You Would Never Know

– Ну конечно, иди! Потом расскажешь папе, - улыбнулась Ким, - И я тебя прошу, постарайся уговорить своего отца перестать пугать соседей летающими вокруг нашего дома по среди бела дня совами с газетами в клювах.

Гермиона рассмеялась.

– Ну что ж, поскольку на шопинг времени нет, выбирай из моих самых лучших платьев. И если вдруг велико будет, можешь магией своей подправить, да? Так же можно?
– уточнила она.

– Можно-можно, - буркнула Гермиона, раскрывая чехлы один за другим, - Какое самое красивое?

– Дорогая, у меня нет некрасивых платьев, - промурлыкала Ким и села на край кровати - единственное свободное на ней место.

– Мам, я серьезно! Ты же знаешь, это вообще не моё - платья выбирать и одежду в целом.

– Уж я-то знаю.

Гермиона с упреком посмотрела на мать, и та в знак извинения подняла вверх руки и, встав, начала комментировать каждое платье:

– Вот это я купила три дня назад, кстати говоря, - она указала на длинное голубое платье, вышитое пайетками и блёстками, - ездили мы с папой в центр, зашли в итальянский ресторанчик, а потом я решила…

– Решила, что тебе мало платьев?
– перебила Гермиона, - Мам, пожалуйста! Выбери мне платье и всё!
– в отчаянии захныкала она.

– Ладно, не нервничай, лучше расскажи мне, как там Гарри и Рон.

– Гоняются за Пожирателями, - буркнула Гермиона.

– Бог ты мой, они же дети ещё!
– воскликнула Ким.

– И даже школу не закончили, - подхватила Гермиона.

– Ну ты-то умница у меня, - Ким погладила дочь по голове и протянула ей ярко-синее платье, - На, примерь.

Гермиона скинула одежду и нырнула в платье. Плотно обтягивает всё тело нежным шёлком, рукава три четверти и довольно глубокое декольте.

– Нет, снимай, - приказала мама, - Вся грудь вываливается.

– Было бы чему вываливаться, - фыркнула Гермиона, - Хотя знаешь, мне нравится. Попа классно смотрится.

– Так, тебя кто воспитывал?!
– Ким шлепнула дочь по плечу, - Нельзя так выглядеть перед учителем!

– Мам, всё, я беру, - Гермиона чмокнула мать в щеку и, схватив свою одежду, исчезла за дверью в свою комнату.

Гермиона скинула платье и аккуратно повесила его на вешалку, дабы не помять. Осталось только дождаться завтрашнего вечера, а время шло неимоверно медленно. Ей так не терпелось посмотреть, как Северус собирается отказывать ей в сексе и дальше, когда увидит её в этом платье. Эх, было бы оно зеленое… Хотя кто сказал, что зеленый - его любимый цвет? У него весь дом бежево-бордовый. Может превратить его в красное? Нет, не надо, вдруг что-то пойдет не так, и мама её убьет. Так, а интересно, у него будет еда? Нет, она едет к нему совершенно не есть, но должна же быть какая-то вступительная часть. Точно, приготовит завтра с мамой индейку и пирог. Вкуснее чем её мать рождественскую индейку не готовит никто. Надо бы рецептик свистнуть, так, на всякий случай.

Чтобы скоротать время до вечера, Гермиона взяла книгу и спустилась в гостиную к родителям. Как в старые добрые времена сядет рядом с папой и несколько часов будет читать любимую историю Хогвартса под тихий стук ножа, доносящийся с кухни, где мама режет овощи для ужина, шелест папиной газеты, которую он не дочитал с утра, и приглушенный звук телевизора, по привычке оставленного включенным.

========== Chapter 13. Lemon Pie. ==========

Следующим утром Северус проснулся рано. Слишком рано. Он встал с дивана, на котором уснул, и оглядел комнату. Хоть она и была украшена в традициях приближающегося праздника, он не чувствовал рождественского настроя, как, в принципе, все сознательные годы своей жизни. За исключением одного. Северус размял плечи и шею: спать на диване в позе эмбриона - была не самая удачная затея. Он обошел стол и окинул взглядом ёлку. Игрушки какие-то не такие. Хотя нет, они же ни капли не изменились с тех пор, как Гермиона похвалила его старания. Глаза его медленно опустились к основанию ёлки. Под ней лежала коробка - подарок от Гермионы. Северус сел на корточки и взял её в руку. Встряхнул. Что-то не слишком легкое приподнялось вверх и с глухим стуком свалилось вниз. Открыть? Нет, он обещал открыть в рождественское утро. Что же там такое? Северус надеялся, что оно не дорогое. Дарить на Рождество дорогие подарки очень бестактно. И не соответствует правилам. Вернув подарок обратно под ёлку, Северус спустился в лабораторию.

