Югана

– Яны рума, Иткар! – пожимая руку Иткара, ответил Андрей Шаманов.

Не обнимались старые друзья, не целовались и радость свою вслух не выражали – такой древний обычай северянина, аборигена юганской земли. Зато глаза их сияли счастьем.

– Как ты меня отыскал? В этом болотном государстве…

– Как? Да очень просто. Прилетел в Нефтеюганск, пришел в ваше управление, спросил… Ответили, что Иткар находится там-то, на испытании поисковой скважины. Прилетел на буровую, а ребята говорят: ушел наш Иткар Васильевич на озеро разгонять сон у щук. Пилот вертолета снова взял меня на борт и сюда к тебе, как на такси, примчал.

– Вовремя ты прилетел, Андрей. Завтра начнем испытание. Глубина забоя пять тысяч метров. Должна быть нефть! Палеозойская нефть! Понимаешь?! На этой площади первая глубинная скважина.

– Палеозой – хорошо… А жареная лосиная грудинка лучше, – похлопав ладонью по рюкзаку, сказал Андрей. – В Нефтеюганске купил, в «Дарах природы».

Над углями прогоревшего костра жарились на деревянных шампурах ломтики лосиного мяса, с них сбегал розоватый сок, падал на угли, шипел. Вкусно пахло мясом, дымком, багульником, который был в пышном розовом цвету и благоухал около избушки.

После обеда Иткар с Андреем пошли к озеру.

– Так, значит, говоришь, томские геологи духом упали?

– Да, расхваленные ими нефтегазоносные месторождения оказались малопродуктивными, – сказал Иткар. – Сейчас строятся ветки нефтепроводов от Катальгинского месторождения на Раскино и затем на Барабинск. А месторождения, которые открыты, не обеспечат на полную мощность эти артерии. Андрей, томские ученые-нефтяники и обком возлагают большие надежды на палеозойскую нефть…

– Кинуть-то трубы, кинули, еще проложат нефтепровод на многие сотни километров, ну а если не найдут желаемого, что тогда? – спросил Андрей, набивая трубку легким мшистым табаком.

– Андрей, на вас-юганской земле нефть есть, только найти ее, палеозойскую королеву, трудновато. А что такое «трудновато», я на своем хребте испытал. Да и ты знаешь, работал на буровых немало.

– Где она, коль двадцать лет топчемся на нашем болоте, а толку… Где «королева»?

– О том, что западное верховье Вас-Югана, и в частности Нюрольская впадина, – это, конечно, хорошая кладовая нефти, говорил еще Геннадий Яковлевич Обручев шестнадцать лет назад, он дал точные расчеты экономии средств при одновременной закладке одной или двух опорных скважин глубиной до пяти тысяч метров и попытке изучения палеозойской глубины… Но все тогда потонуло в невообразимой шумихе о том, сколько газа и нефти на Вас-Югане.

– Что теперь об этом говорить. Руководители устроили показуху…

– На той скважине, в верховье Чижапки, я потерпел неудачу. Помнишь, Андрей, взрыв? С тем оборудованием, какое у нас имелось, нельзя было выходить на глубину в четыре, пять тысяч метров. Ушел я на Тюменский Север, но не давала мне покоя Нюрольская впадина. Понимаешь, в верховье Нюрольки есть небольшая речка Ай-Кара, Черная Стрела. По моим расчетам, там находится месторождение палеозойской нефти, которое будет иметь большое значение для развития края.

– Мне кажется, Иткар, это старые и пустые разговоры о призрачном месторождении. Нужны доказательства – Андрей достал из кармана блокнот, развернул и протянул Иткару: – Нарисуй-ка для наглядности Ай-Кару и обозначь точку, где, по-твоему, находится это месторождение.

– Хорошо. Только послушай сначала одну историю. В период неолита, продолжительность которого в семь или девять тысяч лет, жили люди на вас-юганской земле большими поселениями. В верховье Чижапки, притока Вас-Югана, у деревни Лавровка, расположенной в большой котловине, обнаружен могильник древнего человека, погребенный более чем под трехметровой толщей осадков, хотя обычно все стоянки периода неолита в Западно-Сибирской низменности находятся под осадками не более чем на полметра. То есть район верховья Чижапки попал в локальное опускание. Такое же древнее кладбище и на такой же глубине находил я в районе Черной Стрелы.

