You're my downfall
Шрифт:
– Никаких детей, Анастейша. Я еще слишком молод для бессонных ночей и вонючих пеленок. И это не обсуждается. Поверить не могу, что ты вообще смогла допустить такую ошибку! От тебя большего и не требовалось, простой женский контроль и регулярные визиты к доктору, боже!
– Либо мы, - ее такие красивые руки так правильно лежат на ее пока еще симпатичном животе, не испорченном растяжками, - Либо одиночество.
Я до сих пор не уверен, что произошло дальше, лишь помню, как ушел в свой кабинет и достал бутылку рома, но на следующее утро в доме я был один. Если то место после моей пьяной истерики можно было
На нашей кровати лежало большое письмо, где Ана говорила, что пока поживет в Сиэтле, а после переедет. Что она очень боится меня и больше не хочет видеть.
«Если ты придешь за мной и попросишь вернуться – я уверена, что не откажу тебе. Я люблю тебя больше жизни. Но я не хочу этого. Если ты заберешь меня – ты сломаешь меня до конца. А я еще нужна ему.
Наш ребенок – не ошибка, Кристиан.
Оставь нас, прошу. Семья не для тебя, но я очень благодарна тебе за все. Прости меня, мне действительно очень жаль.
Твоя Ана и малыш К».
А ведь она обещала, что не бросит меня… Она обещала и сбежала.
Медленно открываю глаза и вижу перед собой обеспокоенное лицо той симпатичной медсестры отца. Ох, и Алисы. По крайней мере, я все еще в кресле.
– Снова обморок, да? – обе неуверенно кивают, и я слабо улыбаюсь им. – Ну, я все еще жив.
– Мистер Грей, вам необходимы консультации кардиолога и невролога, а лучше полное обследование. Приступы регулярно?
– Только от переутомления или нервных напряжений. Но я в порядке. Я не нервничаю и не устаю.
– Знаете, ваш отец такой же, - сиделка мне грустно улыбается. Ее улыбка смотрелась бы симпатично в одной из комнат моего дома, я думаю.
– Спасибо, Хлоя, что всегда рядом. А то я бы перепугалась, - Алиса легко ее обнимает и тут же отступает, рассматривая меня.
– Я ничем не могу помочь. Только просто приводить в сознание и давать успокоительные. Еще есть средства для сосудов, я могу посоветовать одно, но будете ли вы пить, мистер Грей? Оно полезно для профилактики…
– Будет, обещаю, - я сжимаю маленькую руку племянницы, когда она отвечает за меня, и она невольно улыбается, хоть и старательно делает вид, что страшно зла.
Поганый день, поганый вечер, и я уже предвкушаю поганую ночь.
Хлоя оставляет нас наедине с Алисой, и та тяжело вздыхает, как можно незаметнее отодвигая от меня рамки и ставя на столик стакан с водой.
Я до сих пор не уверен, кто из нас более виновен, в том, что тогда произошло: я, который отказался от выбранного курса, или она, решившая не сходить с него? С возрастом я понимаю, что, так или иначе, это был наш ребенок, и надо было, хоть и через пару лет, но проявить какой-либо интерес к его жизни, но, с другой стороны…
– Кристиан? Не хочешь поговорить об этом? – Алиса сидит на подлокотнике, не сводя с меня взгляд. Ох, прости, малышка.
– Нет.
– Я допрошу маму или Элиота, про девушку я и не спрашиваю, я спрашиваю о твоем здоровье, – несносная девчонка.
– Мое здоровье в полном порядке. Я просто уже старый, надо смириться.
– Это не старость. Возьми себя в руки! Пройди
обследование! – она толкает меня в плечо, хихикая, и я перехватываю ее руки, рассматривая ее симпатичный разноцветный маникюр.– Зачем?
– Потому что ты нужен мне. Я эгоистка.
– Хорошо. Я сдам анализы, как только буду свободен.
– Да ты никогда не будешь свободен! Господи, как же мне страшно, когда ты теряешь сознание, Крис, пожалуйста! – она шепчет эти слова, словно молитву, крепко обнимая меня за шею. – Пожалуйста, Кристиан…
– Алиса, пожалуйста, прекрати. Не люблю женские страдания, и уж тем более не люблю, когда переживаешь ты. Детка, ну же.
– Не уезжай. Заночуй здесь, проведем утро вместе. На ланч приедут родители. И один мой друг, с которым я хотела их познакомить, и тебя, конечно.
– Первый серьезный парень Алисии Гилл? Ни за что не пропущу это событие, только заряжу ружье.
– Ох, Крис, ты лучший. И никакого насилия, он хороший, и просто друг.
– О, не спорю, что ты. Мне нужно отдохнуть перед завтра, я пойду и займу гостевую спальню. Увидимся утром.
– Доброй ночи.
Медленно спускаюсь со второго этажа, слыша шум в столовой. На мне простые серые джинсы и синяя рубашка навыпуск, на ногах мокасины. Порой я откровенно обожаю свою предусмотрительность.
– Доброе утро! – на меня налетает Алиса и крепко обнимает. – Ты себя хорошо чувствуешь? Я так давно не видела тебя в таком виде! Хорошо, что ты встал попозже, тебе нужно отдыхать.
– Я знаю, что очарователен, - она смеется, и я целую ее в щеку. – Что за шум?
– Ну, все уже в пути, а бабушка только что ушла за дедом, это она последние приказы отдавала. Боже мой, я так волнуюсь…
– Это же твой друг, чего ты волнуешься?
– Именно поэтому и волнуюсь! Он мой хороший друг.
Либо парень действительно хорош как друг, либо маленькая Алисия Эва Гилл влюбилась.
Где-то через двадцать минут входная дверь открывается, и в коридор заваливается Миа с кучей пакетов в руках. Рядом с ней останавливается ее муж с большим блюдом в руках, и я невольно морщусь, но быстро подавляю в себе неприязнь к нему. Алиса верещит от восторга при виде родителей и быстро помогает им с сумками, я же молча разглядываю зятя. Он на два года младше меня, а выглядит… отвратительно. Пивное пузо, морщины, его тонкие ручонки… Нет, если бы он просто ухаживал за собой - он был бы хорош, как в молодости. Но сейчас…
– Кристиан! – Нейт налетает на меня с объятиями, но я останавливаю его и просто крепко пожимаю руку. – Очень рад тебя видеть! Шикарно выглядишь!
– Спасибо, Натаниэль. Ты тоже, рад, что пересеклись.
Миа молча подходит ко мне и крепко обнимает, благодаря просто за все. За терпение к ее мужу, которого она любит, почему-то, за воспитание Алисы, и просто за то, что я сегодня с ними.
– Люблю тебя, малышка.
– И я тебя, Кристиан… Да и какая я, к черту, малышка? Я вчера нашла еще один седой волос! – она медленно отпускает меня и отходит к мужу, и мы вместе проходим на кухню. Вообще, не отказался бы занять место и уж позавтракать, но все терпеливо дожидаются нашего главного гостя на торжественный ланч, и мне приходится подстраиваться под своих родных.