You raped my heart

— Сколько я здесь провалялся?

Кристина отрывает взгляд от книги.

— Ты хочешь поговорить? — Ее губы искривляет улыбка. Точь-в-точь та, что так часто искажает линию его рта.

— Девочка, заткнись и отвечай.

Кристина молчит, перекатывает язык в полости рта, закусывает щеку, прихватывая ее зубами, стучит пальцами по старым страницам.

— Зачем ты читаешь эту муть?

Как много вопросов, однако.

— Тебе не понять, — фыркает она, а потом продолжает: — Ты здесь уже вторую неделю. У тебя была лихорадка. Ранение ее спровоцировало, — объясняет девушка, а Эрик злится от ее слов. Ему противно и тошно осознавать собственную беспомощность. — Как плечо?

Мужчина смотрит на нее. Крылья ее носа едва трепещут, а взгляд раскосых глаз внимательный и сосредоточенный. Кажется, девчонка действительно волнуется о нем. И Эрик не может понять, какие эмоции нащупывает в своей душе, осознавая столь простой факт.

Кристине он не безразличен.

— Сойдет, - вау! Даже отвечает. Такой сарказм кривит губы девушки, что она не может сдержать улыбки. Это забавно, ей-богу.

— Что произошло?

Кажется, это допрос с пристрастием.

Кристина со вздохом закрывает книгу, закладывая ее пальцем, и подпирает подбородок одной рукой. Она смотрит на Эрика, взгляд ее едва касается его лица, скользит ниже, стынет на его ране, а потом еще ниже. И девушка едва краснеет. Мужчина замечает, как чуть пылают ее щеки. Неужели его оголенная кожа вызывает в ней такие эмоции? Дурость. И тут совсем непрошено он вспоминает о том, как она гнулась в его руках, призывно, сладко и маняще. Солнечная ткань оттеняла необычный цвет ее кожи, а внутри нее было горячо, туго и жарко. Он кривой ухмылкой встречает взгляд зеленых глаз.

Я хочу тебя.

Мужские глаза горят этим, а девушка в кресле ерзает, чуть прокашливается, отдергивает ворот футболки и тяжко вздыхает. Кажется, ей неуютно под его совершенно неприличным и бесстыдным взглядом. Что-то ведь меняется. Вокруг них, между ними.

И это неизбежно, девочка. Неизбежно.

— Там была засада. Нас хотели убить. В штабе действительно есть предатель.

Эрик кивает, ждет продолжения. Когда она начинает говорить о деле, его зрачок покидает это похотливое, самодовольное чувство, и Кристина ощущает, что может спокойнее, размереннее дышать.

— Нас нашли Зик и Питер. Я слышала еще какие-то выстрелы.

— Так Хэйес соизволил вернуться? — Эрик фыркает.

— Да, — отзывается Кристина, — они с Зиком дотащили тебя. И… — Она запинается, мнет нижнюю губу, сжимает пальцами томик Ремарка так сильно, что белеют костяшки. Мужчина вновь ждет продолжения, смотря на нее выжидательно. — Спасибо тебе, — заканчивает девушка. — Без тебя меня бы убили, — это уже совсем глухо.

Повисает давящая пауза. Эрик молчит. Молчит и девушка.

— Ладно, хорошо, — и Кристина силится сдержать эмоции. Ему наплевать, просто наплевать. И режет глаза. Ему даже ее благодарность не нужна. Она часто моргает и поднимает книгу на уровень глаз. Он снова будет спрашивать о том, что творится кругом, а она ни черта не знает. Да глаза так жжет.

И тут девушка видит чужой палец, давящий на томик сверху, заставляющий опустить книгу и встретиться с глазами серого цвета. В них блестит металл, опасный оттенок стали и железа.

— Не будь дурой, — тихо произносит Эрик. — И не плачь. — Кристина широко распахивает глаза, не ожидая этого. То ли латентной поддержки, то ли мнимого извинения, а мужчина подходит к зеркалу и начинает остервенело сдергивать повязку. Кристина продолжает во все глаза на него смотреть. Но плакать уже отчего-то не хочется.

