Юг в огне

– Понимаем, ваше высокоблагородие... Это мы живо сообразим.

– Фьють!
– от удовольствия свистнул Розалион-Сашальский, и у него даже глаза восторженно заискрились. Он с гордостью взглянул на Веру, как бы говоря: "Вот я с кем вас знакомлю, а вы это не цените". Замурлыкав, как кот, он облизнул губы.

– Сережа!
– обрадованно взревел ротмистр Яковлев. Он вскочил и с распростертыми руками пошел навстречу маленькому хрупкому офицерику, одетому в форму улана.
– Друг мой!
– облобызал ротмистр маленького улана.
– Садись с нами! Познакомьтесь, господа!

– Граф Сфорца ди Колонна князь Понятовский, - подойдя к молодой женщине, жеманно наклонился офицерик, позванивая маленькими шпорами.

...Пили до полуночи. Шумно играла музыка. Вера кружилась и порхала в вальсе то с одним, то с другим кавалером. Словно во сне ей вспоминается, как к их столику то подсаживались, то снова уходили какие-то офицеры, дамы... Смутно она помнит, как этот маленький офицерик Сфорца, взобравшись к ней на колени, с упоением целовал ее в глаза, и все аплодировали и смеялись... А потом длинный ротмистр с кем-то подрался...

Везя ее домой на извозчике, он сквернословил и допытывался у Веры:

– Госпожа, вы не графиня?.. У меня столько денег, что куры не клюют. Хочу жениться на графине или княгине...

XIX

По приказу войскового атамана на Дону создавались Саратовская, Астраханская и Воронежская армии. Атаман думал, что крестьяне, живущие в одноименных губерниях, которые займут казаки, будут охотно вступать в эти армии, считая их своими.

Формированием Саратовской армии руководил полковник Манкин. Его ближайшим помощником был есаул Греков, прозванный Белым дьяволом за свою жестокость в обращении с пленными и подозреваемыми в большевизме. Грекову было только всего двадцать три года, но болезненный, дегенеративный, седой, как лунь, он походил на семидесятилетнего старика.

К этому Белому дьяволу и попал Виктор. Когда он в форме армейского прапорщика явился к Грекову и заявил о своем желании служить в Саратовской армии, тот впился в него, как угольки, черными пронзающими глазами.

Виктор спокойно выдержал его взгляд.

– Документы!
– отрывисто прохрипел Греков.

Юноша достал из кармана документ на имя прапорщика Викентьева Виктора Георгиевича и положил на стол. Есаул долго изучающе просматривал его.

– Викентьев?

– Так точно, господин есаул.

– На каком фронте были?

Виктор ответил.

– В какой части?.. За что награждены крестами?..

Виктор обстоятельно отвечал на все вопросы.

– Хорошо, - зловеще усмехнулся есаул.
– А как же это так могло получиться, что вы, офицер, награждены солдатскими крестами?

Виктор был подготовлен к ответу.

– Когда я был представлен к награждению георгиевскими крестами, я тогда был еще солдат, вольноопределяющийся...

– Гм... Значит, чин прапорщика вы получили на фронте, не проходя юнкерского училища?

– Точно так, господин есаул. За подвиг я был представлен к офицерскому чину.

– Повезло вам, - снова угрюмо усмехнулся Греков. Задав еще несколько вопросов, он вернул Виктору документ.

– Хорошо, - сказал он, что-то записывая...
– Я прикажу написать приказ о вашем зачислении... Как будто у вас все в порядке, а там черт его знает... Сейчас всякая сволочь примазывается к офицерскому сословию. Какая-нибудь шантрапа нацепит на плечи офицерские погоны и ходит, нос задравши. В душу ведь каждого не влезешь... Смотрите у меня, Викентьев, ледяным взглядом посмотрел Греков на Виктора так, что у того мурашки пробежали по спине, - если вы тоже мне голову морочите, то с живого кожу сдеру... Меня ведь не проведешь. Я каждого, чем он дышит, вижу.

– Что вы, господин есаул, - с деланным возмущением воскликнул Виктор.
– Неужели я у вас сомнение вызываю?

– Всякое бывает, - уклончиво буркнул Греков.
– Трубачев!
– гаркнул он в дверь.

Дверь мгновенно распахнулась, и в ней, выпятив грудь, руки по швам, вытянулся черноусый, франтоватый, красивый унтер-офицер.

– Чего изволите, ваше благородие?

– Отведи вот господина прапорщика в батальон капитана Розалион-Сашальского, скажи ему, что приказ сегодня будет... Он просил у меня адъютанта, так вот пусть прапорщика и зачисляет адъютантом своим.

– Слушаюсь, ваше благородие!
– козырнул унтер-офицер и дружелюбно глянул на Виктора.
– Пойдемте, господин прапорщик.

Идя с унтер-офицером, Виктор искоса поглядывал на его умное, симпатичное лицо. Потом он спросил:

– Как вы попали сюда?

– Длинная история, господин прапорщик, - грустно улыбнувшись, сказал унтер-офицер.
– Долго рассказывать...
– Он внимательно посмотрел на Виктора.
– А что это вас так заинтересовало?

– Да так, просто спросил.

– Нет, господин прапорщик, - усмехнулся унтер-офицер.
– Об этом не спрашивают, когда знают определенно, что в нашу армию пока что только добровольцы вступают... Если уж на то пошло, - улыбнулся унтер-офицер, то я вам прямо скажу, что вы тоже не с особенной-то охотой вступаете в нашу армию...

Виктор растерялся и покраснел.

– Ну, что вы!
– бурно запротестовал он.
– Я добровольно.

Унтер-офицер засмеялся:

– Ну пусть будет добровольно. Мне-то ведь все равно. Только вы напрасно меня боитесь... Я вам зла не сделаю... Но вот мы и пришли, сказал унтер-офицер, когда они подошли к казарме. Он остановился и нерешительно произнес: - Господин прапорщик, вы меня извините, что я вмешиваюсь в ваши дела... Но скажу прямо: вы такой молоденький, еще не опытный, хочется вам доброе сделать, если, конечно, не отвергнете моего совета.

– Да нет, что вы!
– воскликнул Виктор.
– Я вам буду только благодарен.

– Я хотел сказать вам, что вы вот идете служить адъютантом к этому поляку, так вы не особенно поддавайтесь его влиянию... Алкоголик!.. Он любит пить и спаивать своих подчиненных... Так он и вас может в это втянуть... Ни за грош можете пропасть...

– Ну уж нет!
– воскликнул Виктор.
– Этого ему со мной не удастся сделать.

– Я вас предупредил... Служу я в главной канцелярии армии писарем, в подчинении есаула Грекова... Если в чем потребуюсь, пожалуйста, я вам всегда помогу. Человек вы, видимо, хороший, мне вы нравитесь... Фамилия моя Трубачев.

– Спасибо!
– снова пожал его руку Виктор.

XX

Виктор был изумлен, когда узнал, что весь батальон состоял человек из двадцати-тридцати. А вся "армия" состояла человек из двухсот, и то, главным образом, из начальствующего состава. Рядовых в ней почти не было. Потом он уже узнал, что в Саратовскую армию никто не шел, а мобилизовать было некого.

Поэтому ни о какой здесь работе не могло быть и речи. Не с кем было ее проводить. Виктор сообщил об этом подпольному комитету. Оттуда последовало указание, чтобы Виктор временно задержался в армии. По сведениям, имевшимся в подпольном комитете, белогвардейцы намереваются мобилизовать в Саратовскую армию крестьян Донской области. Тогда для Виктора откроется широкое поле деятельности...