You're my downfall

– Брат, послушай, - он называет меня “братом” только в действительно важные моменты, выражая этим словом всю свою любовь и заботу.

В детстве я не позволял ему подходить ко мне, и тогда он начал использовать это слово, когда считал, что нужен мне. Когда Элиот смирился, что я останусь с ним и нашими родителями – старался стать лучше в моих и своих глазах. Хотел быть старшим и ответственным. Хотел меня утешать, когда я просыпался от ночных кошмаров. Зажигал маленький ночник, стоявший на моей прикроватной тумбе, украшенной аппликациями с болидами, хлопал по постели своей детской ладошкой, как бы прогоняя призраков раннего детства с моей кровати, и шептал: «Кристиан. Брат, братик, проснись. Братик, я рядом».

– Я действительно хочу помочь тебе, и готов сделать все, что в моих силах, но в данный момент ты должен сделать это сам. Ты должен сам встретиться с ней и противостоять своим страхам. Да, у вас есть кое-что общее, а точнее - кое-кто, но это не значит, что она будет рада тебя видеть. Что она позволит тебе влезть в их жизнь. Если бы в моей жизни появилась бы какая-нибудь бывшая и угрожала моей стабильности с Мэри - я бы раздавил ее.

– И что? Что ты предлагаешь мне делать? – и, как никогда в жизни, он был чертовски прав. Я нуждался в нем. Даже не смотря, что он говорит невероятные вещи!

– Положись на судьбу. Прилетишь - влейся в ритм города. Подготовься. Поработай в своем офисе там. Разузнай о ней побольше.

– Я и так уже знаю все, что мог только найти… - Элиот удовлетворенно кивает, но ничего не отвечает, позволяя тишине поглотить нас на некоторое время.

Элиот кидает мне банку, берет очередную себе и включает другую игру, где я с успехом обыгрываю его. Гонки - это мое, но братец, почему-то, каждый раз винит меня, что мне просто везет. Обычно, мы играем три больших заезда, чтобы все было довольно справедливо. Элиот считал, что это правильно, я не задавался этим, привык с детства. Возможно, он был прав, что мне просто везет, но факт остается фактом: Элиот Грей расстроенно жует пиццу, пиная меня. Все три заезда мои.

И наступает время для его мести, он включает одну из игр из папки “файтинг”, где я действительно не могу соревноваться с ним. Но мне даже нравится уступать ему, раз это так важно.

Да, вероятно, мужчины и вправду никогда не взрослеют.

– Кристиан, а… покажи мне его?
– Он резко ставит игру на паузу, как школьница хлопает ресницами, и я не сопротивляюсь его чарам, которые он одолжил у нашей младшей сестры. Мне, удивительно даже, нравится мысль, что ему интересно, какой он. Наш с Аной ребенок.

Надеваю свои очки, лежавшие на столике рядом с диваном, и лезу в папку с файлами о семье Эпсонов. Захожу в “фото” и выбираю то, где Теодору на вид лет восемнадцать. Уже не подросток, еще далеко не мужчина, но во фраке он смотрится до безобразия серьезно и очаровательно. Челка чуть ли не закрывает глаз, пронзительных синих глаз, на лице уверенная улыбка, слева от него - его мать, держащая его под руку. На ней длинное вечернее платье черного цвета и красный клатч, который отлично смотрится с ее помадой. Она сияет. Вдвоем они так похожи. У них абсолютно одинаковые улыбки. Справа от Теодора - высокий мужчина, сантиметров на пятнадцать выше Тео, при том, что парень почти одного роста со мной. У Эпсона темные волосы и синие глаза, почти такие же, как у моей Анастейши, но взгляд его, хоть и уверенный, безжизненный. Он вполне симпатичный, он не выглядит на свой возраст, хотя он немного старше Элиота, и я, в принципе, одобряю выбор Аны. Как минимум, внешне - достойный ее трусиков.

– Ты уснул там?!
– брат пихает меня в плечо, и я прихожу в себя. Выхожу из игры и перевожу картинку на телевизор, заставляя Элиота заткнуть свое бубнение. Дурацкая привычка.

Он молча рассматривает фото, медленно закрывает глаза и трет веки, в попытке прогнать реальность, но когда он открывает глаза - фото все еще на экране.

– Охереть. Охереть просто.

Мы долго молчим, я изучаю свой дом, лишь бы лишний раз не видеть эти небесные глаза, убивающие меня даже с фото, и даже после стольких лет. Элиот трет шею, открывает и закрывает рот, и так несколько раз, но так и не решаясь что-то сказать.

– Как-то так, - надеваю очки, отключаюсь от телевизора и закрываю фото. Не нужно, чтобы Элиот видел мою коллекцию фотографий. И без того проблем достаточно.

– Ну… Я теперь и не уверен, по поводу разумности разговоров с Эпсоном. Жуткий мужик. А парень…

– Его зовут Теодор, Элиот. Как нашего деда. Грейс всегда этого хотела.

– Хорошо. Извини. Теодор очень похож на нее. И на тебя… - Элиот тяжело вздыхает, пытаясь успокоить себя, но у него это не выходит.
– Твою мать, Кристиан! Не ври мне, что не знал!

– Да, знал. Я всю квартиру разнес, когда она сказала, что беременна. Не помню ни черта с того вечера, но судя по тому, как она поспешно сбежала - боюсь, как бы и ей не досталось от пьяного меня. Она просила не беспокоить ее. Даже развод прошел без нашего участия, только между адвокатами общение. Я… я думал, сожру сам себя. Но со временем отошел, а там и внимание переключил. Сначала на Кайлу, просто привыкая, а потом и на Алису, уже окончательно.

– Ты ублюдок, - брат выдыхает, отворачиваясь на экран телевизора и делает вид, что усердно изучает меню приставки, чтобы не смотреть на меня.

– Не новость. При этом, знаешь, умудрялся винить ее. «Сучка, бросила меня, обещая быть со мной всю жизнь, отказалась подождать пару лет, а просто сбежала»… - омерзительно пищу, высмеивая сам себя. Как можно быть таким идиотом – я не знаю.

– Замолчи. Меня, похоже, даже отпустило. Ты не пытался даже искать ее! – я лишь смиренно киваю.

Она сама просила не беспокоить ее.

Мы сидим в жутко гнетущей тишине, не смотря на музыку, что звучит из колонок под потолком. Не смотря на то, что Элиот что-то бубнит себе под нос, не оборачиваясь на меня.

Я само спокойствие. Я такой, какой я есть. Иначе я не могу.

Телефон противно вибрирует, и я хватаю его с маленького столика перед нами, куда его кинул Элиот после звонка. С неохотой отвечаю, не включив камеру, но пытаясь рассмотреть эту чудесную персону в темноте, необычной для нее.

– Все хорошо?

– Да, хорошо, - Алису почти не видно, а голос тихий и севший. – Ты дома?

– Да, дома. Что случилось?

– Ничего, - замок несколько раз щелкает, и в дом заходит Алиса, прикрывая за собой дверь и сбрасывая вызов.

– Детка? – я встаю к ней и заключаю в свои медвежьи объятия, жестами показывая, чтобы Элиот спрятал следы наших преступлений. Я ей очень рад, всегда рад, но сегодня она не вовремя. Зато она, я думаю, мой щит от Элиота. В ее присутствии он меня точно не ударит, когда все переварит и заткнет уже свой бубнеж. Я надеюсь на это.

– Я просто… я устала. Хотелось поговорить с тобой. Ты единственный… - она крепко сжимает меня, и я аккуратно глажу ее по длинным искусственным волосам, силясь утешить.