Девушка откладывает книгу и встает на ноги, подходит к застывшей перед зеркальной поверхностью широкоплечей фигуре и накрывает чужие пальцы своими. Бьет разряд тока. Кристина силится не краснеть, разматывая бинты, оголяя чужую кожу, под которой вибрирует скрытая сила мышц.

— Рана почти зажила, — шепчет девушка, отчего-то рассматривая запекшуюся на марле кровь, а не изучая глазами коросту на широкой карминовой полосе.

— Вижу, — говорит Эрик. — Так что сейчас происходит?

Кристина вздыхает.

— Я толком не знаю. Вылазок больше не было. Тобиас и его мать постоянно ругаются, обсуждая планы. Все дерганные и взвинченные.

Эрик ведет пальцами по своему щетинистому подбородку, и Кристина поднимает глаза. Она смотрит на его длинные пальцы, на яро выступающую линию подбородка и почему-то сглатывает.

— Ничего они без меня не могут, — цедит некогда лидер Бесстрашия.

— Я думаю, что повязку стоит вернуть на место, — говорит совсем о другом девушка, и мужчина смотрит на нее через зеркало. Глаза у нее странные. Он никак не может понять те эмоции, что поселились в них, не может осознать те непрошенные ощущения где-то за грудиной, что душат и его, не видит и не замечает, как странно и так совсем по-женски ведет себя Кристина с ним.

Что-то меняется. Столь ощутимо, что оба боятся себе в этом признаться.

Эрик садится на кровать и позволяет тонким рукам снова замотать его плечо. Кристина делает это ловко и проворно, словно проделывала все это не раз. И тут Эрика озаряет.

— Кто менял мне повязки?

Девчонка молчит, лишь закусывает губу и продолжает сосредоточенно покрывать слоями бинта мужское плечо. Кажется, Эрику не требуется ответ. Он резко перехватывает ее руку, заставляя девушку замереть, судорожно втянуть носом воздух.

— Зачем ты здесь?

Она мнется, молчит, буравит взглядом кожу его плеча, вызывая зуд в мышцах и костях.

— Я не знаю, — наконец, шепчет Кристина, и он отпускает ее руку. Тонкое запястье горит, кожа пылает, все еще храня тепло чужих пальцев, и до сознания девушки доходит, что впервые в его прикосновении не было грубости.

Что с ними происходит? Она бы хотела знать ответ на этот вопрос.

Кристина заканчивает перевязывать ему плечо, отстраняется, выпрямляется, едва поджимает губы, отходит, беря в руку томик Ремарка, и направляется к двери. Застывает перед ней, берясь пальцами за ручку. Эрик же продолжает сидеть, хмурясь и изучая взглядом каменные плиты на полу.

— Я думаю, что ты одинок, — выдыхает девушка.

Когда за ней захлопывается дверь, слова эти продолжают висеть в воздухе тяжелыми гирями. И, когда Эрик закрывает глаза, соглашаясь с этим тихим высказыванием, они с грохотом падают вниз, разбиваясь правдивыми эмоциями.

Кажется, девчонка читает его душу.

========== Глава 23 ==========

Кристина вяло возит вилкой по дну консервной банки. Соприкосновения тонких зубьев и металлического дна рождают неприятный, режущий, скребущий где-то на задворках сознания звук. Но девушка не прекращает своего занятия. Она упорно размазывает еду, не отправляя в рот даже кусочка.

— Если не хочешь, то не ешь, передай другому, — говорит Шона, садясь рядом.

Брюнетка поднимает на нее глаза. Бесстрашная улыбается. Не так дружелюбно, как могла бы, но все же. Кристина внимательно ее рассматривает. Скользит взглядом по пирсингованным бровям, по зарастающей части выбритой головы, по ношенной кожанке, видит ссадины и синяки на костяшках и выше. Одно ярко-фиолетовое пятно притаилось за рукавом куртки. Шона похожа на совершенно обычную девушку из Бесстрашия. Мало женственности, много агрессии. Кристина смотрит на нее и думает о том, сколько в ней самой осталось женской сути, а сколько появилось колючек.