Юлька или рыжая муза кавторанга Беляева

Вы видели итальянца, который так опешил, что даж руками в разговоре махать перестал? Я видела! Точнее я это сделала! Завесила итальяно мельницу.

На попытку Борео освободить свою пуговицу, схватилась ещё и другой рукой. Хорошо хоть привычку перебороть успела. Пуговка не на ширинке получилась…

Я ж тоже не железная. Волнуюсь, сука, на чужом корабле!

— Кто вам это так нагло обо мне наврал, капитан?

— Lasciami in pace!.. Беляев отстаньте! — битву за пуговицы Борео всё-таки продул! Всухую продул, хотя потными лапками там ещё чо-то дергать пытался. — Италия не участвует в вашей войне и не торгует оружием с воюющими странами!

Ага, сученыш, это ты кому по ушам ездить удумал? А как же «Гарибальди», который уже «Касуга»? Или я путаю и он «Ниссин» будет? Крейсера уже не оружие!? Лан, умолчу, может правда не знает. Ещё спать плохо станет…

— Капитано, как думаете, если я журналистам наше с вами фото у мины продам… как быстро джапы подрыв «Асамы» с вами свяжут?

— А… Мама Мия!…- сбледнул, — Беляев это подло!

Сука, так разволновался — даж про пуговицу забыл, руками снова размахался!

— Ага… Так чо с вами будет, мио капитано? Ну и в довесок с нейтральным статусом нашей любимой Италии?

— Правительства разберутся в ваших махинациях!

Ага. Уверенности добавил? Мачо? Ток чо глазки у мачо так рыскают и личико вспотело?

— Капитан канеш! Разберутся! Дерьмо вопрос… Думаю, даже капитан Миядзи потом разберётся… Правда только после того как по вам всем, чо есть, прям тут от всей самурайской души вам засадит! И повторит… Хотя… Думаете, после этого ваши разборки кому-нить нужны будут?

— О мио капитано… мама Миа!… Che orrore!.. Что делать, что мне делать-то?

— Как чо? О чем я тут полчаса талдычу? Избавляться нада срочно, капитано, от всех этих ваших «герце мино»! И чтоб их ваще-ваще у вас не было!

— Беляев и не надейтесь, я вам мины не продам! Ни при каких условиях!

— Капитано, кто говорит о продаже? Я с удовольствием чисто по-дружески вам помогу! И их от вас в дар за это приму совсем скромную сумму в тридцать тысяч лир!

— Вы!?.. Я вам… Я еще и должен!?.. Дружески за деньги!? — сука, не лопни!

— Ну так не бесплатно ж мне корячиться? А вдруг ваши мины бракованные? Они ж и взорваться могут!

Твою ж, чо я несу!? Ещё надоумлю придурка…

— Беляев — вы подлец! Мины хорошие — сами ж «Асаму» на них подорвали! И вообще, ни за тридцать, ни даже за миллион лир я вам их не продам!

— Миллион?… Капитано, вы не поняли. Тридцать… Нет, теперь за подлеца уже сорок тысяч лир! Это та скромная сумма которую вы мне подарите, а я вас избавлю от таких опасных штучек на вашем борту! И скромно промолчу… Промолчу когда журналисты прибегут вопросы задавать как «Асама» так удачно на мины сел которых у меня не было…

— Ни за что! Я их лучше тут утоплю!

— Борео, вы в праве делать, чо хотите, но от радости заминированных дойчей и публикации фото это вас не спасет…

— Беляев, это подло! Это шантаж!

— Шантаж? Пятьдесят тысяч ваших лир это всего-то чуть больше пятнадцати тысяч российских рублей! Так… мелочь… Это не шантаж, это дружеская и почти безвозмездная помощь, капитан! От всей широты моей загадочной русской души! И я даже в интервью репортёрам про вас ни слова не упомяну…

Пуговица не выдержала, оторвалась. Сука, как неудобно! Чуть не покраснела, пришлось срочняком вспоминать их чемульпинский салют. Помогло. Твари такой шанс похерили…

— Но только что ж было сорок!?

— Разве? А… Но после этого вы обозвали своего лучшего русского друга шантажистом!

Молчит… Правильно — молчи Борео, молчи! Вякнешь — будет шестьдесят тысяч! И поверь, стыдно мне не будет!

Не. Любоваться воющим мужиком в стадии принятия — эт не мое. Ещё покусает. Потопаю-ка я лучше домой…

— Капитано, за этим честь имею откланяться! К завтрашнему вечеру я планирую уйти из Циндао. У вас ночь — доставить мои деньги и ваши мины! Да, и в ваших же интересах сделать это тайно. Не афишируя на весь порт…

Дойдя до борта, пришлось возвращаться. Туплю. Не продумала. Лодки, сука, нет! Скорбного животом и камерой домой утащили, а вернуть за мной опять забыли! Вот почему, сука, мужиков всегда на подумать той головой пинать надо? Не, нижней они быстро соображают. А вот с верхней затык!

Ещё и эта долбаная пуговица в ладошек зажата. Трофей, мля…

— Капитан, будете так любезны, доставьте меня на «Кореец»?

— Нет! Sono fuori di me! Vattene!

— Ну тогда мне придется воспользоваться вашим гостеприимством и заценить талант синьора кока и винную карту!

— А… Беляев вы… Вы… Questo e troppo!

Вот чо-чо, а итальянские непонятные маты меня бесят! Хотела даже на русском сказать чо и кто я. И где вертела. Но посмотрев, как под рык уже багрового Борео матросня бросилась спускать для меня плавсредство, решила промолчать. Молчанье — золото! Ну и ещё удар хватит моего итальянского спонсора…

Не выдержал, сука! Когда уже по трапу в шлюпку спустилась, проорал. Типа он не гандо… гандольеро и за доставку я должна пятьдесят кусков. Крохобор!

— Друг мой Борео, ноу проблем! Можете сами вычесть из моей доли в сто двадцать тысяч лир за дружескую услугу! Жду мины и семьдесят тысяч!

— Вы ж говорили пятьдесят!?

— Инфляция, мио капитано! Жуткая инфляция лиры! Лира рушится в как дыру прям на глазах! Вон даже услуги гандо… льеро для лучшего друга уже полсотни штук стоят…

Нет, всё-таки переборщила. Кажись его удар хватил…

Глава 10

Поцелуй суккубы

Ночные котики

Приснились ночью котики. Много котиков. Ну типа мне по кровати и пузу гонки с тыг-дыками туда-сюда эти пушистики устроили. Скачут. А один так нежно-нежно шерсткой о грудь трётся и урчит. Как Блямсик.

Приятно… аж до мурашек! Не проснулась бы — ток пи-пи нестерпимо хочется!

Вынырнула из сна. Сука, этот беспокойный отросток опять торчит и на мне не котики — голая коза какая-то белобрысая взгромоздилась и тыг-дык устроила. С тумбой-юмбой!