Юбер аллес (бета-версия)

Фридрих посмотрел на словоохотливого старичка с интересом.

– Так я имею честь, - он поймал себя на том, что невольно воспроизводит словесные обороты Льва Фредериковича, - беседовать с сотрудником службы безопасности господина Лихачёва?

– С начальником службы безопасности, - поправил его старичок.
– И не Лихачёва, а самой Фрау. Ну да об этом позже, время у нас ещё есть... Вам тут как? В смысле обстановки?

Власов решил, что старичок хочет увести его в этот свой "Норд". Идти никуда не хотелось.

– Да, мне здесь понравилось, - сказал он.

Старичок неожиданно улыбнулся.

– Вот и славно. Я, с вашего позволения, Фрау передам. Это ведь её заведение. Обстановку сама проектировала. Тут, кстати, в основном актёры работают, со студии. Фрау считает, что работа в обслуге очень развивает сценические способности. Ну, тут уж ей виднее... У меня, как вы понимаете, несколько другие задачи...

– "Аркадия" принадлежит госпоже Рифеншталь?
– решил уточнить Власов.

– Вот именно, - подтвердил Лев Фредерикович.
– Хотя Гельман тоже вложился деньгами. Ну и прослушку свою поставил. Только сейчас она того-с...
– тут старичок нервно зевнул, показав челюсть, явно нуждающуюся в услугах стоматолога.
– Так что я буду с полной откровенностью. Ну, вы мне, конечно, верить ни в чём не обязаны... но всё-таки.

– Ну что ж, - Власов отодвинул в сторону пустую тарелку.
– Поговорим. Только давайте сначала представимся. А то я даже фамилии вашей не знаю. И на вопрос о знаках вы мне не ответили.

– Да какие у нас от вас секреты... Фамилия моя Калиновский. Предупреждая возможные вопросы - поляк. Но, как видите, обрусел до полнейшего неприличия. Чего меня занесло сюда - отдельная история, рассказывать долго, а у нас ещё дела есть... Да вы и сами понимать должны...
– он заинтересованно заглянул в лицо Власова, ожидая реакции.

– Ну...
– Власов потянул паузу, - я так понимаю, Фолшпиль?

– Именно, - кивнул Калиновский.
– Так что про меня вы можете и сами узнать. Если досье не уничтожили. Ну да вы попросите начальство, небось не откажет... Вы ведь работаете на Мюллера, - это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

– Все мы работаем на Мюллера, - попытался отшутиться Власов, хотя прекрасно понял, что именно хотел сказать не в меру осведомлённый старик.

– Ну полноте, - Малиновский покачал головой, - я имел в виду - лично удостоены... Это, знаете ли, совсем даже другой коленвал, как сейчас молодёжь выражается...

– Простите, что-нибудь будете?
– встрял не в меру услужливый официант. Власов поднял голову и увидел узкоглазого человека в китайском халате.

– Да, пожалуйста, воды без газа. И не зельтерской, а нашей какой-нибудь, из родника, и ещё лимончика для кислоты и льда побольше, - попросил старичок.

Официант поклонился и ушёл.

– Это был китаец?
– зачем-то поинтересовался Власов.

– Калмык. Есть такая российская коренная народность. Фрау о них документальный фильм сняла, очень познавательный... Кстати, в Райхе его так и не показали. Из-за каких-то там безнравственных якобы сцен, - старик демонстративно скривился, давая понять, что не верит этому объяснению ни на грош.
– А по моей прикидке, это Мюрат засветился. Он, понимаете ли, тогда был у Фрау в большом фаворе: нашёл, паршивец, деньги на Фестиваль немецкой культуры...

– Его же запретили?
– не удержался Власов.

– Запретили, - почти радостно сказал старичок.
– Признаюсь как на духу: лично тому поспоспешествовал через свои каналы. Чтобы такой подарок Гельману преподнести - да я, извините, лучше в петлю полезу...

– И за что вы его так не любите?
– наудачу закинул вопрос Власов.

