Юбер аллес (бета-версия)

Они дошли до угла. На нём виднелись следы свежей краски - похоже, ребята из Райхсюгенда закрашивали какую-то сомнительную надпись.

– Всё сложнее, чем тебе кажется, - сказал Фишер.
– После того, что произошло, они наверняка захотят снизить цену на наш товар. Тебе придётся поумерить аппетиты.

– Снизить цену? А вот этого не будет, - насупился французик.
– Мой друг очень нуждается в деньгах. Я тоже. Он не продаст документацию дешевле, я тоже не уступлю. Остаёшься ты, Йошка. Я не знаю, сколько ты положил себе лично - но, думаю, больше, чем нам обоим, вместе взятым...

– Ну, в принципе, это обсуждаемо, - неожиданно согласился Фишер.

– Только мы должны обсудить это втроем. Ты, я и твой друг. Только так мы сможем прийти к справедливому компромиссу и получить гарантию, что никто никого не обманывает.

Французик впился глазами в господина главного редактора.

– Та-а-ак, - протянул он.
– Ты всё-таки решил сдаваться. Сдать себя, меня, а заодно и К...
– он поспешно закашлялся, маскируя чуть не вырвавшееся имя.
– У тебя это написано на твоей предательской роже. Что ж, я понял. Попробую улизнуть. Шансов нет, но чем чёрт не шутит...

– Прекрати, - Фишер сделал шаг вперёд.

– Не подходи!
– завизжал Жорж. Рука его метнулась к карману.

Йошка отшатнулся. Похоже, с опозданием сообразил он, маленький человечек вооружился. И может наделать глупостей.

– Не надо этого, - он постарался говорить как можно спокойнее.
– Мы оба на нервах. Если мы будем кидаться друг на друга, то уж точно попалимся, - он специально ввернул жаргонное словцо времён молодости.

Французик все еще смотрел злобно, но, кажется, все же готов был внять умиротворяющей интонации. Господин Фишер, когда хотел, умел звучать убедительно.

– Знаешь что?
– продолжал он.
– Давай все-таки зайдем куда-нибудь, спокойно посидим, выпьем и перекусим. Лично мне надоело мерзнуть на ветру, да и у тебя, как я погляжу, сопля под носом.

Жорж поспешно шмыгнул, и, не удовлетворившись результатом, быстро провел под носом пальцем.

– Не будем пока говорить о делах, - поощрительно улыбнулся Фишер, упреждая готовое вырваться возражение, - просто посидим. Ну хотя бы в том же "Голубе", рядом с которым мы встретились, - он повернул назад.

– Там в самом деле подают голубей?
– французик оскалил мелкие зубы: он пытался шутить.

– Вряд ли, - серьезно ответил Фишер.
– Но там, по крайней мере, нет ветра и есть водка. У меня есть деньги, - на всякий случай добавил он.

– На пару стопок водки у меня хватит и своих, - огрызнулся Жорж.

Они в молчании дошли до "Pigeon sauvage".

Внутри оказалось ровно то, что Фишер и ожидал: четыре столика, покрытые клеёнчатой тканью, стойка с пивными кранами и сонная девушка, как раз выходящая из кухни с пустым подносом. Посетителей не было.

Не раздеваясь, они молча уселись за угловой столик. Жорж подозвал девку и начал распоряжаться:

– Две рюмки "выборовой", побыстрее. Нет, пожалуй, возьмём графинчик... грамм на двести. Чесночные гренки, если они у вас приличные. Мне гороховый суп с копчёностями... есть у вас гороховый суп? Горячее закажем позже.

– Кофе. Черного, - попросил Йошка. Сорт он уточнять не стал, зная, что в таких заведениях кофе бывает ровно двух сортов: черный и с молоком. Одновременно он отметил про себя, до чего опустился французик: похоже, тот и в самом деле забыл вкус изысканной кухни и научился лопать всякую дрянь.

