Йов. Призыв

Арадей был жесток и высокомерен, гордыня и властолюбие затмевали все доброе, что жило в нем. Истинный тиран, восседающий на троне четырех богов. Крылатый трон, состоящий из четырех седалищ, был сделан из золота и украшен сотнями драгоценных камней. На троне, что стоял к нему прислонившись спинкой, и смотрел вправо, сидела его жена Алея, полная противоположность своего мужа. Мила и великодушна, милосерда и благочестива. Выданная замуж насильно под натиском Арадея и страха за собственную жизнь. Ему нужно было дитя. Дитя для продолжения своего рода, для наследия, что первый господин хотел преподнести миру.

 Хаос и мрак, вот о чем грезил Арадей, всей душой ненавидевший людей и духов, и презирающий их смешанных детей, что звались гунрами. Алея же, жаждала общего счастья, тепла и уюта для каждого. Спиной к трону верховного и сбоку от нее сидел брат Алеи- Мавитори, прекрасный хладнокровный убийца, продавшийся за силу и бесконечную жизнь Арадею, а между ними спиной к Алеи и слева от Арадея, сидел- Газай- белокожий мудрец, что был главным советником верховного и во всем беспрекословно подчинялся ему. Когда-то они пришли в этот мир, чтобы оберегать людей. Но Арадей увидел этих созданий и разочаровался в них, ему было скучно и тоскливо, вот тогда он и стал разжигать недовольства. Войны вспыхивали повсюду, все с большей силой разгораясь и превращаясь в извечное сражение. Жившие когда-то в мире люди, гунры и духи стали убивать друг друга переполненные ненавистью и злобой. А Арадей засмеялся, наконец-то он хохотал от чистого сердца наблюдая за бессмысленными битвами и невероятным количеством жертв, что делали его еще безумнее.

 Алея сходила с ума, миллионы просителей застилали ее уши, реки крови заливали ее глаза. Она рыдала, но поделать ничего не могла. Только старательно помогала всем, кому может, спускаясь на землю, обращаясь в прекрасную белую гунру. Она делала это тайком от всех ,и однажды в очередной раз собираясь вниз, Арадей увидел это и заставил выбирать или она канет в забытье и ее милые подданные пойдут следом или станет его женой. Нет он не любил ее, он сразу оговорил, что ему нужно только дитя. Арадей даже от мысли о кровосмешении приходил в ярость. И с тех пор жизнь Алеи превратилась в еще больший ад. Она сидела нескончаемыми днями и ночами в золотой богатой зале и ждала, как рабыня на заклании, своего верховного бога. Она ненавидела его всем сердцем, всем сердцем, но была слаба. Слаба, потому что не смогла выбрать собственную смерть. Алея выбрала людей а за это поплатился ее возлюбленный сын.

Она забеременела и родила. Своего мальчика богиня полюбила больше жизни и лелеяла мысли о его свободе. Однако он рос под строгим надзором отца. Мавитори учил его убивать, а Газай долгими часами говорил с ним о чем-то, о чем Алея и не знала, да и не полагалось ей. Как только сына оторвали от груди ей запретили говорить с ним, она просто наблюдала со стороны все время плача, видя, во что боги превращают ее мальчика. Тем временем ребенка нареченного Гидеоном взращивали как воина непобедимого и безжалостного. Арадей даровал ему копье из священного черного береллиза, металла что создали сами боги. За эти годы молодой Гидеон уже одержал немыслимое число побед в битвах с людьми и гунрами. Снес с лица земли десятки городов, полностью сравняв с их землей. Арадей смотрел на него и с гордостью шептал:

– Мой сын!

А Алея все больше приближалась к границам безумия. Этот выродок убивал в ее сыне все прекрасное, все нежное. Давил в зародыше все чувства, кроме ненависти и злобы, он истончал, выводил, забирал и выбивал из сына все, что было похоже на добро. Прекрасное лицо молодого мужчины было изрезано рубцами и шрамами, новые битвы оставляли на нем все новые кровавые следы, некогда столь ласковый и добрый малыш обрастал угрюмостью и высокомерием. Жестокость, что так уверенно пропагандировали ему брала верх и некогда прелестное дитя уже было не узнать. Столетиями видевший только резню и боль, он забыл, что такое сочувствие. А Арадей счастливо хохотал! Он создал истинного монстра! И это чудовище убьет каждого кто встанет у него на пути!

