Юденич

Огромная Российская держава, маленькой частью которой была Кавказская армия, со дня на день ждала каких-то перемен к лучшему. И за все тяготы военного времени, многие тысячи погибших и искалеченных воинов-фронтовиков простые люди-россияне, всё больше и открыто винили одного-единственного человека. Царя Николая II.

Россия стояла на пороге февральских политических потрясений 1917 года, которые обрушили не только её государственные устои, но поставили на путь саморазрушения Русскую армию. Командующие фронтами, флотами, армиями, корпусами, дивизиями в полном бессилии взирали на процесс разложения Российской Императорской армии и флота.

Приближалась Русская смута, как образно назвал в своих мемуарах события 1917 года генерал Антон Иванович Деникин. На Кавказ эта Смута пришла с известным опознанием.

Юденич с тревогой наблюдал за тем, как у него во фронтовом тылу с каждым месяцем активизировали свою политическую, а для армии разлагающую деятельность различные кавказские комитеты и партии.

События в далёком от Кавказа Санкт-Петербурге не заставили себя долго ждать. Трудно сказать, был ли к ним готов боевой генерал Юденич или нет. Об этом он не высказывался даже в кругу доверенных лиц.

Глава десятая ВО ГЛАВЕ КАВКАЗСКОГО ФРОНТА

В первый день нового 1917 года юденичский штаб доложил в Могилёвскую Ставку данные о численности и состоянии Отдельной Кавказской армии. Она имела 247 батальонов пехоты, 236 сотен и эскадронов конницы и 546 орудий. Это была большая военная сила.

Обращало на себя внимание то, что почти вся её конница являлась казачьей — имелось всего 18 драгунских эскадронов Кавказской кавалерийской дивизии. Небезынтересно было отметить и то, что из семи корпусных генералов пять были казаками — генералы Калитин, Пржевальский, Баратов, Абациев и Чернозубов.

В Ставке Верховного главнокомандующего Николая II надеялись, что заметная казачья прослойка спасёт Кавказскую армию от революционных потрясений. Но в том окружении последнего Романова заблуждалось.

Поводами для недовольства солдатской массы служили прежде всего сами условия фронтовой жизни. В своих воспоминаниях начальник 66-й пехотной дивизии, которая занимала позиции за Шайтан-даг (Чёрная гора) в районе Огнота с осени 1916 по весну 1917 генерал И. В. Савицкий писал следующее:

«Положение частей на позициях, на высоте от 2400 до 300 метров над уровнем моря, становилось всё более и более тяжёлым. На топливо были разобраны все брошенные жителями деревни. Доставка продуктов и фуража вследствие глубоких снегов была очень затруднительна.

К весне положение ухудшилось. Начались заболевания возвратным тифом. Из-за начавшегося весной 1917 года таяния снегов доставка продуктов ухудшилась. По долинам с большим трудом, но всё же можно было доставлять продукты на подводах.

Далее, на горы, продукты везли на вьюках и складывали в тылу позиции юрты, а отсюда продукты переносились пешими командами, так как лошади с вьюками проваливались в глубокий снег...»

Февральская революция дошла до русских войск на Кавказе, его городов и селений сперва скупыми телеграфными строчками, потом огромными шапками на страницах газет. И сразу на фронте и в тылу замитинговали.

Известие о начавшейся Февральской революции в Петрограде пришло в Тифлис и штаб Кавказской армии с телеграммой начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева, отправленная на имя всех главнокомандующих фронтами и отдельными армиями. Телеграмма пространно сообщала:

«Сообщаю для ориентировки: двадцать шестого, в тринадцать часов сорок минут, получена телеграмма генерала Хабалова о том, что двадцать пятого февраля толпы рабочих, собравшиеся в различных частях города, были неоднократно разгоняемы полицией и воинскими частями. Около семнадцати часов у Гостинного двора демонстранты запели революционные песни и выкинули красные флаги. На предупреждение, что против них будет применено оружие, из толпы раздалось несколько пистолетных выстрелов, был ранен один рядовой. Взвод драгун спешился и открыл огонь по толпе, причём убито трое и ранено десять человек. Толпа мгновенно рассеялась. Около восемнадцати часов в отряд конных жандармов была брошена граната, которой ранен один жандарм и лошадь. Вечер прошёл относительно спокойно.

Двадцать пятого февраля бастовало двести сорок тысяч человек рабочих. Хабаловым было объявлено о воспрещении скопления народа на улицах и подтверждено, что всякое проявление беспорядка будет подавляться силой оружия. По донесению генерала Хабалова с утра двадцать шестого февраля в городе спокойно. Двадцать шестого в двадцать два часа получена телеграмма от председателя Государственной Думы Родзянко, сообщавшего, что волнения, начавшиеся в Петрограде, принимают стихийный характер и угрожающие размеры и что начало беспорядков имело в основании недостаток печёного хлеба и слабый подвоз муки, внушающий Панику.

Двадцать седьмого военный министр всеподданнейше доносит, что начавшиеся с утра в некоторых войсковых частях волнения твёрдо и энергично подавляются оставшимися верными своему долгу ротами и батальонами. Бунт ещё не подавлен, но военный министр выражает уверенность в скором наступлении спокойствия, для достижения коего принимаются беспощадные меры.

Председатель Государственной Думы двадцать седьмого, около полудня, сообщает, что войска становятся на сторону населения и убивают своих офицеров.

Генерал Хабалов двадцать седьмого, около полудня, всеподданнейше доносит, что одна рота запасного Павловского полка двадцать шестого февраля заявила, что не будет стрелять в народ. Командир батальона этого полка ранен из толпы. Двадцать седьмого февраля учебная команда Волынского полка отказалась выходить против бунтовщиков, и начальник её застрелился. Затем эта команда, с ротой этого же полка, направилась в расположение двух других батальонов, и к ним начали присоединяться люди этих частей.

Генерал Хабалов просит о присылке надёжных частей с фронта. Военный министр к вечеру двадцать седьмого февраля сообщает, что батарея, вызванная из Петергофа, отказалась грузиться на поезд для следования в Петроград. Двадцать седьмого февраля, между двадцатью одним часом и двадцатью двумя, дано указание главнокомандующим Северного и Западного фронтов отправить в Петроград с каждого фронта по два кавалерийских и два пехотных полка с энергичными генералами во главе бригад и по одной пулемётной команде Кольта для Георгиевского батальона, который приказано направить двадцать восьмого февраля в Петроград из Ставки.

По высочайшему повелению, главнокомандующим Петроградским округом с чрезвычайными полномочиями и подчинением ему всех министров назначен генерал-адъютант Иванов.

Двадцать восьмого, около двадцати четырёх часов, мною сообщено главнокомандующим о необходимости подготовить меры к тому, чтобы обеспечить во что бы то ни стало работу железных дорог.

Двадцать седьмого, после двенадцати часов, военный министр сообщает, что положение в Петрограде становится весьма серьёзным. Военный мятеж немногими верными долгу частями погасить не удаётся, и войсковые части постепенно присоединяются к мятежникам. Начались пожары. Петроград объявлен в осадном положении. Двадцать седьмого, в два часа, послана телеграмма от меня главнокомандующим Северного и Западного фронтов о направлении в Петроград, сверх уже назначенных войск, ещё по одной пешей и конной батарее от каждого фронта.