– Ваша вода, - прозвучало над ухом. Перед Львом Фредериковичем появился высокий стакан с водой и вазочка со льдом. В блюдце лежал тонко нарезанный лимон.

– Кхе, - Лев Фредерикович бросил щипчиками пару кусочков льда в воду.

– Как бы это сказать... Не то чтобы вот прямо так и не люблю. Как выражаются американцы, ничего личного, - это было произнесено таким тоном, что Власов понял: личного между этими людьми накопилось предостаточно.
– Скажем так: этот проныра суёт нос куда не следует и делает то, что может повредить Фрау и её супругу. Вот, к примеру, сегодняшнее безобразие. Я ведь уверен на все сто: в очередном интервью Лихачёв обязательно что-нибудь ввернёт по поводу преследований современного искусства. А какое это искусство? Самое обычное хулиганство, наказуемое согласно российским законам... Вы хоть видели, что они там натворили?

– Кто и где?
– Власов понял, о чём идёт речь, но решил на всякий случай уточнить.

– На Дворцовой. Помните тех ребят в красном? Гельмановские. Арт-группа "Красные..." - извините, там дальше скверное слово, не люблю я этого... Вот они это самое скверное слово там и показывали. В смысле, выложили телами. Три весёлые буквы.

Власов понял и поморщился.

– Это у них называется, - с искренним отвращением сказал старичок, отпивая воду, - контемпорари арт. По-английски - современное искусство. Хотя чего ж тут современного-то. Когда слову тому самому сто лет в обед, его на заборах ещё при царе Горохе писали... Одно слово - дегенерация. Вот и извольте рассудить: ну за что мне этого самого Гельмана жаловать?

– Почему же тогда господин Лихачёв и его супруга его терпят?
– спросил Фридрих.

– Э-э-э... Вот по вопросу сразу видно, что вы не в курсе. Иначе сказали бы - "наша Фрау и её супруг", - наставительно заметил Лев Фредерикович. Власов отметил про себя, что на самого вопроса старичок предпочёл не заметить.

– Но вообще-то я не о том, - засуетился старичок.
– Давайте всё же о деле.

– Давайте уж, наконец, - вздохнул Власов.

– Вам предстоят переговоры с Фрау, - произнёс Лев Фредерикович таким тоном, как будто речь шла не менее чем об аудиенции у какого-нибудь монарха.
– И для всех нас важно, чтобы они прошли успешно. Впрочем, не для всех. У Гельмана и его партии свои интересы в этом деле. И они не совпадают ни с нашими, ни, смею заверить, с вашими. Вам знакома такая фамилия - Бобков?

Власов пожал плечами.

– Допустим, знакома, - сказал он, - и что?

– Ну вот и славно, - старичок сделал ещё один маленький глоток.
– Так вот, генерал Бобков - человек широких интересов. В частности, очень интересуется современным искусством.

– Насколько я понимаю, ему это полагается по должности, - ответил Власов.
– Но вообще-то он пользуется репутацией русофила. А эти господа, насколько я понимаю, не любят юде.

– Кто ж их любит, - скривился Калиновский. Власов внутренне подобрался: в потешном говорке старика проскользнуло что-то очень личное и очень злое. Антисемит? К тому же участие в Фолшпиле... н-да, может быть, всё соперничество с Гельманом объясняется этим?

– Да знаете как у нас говорят - "стерпится-слюбится", - продолжал Лев Фредерикович.
– Ходят, ходят слухи...

– Слухи - это слухи, - отпарировал Фридрих.
– Я, например, ничего не знаю о связях Гельмана с ДГБ. И даже если бы они были - ничего дурного я в этом не вижу. Сотрудничество с государством укрепляет государство. Вы против укрепления государства?

– Разве я что-то сказал о ДГБ?
– хитро прищурился старичок.
– Говорил же я вам: персонально на Петра Иваныча работает. То есть в данном случае на Филлипа Денисыча. Если угодно, личный консультант. Конечно, это не афишируется...