Гидеон не умел плакать, нет возможно когда-то из его глаз и текли слезы, но он этого времени не помнил. Битвы яростно вышибали из памяти улыбку матери и ее любящие глаза. Где-то глубоко в душе, он цеплялся за эти воспоминания, не желая обращаться в создание хаоса. Он не был бессмертным, да его век в тысячи лет длиннее земного, но и его можно было сразить мечом и навеки растворить в небытие. Все чаще эти мысли посещали его, все чаще он обращал взор на постаревшую мать. Богиня, чьи волосы из яркого песка стали седыми, чьи глаза посерели от тоски, а кожа потеряла сияющий блеск, походила на человека. Все больше он смотрел на отца, что расцветал на глазах, принимая его очередную победу и жаждая все большей и большей крови. Гидеон с детства лишенный материнской ласки думал, что жизнь состоит только из битв и смертей. Но отчего то взгляд матери, въевшийся в его память, давил на плечи непосильной ношей и придавливал его к земле.

 Он восседал на коне посреди очередного сражения и отстранённо витал в своих мыслях, пока его верные полководцы добивали оставшихся противников. Назвать этих созданий врагами у Гидеона язык не поворачивался. Слишком уж слабы они пред его лицом. Воин вздохнул и поднял голову, глаза в миг засекли угрозу. Он увидел копье, летящее к нему. Нужно просто вытянуть руку и схватить, нужно...нужно? Тело непобедимого воина дернулось в болезненной судороге.

– Кто?- спокойно спросил он, а кровь предательски вырвалась из горла. Невдалеке с дрожащими руками стоял его оруженосец.

 “Надо же”, -блаженно подумал Гидеон,-”И он считает меня чудовищем”.

Тело потяжелело, кровь окрасила седло в синий мерцающий цвет, а за ним обагрила и землю. Упав с коня, Гидеон вновь поднялся, он не собирался умирать на коленях. Его молодой оруженосец в ужасе ждал своей смерти. Но нет. Великий бесстрашный воин, непоколебимой рукой выдернул из своей груди копье. Игла для него, но и она может убить если подождать. Он отбросил его в сторону и шагнул к человеку, что с ума сходил от страха, а Гидеон счастливо улыбнулся и от всего своего сердца произнес искреннее:

– Благодарю.

Тело его содрогнулась, мышцы натянуто расслабились и великий, непобедимый Гидеон упал на землю. Он завалился набок и замолк. Секунда немой тишины и дикий не верящий вопль победы его рыжего оруженосца озарил все вокруг:

– Гидеон мертв!

Арадей прибывал в ярости. Небо громыхало, оно ревело и рыдало, черные тучи предвещали бурю. Бешенству верховного не было предела. Его прекрасного воина убил человек!? А хуже того тело его исчезло! Сожгли? Четвертовали? Или же нет? Арадей быстро нашел виновного и мучил его, выпытывая, что он сделал, но сколько тот не кричал, что он просто ударил Гидеона копьем Арадей не верил. Его Гидеон не позволил бы, не дал бы, он воин, которому нет равных! Тем более равных на земле!

Небеса рокотали и только Алея знала, она точно знала, что ее сын жив. И материнское сердце не обманывало ее.

Гидеон очнулся. Уловив разнообразные незнакомые ароматы, он приоткрыл глаза. Спиной к нему стояла дева и что-то мешала в миске напевая мурлыкающую мелодию.

“ Копья нет!”

Он резко встал и пророкотал:

– Кто ты?!- дева подпрыгнула от неожиданности и повернулась к нему.

Гидеон удивлённо нахмурился. Перед ним стояла молодая девушка с темными волосами, заплетенными в длинную толстую косу. С совершенно неидеальным лицом. Широко распахнутые золотые глаза, словно два солнышка смотрели на него. Пушистые ресницы замерли от испуга. Пухлые губы немного приоткрыты от вздоха, что сорвался с них. Совершенно неправильные черты, но почему же Гидеону они так по нраву. Такая тоненькая, такая маленькая. Он - двухметровый широкоплечий воин, закованный в белоснежную броню, смотрелся рядом с ней как великан.

Но тут взор его отвлекли синие пятна на его одеждах. Гидеон тоскливо посмотрел на свою грудь и дыру белотканных одежд и грубо выругался. Он громко, не сдерживая эмоций, проклинал весь мир, а в первую очередь ее- эту девицу.

– Я Аида- заговорила девушка, отвлекая его от собственных мыслей. Я увидела, как в тебя вонзили копье и накрыла куполом исцеления. Я не знала можно ли верить тем, кто бежал к тебе, ведь убил тебя свой же, поэтому сюда и принесла.

– Зря - только и сказал он, увидев в углу свое копье. Он сжал черное древко в ладони и оно, обратившись в дым исчезло: