Юбер аллес (бета-версия)

Мама делала вид, что недовольна, но на самом деле у неё горели глаза. Она прижимала к коленям корзинку, украшенную пышным бантом - ей торжественно вручили эту корзинку в одном из крохотных магазинчиков, в которые она успела зайти. В корзинке лежали какие-то коробочки. Глаза у Фри горели: покупка явно доставляла ей удовольствие.

– Какие всё-таки вежливые люди, - радостно щебетала она, - как тонко они разбираются в том, что нужно женщине моего типа...

– О да, - подхватил молодой человек, которого звали Андреем, - но это же Тверская, свободная торговая зона... и менее строгие нравы.

– Вот на что способна свобода, даже если освободить всего одну улицу!

– провозгласила Франциска.
– Я обязательно напишу очерк.

– Ну, это всё же разные вещи, - возразил Андрей.
– Свобода, по моему убеждению - это отсутствие всякой власти, всякого принуждения и насилия.

Молодой человек был странный: Микки никак не мог понять, чего он хочет. С одной стороны, он был очень услужлив, что вроде бы указывало на слабость. С другой - за всей этой услужливостью чувствовалась сила и какие-то права. Микки вспомнил, как однажды он попытался украсть в магазине шоколадку, и продавщица, которая улыбалась и была очень любезна, вдруг стала совсем грубой, накричала на маму, а потом ещё пришли какие-то дяди и долго кричали. Мама потом говорила, что "дёшево отделалась", но шоколадку пришлось всё-таки отдать и поклясться, что он этого делать больше не будет. В этом Андрее было что-то от той продавщицы: чувствовалось, что он не так безопасен, каким кажется. Поэтому откровенно садиться ему на шею Микки всё-таки остерегался.

У него была какая-то смешная фамилия, вроде бы связанная с травой. Микки осторожно переспросил, а тот рассмеялся, и сказал, что на русском есть слово, похожее на Gr"aser, но обозначающее не растения, а почву. И нехорошо засмеялся.

– Вы слишком радикальны, мистер Грязнов, - продолжала любезничать мать. Микки знал, что она называет словом "мистер" только очень нравящихся ей людей.

– Ничуть, я всего лишь последователен. Свободу нельзя ограничивать ничем, тем более - одной улицей. Микки, - повернулся он к мальчику, осторожно притормаживая, - ты не хочешь горького шоколада? Здесь рядом есть чудная крохотная лавочка.

Микки замотал головой: он не любил ничего горького.

Андрей явно старался задобрить Микки: это он покупал ему конфеты, и он же уговорил маму купить ему льва. Потом он сам приобрёл для него в игрушечном магазине маленькое ружьё, почти как настоящее.

– Фрау Галле, после того, что пережил ваш сын, - сладко разливался молодой человек, - ему нужно отвлечься. В конце концов, - говорил он, когда мама Фри робко протестовала против его трат на мальчика, - я москвич и хочу как-то сгладить то ужасное впечатление, которое произвёл наш город на бедного ребёнка...

– Это очень, очень любезно с вашей стороны, - улыбалась фрау Галле.

– Вот, кстати, - Андрей подрулил к свободному участку на тротуаре с белой надписью, обозначающей цену за минуту стоянки - булочная Розанова. Очень известное место. Микки, ты хочешь свежих булочек?

Мучное Микки любил. Он согласно замычал и выпустил из рук льва.

На маму, наоборот, некстати напала материнская заботливость.

– Микки не очень хорошо себя чувствует, не будет ли ему вредно есть выпечку?
– защебетала она.

– Ну, если вы так считаете, - начал было Андрей.

Микки заревел: вкусные булочки могли уплыть.

– Хорошо, хорошо, - торопливо сказала Франциска, понимая, что сын вполне способен опозорить её перед любезным юношей, - пусть будут булочки.

Резную дверь "Дойчской Булочной Розанова" украшала вывеска с двумя орлами: одноглавым и двуглавым. Микки посмотрел на уродливую птицу с двумя головами и засмеялся.

Внутри было очень красиво: высокий потолок с роскошной лепниной, цветные витражные стёкла, деревянные стойки, на которых были разложены в продуманном порядке пирожки, хлебцы, пирожные. Между ними неспешно ходили дорого одетые люди, рядом суетились магазинные работники с лубяными корзиночками и коробами.

Микки потянулся к обсыпанному изюмом и сахаром крендельку, от которого вкусно пахло корицей и ещё чем-то сладким.

– Положи, Микки, - испуганно сказала мама, глядя на скромно пристроенный рядом ценник, написанный каллиграфическим почерком от руки.
– Это очень дорого.

– Ничуть, - решительно сказал Андрей и сделал неопределённый жест рукой.

Прямо из воздуха возник улыбающийся продавец, внушающий доверие всем своим видом.

Андрей сказал ему что-то по-русски. Продавец внимательно посмотрел на него и едва заметно кивнул.

– Дорогие друзья, - торжественно обратился он к Микки и Фри, - насколько я понимаю, вы у нас впервые?

– Мы впервые в Москве, - надменно сообщила фрау Галле.
– Мы из Берлина.

Лицо продавца, и без того приветливое, озарилось какой-то солнечной улыбкой.

– О! Для новых гостей из Берлина - особые условия, - захлопотал он, - не скрою, у нас не очень дёшево, но для жителей сердца Фатерлянда у нас всегда наготове очень интересные скидочки... А вот это разрешите преподнести молодому человеку от нашего скромного заведения, - он заговорщицки подмигнул Микки и вручил ему кренделёк.

Мальчик тут же вгрызся в благоухающее свежее тесто.

– Окажите честь, - продавец как-то ненавязчиво оказался сбоку от фрау Галле, - позвольте провести вас по нашему пряничному домику.

– Я не очень люблю мучные изделия, - несколько нервно сказала фрау.

– Понимаю... Но, смею заверить, у нас вы посмотрите на такую простую вещь, как выпечка, - продавец деликатнейше дотронулся до её локтя, - совсем иначе... Например, существует такой глупый миф, что выпечка вредна для талии. Имею честь сообщить Вам, как человек опытный, - он плавно начал движение, увлекая за собой покупательницу, - это совершенно ложное мнение. Разумеется, в том случае, если хлеб испечён правильно...

Зачарованная фрау сделала несколько шагов и скрылась за стеллажами.

Андрей быстро и осторожно осмотрелся. Выждал минуту. Подошёл поближе к Микки и взял его за руку - крепко, как берут, чтобы не убежал.

Микки понял, что всё предыдущее было нужно для этого момента.

– Микки, - сказал он, - твой отец должен был передать образцы. Я знаю, у тебя их нет. Что случилось?

Микки поёжился. Он понял, что Андрей так просто не отстанет.

– Коробочка с ампулами, - терпеливо продолжал молодой человек.
– Что с ней случилось? У тебя её отняла мама?

Микки кивнул: версия была не хуже прочих.

– У тебя больше не осталось ни одной ампулы?
– всё так же терпеливо переспросил молодой человек.

Микки мотнул головой.

– Ты должен был передать их мне. У тебя точно ничего не осталось?
– допытывался Грязнов.

– Нет, у меня была только одна коробка, - сказал мальчик.

– Это очень плохо, - сообщил ему Андрей.
– Ты даже не представляешь себе, как это плохо. Ты не выбросил ампулы?

– Нет, у меня их не было, - шёпотом сказал Микки. Ему почему-то стало очень страшно.