– Что носом вертишь?
– схамил Жорж.
– Я и в самом деле замёрз и голоден. И намерен пожрать горячего и сытного, а буайбес здесь, очевидно, не подают...
– чуть ли не потирая руки от предвкушения, он встретил глазами девицу с подносом, на котором стояли лафитники и не очень чистый графин с прозрачной жидкостью. Едва все это перекочевало на клеёнку, Жорж, не дожидаясь помощи девушки, поспешно наполнил свой лафитник и опрокинул водку в рот.

– Дрянь какая, - поморщился он, вытирая рот салфеткой. Девушка подошла снова, на сей раз с дымящейся чашкой кофе на маленьком круглом подносе. Фишер понимал, что это обычная растворимая бурда из краника, и все же не без удовольствия потянул носом ароматный пар. Затем неторопливо поднес чашку к губам и сделал маленький глоток. Вкус, разумеется, оказался хуже, чем запах. Возможно, стоило все-таки взять с молоком...

Жорж смотрел на него через стол - смотрел теперь уже даже весело.

– Так, значит, надумал сдаваться, а, Йозеф?
– осведомился он, явно забыв о своем намерении не рассуждать в таких местах о делах.
– Я тебе вот что скажу - это не я идиот, это ты идиот. Думаешь, они припомнят тебе былые заслуги? Ты был им полезен? Использованный гондон в процессе тоже был полезен, - Жорж широко улыбнулся своему остроумию.
– Управление и не мечтает о таком подарке, как поймать одного из лидеров оппозиции на... таком деле, - он все же вспомнил об осторожности.
– А другого стукача на твое место найдут всегда, уж этого добра у нас хватает. Что молчишь? Или надеешься - твой Отто тебя отмажет?

Грязные стены кафешки в глазах Фишера качнулись.

– Сиди на попе ровно, - голос французика стал откровенно глумливым.
– Я многое про тебя знаю, мой бывший друг и бывший начальник. Зря, очень зря ты убрал меня из газеты.

Йошка тем временем лихорадочно просчитывал варианты. На кого работает Жорж? Если он знает о покровителе Фишера, значит, это не мелкий полицейский агент. Впрочем, мелкий полицейский агент не смог бы ничего разнюхать... Значит, французик сумел зацепиться за серьёзных людей, которые то ли копают под консерваторов, то ли ищут какие-то каналы... Нет, скорее копают: выйти на контакт с восходящей звездой НСДАП несложно... Чего ему всё-таки надо? Неужели просто вернуться в газету? Или?..

– Ты сам виноват, - Фишер решил избрать тактику контрнаступления.
– Не спорю, ты был отличным журналистом и хорошо знал настоящий Запад. Но ты абсолютно лишён чувства дисциплины. Ты срывал сроки сдачи материалов, пил на рабочем месте, устраивал безобразные сцены... Когда же я узнал, что ты избиваешь женщин...

– Ну и что? Я садист и никогда не скрывал этого. Особенно от друзей, - с издёвочкой сказал Жорж.
– Ты убрал меня, когда решил, что я могу залезть в твои дела. Ты уже тогда был продажной сукой, Йозеф. И жадной сукой к тому же. Ты не хотел ни с кем делиться, вот в чём проблема.

– Я оставил тебя внештатником, - напомнил Фишер.
– И платил жалованье твоей бездарной бабе, воображающей себя журналисткой.

– Нет, дружище, - всё тем же тоном продолжал французик, - это ты сам окружил себя бездарностями. Фри тебя вполне устраивала. Об неё можно было вытирать ноги, не так ли? Сказал бы мне спасибо за её воспитание... Но не виляй, Йозеф. Я сказал тебе одну конкретную вещь, которую ты тщательно скрываешь. Я знаю, что в последнее время ты нашёл себе нового патрона. Ты работаешь на Ламберта-младшего, сына Клауса Ламберта. Которого ты и твоя газета в течении многих лет поливают дерьмом и представляют исчадиями ада... Тебе интересно, откуда я это узнал? Не так ли?