненную душу.

Черт возьми.

Комментарий к L.H.S.P.

Я хочу познакомить вас с Теодором. Я очень долго его искала, и… я считаю, он идеальный. Он действительно похож на героев, он действительно подходит под свое описание. И ему тоже 22 года. :)

http://cs618524.vk.me/v618524489/1e70f/d1kwo4IcRb0.jpg

http://cs624924.vk.me/v624924993/2f52/mpSI8RpG8bQ.jpg

С продой могут быть задержки, нет настроения.

Анастейша появится скоро.

Нет, никаких неожиданных поворотов.

Да, я помешана на диалогах и страдаю от недостатка прилагательных.

Спасибо.

========== Empire of dirt. ==========

– Боже, не могу смотреть на тебя такую! Что произошло?! – жена медленно отодвигает от себя тарелку с ужином и тяжело вздыхает, качая головой. – Скажи же мне, детка.

– Ничего.

– Ана, я же вижу. Пожалуйста, я жду, - мой тон безапелляционный и ледяной, отчего она съеживается.

– Я… беременна.

– Господи, нет, - вилка выпадает у меня из руки.

– Я знаю, мы не планировали, и мне очень жаль, но я… - она что-то тихо бормочет, вцепившись в собственные плечи настолько сильно, что на ее маленьких ручках побелели костяшки пальцев.

– Я понял, Анастейша. Завтра же позвоню в клинику, тебя примут. Не переживай. Какой срок?

– Семь недель…

– Отлично, успеваем, - я облегченно выдохнул и допил свой бокал вина.

– «Успеваем», Кристиан?

– О, да. До трех месяцев можно.

На лице моей жены неподдельный ужас, и одна рука аккуратно опускается на ее живот, защищая нашу маленькую оплошность. Глаза полны паники и боли, и я не успеваю среагировать на это. Стул с жутким скрежетом отодвинут в сторону, а тарелка летит в сторону зала.

– Нет ни единого шанса, что я избавлюсь от него, Кристиан! Только подумай, что ты говоришь, это же наш ребенок, твой сын или маленькая девочка, дочь…