Мазь, которую он готовил для руки Гермионы уже несколько месяцев, наконец была готова. Северус не был уверен на сто процентов, что она поможет, потому что проэкспериментировать ему было не на ком. Случайно не знаете людей с шрамами от волшебных кинжалов, которых всего на свете три?

Разлив мазь по пузырькам, Северус мановением волшебной палочки вычистил котел и направился на кухню.

Почему у него вечно пустой холодильник? Да, ему готовить себе не нужно, к тому же он вообще в этом доме почти не живет, а если и живёт, то можно вызвать любого домовика из Хогвартса.

Чёрт возьми! Сегодня же придет Гермиона! Что же делать? Северус вдруг начал носиться по кухне, раскрывая все шкафчики и выдвигая полки. Даже посуды нормальной нет. Нужно немедленно отправиться за покупками. И закупить всё на свете.

Он летал из одного угла в другой, занятый своими мыслями о собственной ничтожности и ничтожности своего дома, а затем вдруг остановился. А с чего он вообще взял, что она придет? “Зачем ей приходить?”. Это же семейный праздник. А он ей кто? Не придёт.

Ну и прекрасно. Не нужно заморачиваться с продуктами и прочей ерундой. Можно спокойно почитать на ночь книгу, а затем лечь спать. Отличное Рождество. Именно таким он его и планировал.

Северус вышел обратно в гостиную и сел в свое кресло, закрыв лицо руками. Мысль о том, что её не будет с ним целый день, терзала его. Он корил сам себя, что прекратил контролировать чувства, что позволяет себе слишком много с этой девочкой. Да и не только с ней. Зачем он купил этот огромный дом? Он же совсем один. Зачем эти четыре пустующие комнаты на втором этаже? Зачем он вообще сюда переехал? Надеялся, что с переездом что-то изменится? Что что-то произойдет как по волшебству? Какого чёрта он вообще позволяет себе надеяться? С каких пор он перестал быть реалистом?

Северус встал и бегом отправился в свою комнату собираться. Нет, не в супермаркет.

В Азкабан.

Справлять там Рождество он вовсе не собирался. Но как только Северус чувствовал, что теряет контроль над собой, что что-то идёт не так, он знал, что есть только один человек, способный ему помочь. И этому человеку осталось четыре с половиной года в Азкабане.

Люциус Малфой.

Азкабан ничуть не изменился. Дементоры - самые двуличные твари на свете. Сила у Волдеморта - они к нему. Сила у Министерства - они обратно. Вот и сейчас они верно служат светлой стороне, охраняя заключенных Азкабана. Вход в треугольное здание проходил по старой системе. Четыре дементора парили у высокого железного забора, который ограждал всю тюрьму от случайных визитеров. Двое из охранников провели Северуса непосредственно к самой тюрьме. Посетителей и работников они не трогают, но от холода и ужаса, исходящих от этих тварей, никак не избавиться. С Патронусом в Азкабан нельзя, дабы ненароком не защитить заключенных от пыток дементоров. К тому же волшебную палочку сдать пришлось бы даже министру, коль тот вздумал бы посетить кого-нибудь в этом премилом заведении.

Как же Северус ненавидел это место. Отвратительное, кишащее крысами и мерзкими насекомыми. Пропахшее вонью дементоров и пропитанное страхом и отчаянием заключенных. Но ему нужен Малфой. Срочно.

Главный надзиратель встретил Северуса в тускло освещенной, но довольно просторной комнате. Это было что-то вроде прихожей. Пусть эта комната будет называться именно так. Снейп презрительно оглядывался по сторонам до тех пор, пока не встал вплотную к столу босса тюрьмы.

– Северус Снейп, - хмурый надзиратель, за годы превративший своё некогда красивое лицо в морщинистую корку, выдал подобие улыбки, - Какая честь. Чем могу вам услужить?