– Ну и какая связь захоронений неолита с современным поиском нефти? – с любопытством спросил Андрей.

– Связь можно отыскать. По берегу Черной Стрелы, в захоронении, я находил несколько кусочков затвердевшей нефти. Рядом с каменным топором и костяными наконечниками стрел окаменевшие кусочки нефти! Береговой могильник был размыт водой, и я решил покопать берег веслом. И еще сделал находку: кусочки отвердевшей нефти лежали прилипшими к осколкам гончарного горшка. Видимо, это был не случайный горшок в захоронении периода неолита. А коль так, то это значит, что древние люди использовали нефть, возможно, в виде жертвенного огня, клали в могилу горшки с нефтью, туески, кожаные сосуды…

– Это мне понятно, Иткар, человек неолита глубоких скважин не бурил, он находил, и возможно в изобилии, нефть, вытекающую на дневную поверхность. И находил он эту нефть недалеко от Ай-Кары, – согласился Андрей Шаманов и тут же засомневался: – Но ведь нужны более веские доказательства…

– Слушай дальше. Нефтегеологи сейчас – не в обиду будь сказано – похожи во многом на первобытных людей неолита, которые брали то, что им бог подаст. Современная добыча нефти ведется во всех открытых нефтегазоносных провинциях в основном в сводовых залежах, или, проще говоря, в ловушках. Такие ловушки уверенно выявляют наши сейсморазведчики. А месторождения нефти и газа других типов геологи находят только попутно, случайно. – Иткар улыбнулся, почесал затылок, а потом, ткнув пальцем себя в нос, сказал: – Нужен нюх опытного геолога, интуиция, плюс богатый опыт поисковых работ. Где и как искать месторождения несводного типа? Нет у нас пока еще приборов, да и геофизики бессильны… Нефтепоисковикам нужна новая геофизическая аппаратура, которая могла бы с достаточной достоверностью выявлять предполагаемую нефтяную или газовую залежь. Вот и приходится нашему брату геологу доходить до всего своим особым геологическим чутьем. По моим расчетам, в районе Черной Стрелы могла образоваться нефтяная ловушка, и туда произошла миграция нефти из каких-то материнских пород, возможно, из очень больших глубин…

– Иткар, если ты считаешь, что есть ловушка, то почему ее не засекли геофизики?

– Я тебе уже объяснил, Андрей, что случилось в период неолита. Но почему произошло сильное опускание в районе верховьев Чижапки и такое же опускание в районе Черной Стрелы? Возможно, прав я, все это связано с тем, что произошло на большой глубине в пределах семи или десяти тысяч метров: по образовавшимся трещинам нефть палеозоя поднялась в слои, лежащие ближе к дневной поверхности.

– Малость уложилось в голове, – сказал Андрей и рассмеялся.

– Ну а те залежи, что открыты в Томской области, в частности в районе Вас-Югана, всего-навсего нефтяные капельки. Сколько нефти лежит в Нюрольской впадине! И именно эта нефть даст возможность поднять промышленное хозяйство Томской области.

– Понятно, Иткар, – сказал Андрей и, набив табаком трубку, закурил. – Томским нефтегеологам нужно смело вести поиск в палеозойских отложениях и там открывать промышленные залежи. Конечно, грех брезговать юрскими отложениями…

– Так-то оно так, Андрей. Но в нашей нефтепоисковой геологии много неразберихи и спешки… а-а, что там говорить… Давай-ка с тобой окунишек на уху надергаем. Леска у меня в кармане. – Иткар посмотрел на часы, словно поджидая кого-то со стороны буровой.

Над буровой взвилась ракета и рассыпалась в небе бледно-красными искрами.

– Что-то случилось, а? – Андрей кивнул в сторону алой россыпи.

– Тракторист должен сейчас выехать на вездеходе за нами. Так мы с ним условились.

Два старых друга стояли рядом и любовались озером, где резвились окуни, всплескивались щуки. Где-то недалеко кричала роньжа.

– У нас один выход: бросать Улангай и уходить на юг Вас-Югана, в Кайтёс. – Наконец Андрей решился сказать о том, ради чего прилетел на встречу с Иткаром Князевым.