Юми и укротитель кошмаров

– Хорошо. – Художник обернулся. – Я попробую тебя научить, но только для того, чтобы ты смогла защититься… – Он вдруг нахмурился, заметив, как она ежится в тонком платье и кофте. – У тебя что, зуб на зуб не попадает?

– Эт-то т-так называет-тся? – У Юми от холода дрожала челюсть. – Мне еще ник-когда не б-было т-так холод-дно.

– Никогда? – искренне удивился Художник.

– Да, – дрожа, ответила Юми. – У н-нас, если холод-дно, н-нужно просто лечь. Чем теп-плее п-пол, т-тем лучше.

Пожалуй, ледяной душ был не лучшей идеей. Ее тело плохо справлялось с холодом.

– Вот. – Художник подошел к стене. – Видишь ручку? Покрути, чтобы повысить температуру в комнате.

– Пол подогреется? – с надеждой спросила Юми.

– Э, нет. – Художник указал под потолок. – Это миниатюрный хионный обогреватель. Он нагревает воздух.

Жаль. Но Юми помотала головой – и сделала бы точно так же, даже если бы подогревался пол.

– Обойдусь.

– Обойдешься? Юми, ты вся дрожишь.

– П-прежде я уже п-привыкла к эт-тому месту, – ответила она. – Мне н-не следует злоуп-потреблять уд-добствами твоего мира. Я г-готова к люб-бым испыт-таниям, что п-пошлют мне д-духи.

Художник вытаращился с таким изумлением, будто на Юми выросли листья и она взлетела, как дерево.

– Ну ты и, – сказал он (низким стилем), – чудачка!

Он осмотрел ручку на стене, затем попытался дотронуться до нее пальцем. Вскоре из отверстия раздался тихий гул.

– Ха! – воскликнул Художник. – В прошлый раз удалось включить приемник, и я сейчас подумал, что и с обогревателем справлюсь. Я чувствую хион. Не могу крутить ручку, но могу каким-то образом регулировать линии…

Разговор был прерван стуком в дверь. Юми робко ответила, опасаясь, что снова придется обманывать. Но на этот раз к двери всего лишь приклеили большой конверт.

Юми вернулась в комнату и по просьбе Художника вскрыла конверт. Внутри оказался листок бумаги. Юми редко читала что-либо, кроме молитв, но формальный тон письма показался ей на удивление похожим.

– Дела плохи? – спросила она. – Я не все слова понимаю, но…

– Это уведомление о временном отстранении, – тихо ответил Художник, с непривычной серьезностью глядя на листок. – От бригадира. Меня на месяц отстраняют от работы с удержанием зарплаты за ложную информацию.

– Тут говорится, что он никого не нашел по указанному тобой адресу? Только пустой дом?

Обучение живописи

Художник отвернулся и небрежно махнул рукой:

– Уверен, что он даже в дверь не стучал. Может, вообще кого-то послал вместо себя. Ему уже давно хотелось меня наказать. Он думает, что я ему фальшивые картины подсовываю. Придурок!

– Значит, он действительно не верит в стабильный кошмар, – сказала Юми. – Ты был прав.

– Я ему никогда не нравился. Он считает, что меня не следовало допускать к лотерее рабочих мест сразу после школы, и злится, что мне выпал его район. – Художник закрыл глаза и дотронулся до лба. – По крайней мере месяц не нужно будет оправдываться за прогулы.

– А что будет дальше?

– Это мое первое нарушение, – ответил Художник. – Другим художникам скажут, что я на больничном, так что не придется выслушивать потом их насмешки. – Он сделал паузу. – Если только смогу выйти на работу и отстранение не продлят. Если не смогу, то меня уволят и из квартиры выселят.

– Значит, решим наши проблемы за месяц, – уверенно заявила Юми. – Даже если мне придется самой разбираться с этим стабильным кошмаром.

Девушка посмотрела на Художника с вызовом. Озноб уже не донимал, но Юми не знала, помог ли обогреватель, или она сама постепенно привыкает к климату. Благодаря этому она нашла силы с уверенностью посмотреть в глаза Художнику, когда тот повернулся.

– Я готов тебя учить, – сказал он наконец и подошел к большому сундуку у своего мягкого алтаря. – Но даже не думай сражаться со стабильным кошмаром. Юми, я объясню, как в экстренных случаях давать отпор обычному кошмару. Потом мы пойдем и поищем доказательства существования стабильного. Если получится его выследить, попробуем навести на след другого художника. При наличии новых свидетелей бригадиру придется признать, что я не лгал и кошмар существует. Он будет вынужден вернуть меня на работу и обратиться за помощью к специалистам.

– Отличный план. – Юми кивнула, приближаясь к сундуку.

– Юми, этот кошмар необычный, – тихо сказал Художник. – Когда я его обнаружил, он уже почти сформировался. Да, я сам говорил иначе, но… чутье подсказывает: он способен творить зло. Кошмары, уничтожившие Футиноро, не скрывались. А этот осторожный, хитрый. Прошло уже несколько дней с тех пор, как я его заметил, но пока никаких новостей о нападениях… – Он покачал головой и указал на сундук. – Открывай.

Юми открыла. Внутри оказался набор больших кистей. Некоторые напоминали метлы длиной в человеческий рост, но большинство были короче, около двух футов.

Также в сундуке нашлись склянки с тушью одного темного оттенка и холсты. Художник попросил Юми взять кисть покороче и толстую упаковку бумаги вместо холста. Холсты, по его словам, предназначались исключительно для работы. Для упражнений есть бумага.

Судя по тому, что упаковка была нетронутой, сам Художник не слишком-то много упражнялся. Разложив принадлежности для рисования, Юми углядела на дне сундука еще кое-что, малоприметное в сумраке. Широкую черную папку, перевязанную бечевкой. И потянулась за ней.

– Не трогай! – воскликнул Художник, хватая ее за руку.

Холод помчался прочь из тела Юми под воздействием сверхъестественного тепла; гусиная кожа мгновенно разгладилась, как покрывало при натягивании. Юми ахнула, затем слабо вздохнула, когда тепло заполнило ее целиком.

На этот раз Художник не спешил отдернуть руку. Он посмотрел на свои пальцы, тщетно пытавшиеся схватить запястье Юми. Вместо этого их кисти слились, и пульсирующий жар разогнал все мысли и чувства.

Наконец Художник убрал руку.

– Прости, – произнес он. – Но эту папку не трогай. Никогда.

– Почему?

– Потому что я так сказал! – рявкнул он. – Мой мир, мои правила. Не смей трогать. Ясно?

Юми кивнула.

– Хорошо. – Художник отступил. – Сегодня я научу тебя рисовать бамбук.

– Постой. – Юми нахмурилась. – На вашей планете растет бамбук?

– Конечно, – ответил Художник. – У вас он, что ли, тоже есть? Он ведь… не летает?

Юми помотала головой:

– Он растет там, где нет камней, а только земля. В холодных пустошах за границами обжигающего камня. Туда никогда не приходит тепло, поэтому лишь немногие отваживаются там жить. Но я видела бамбук и у холодных источников. – Она наморщила лоб. – А как ваши растения выживают без солнечного света?