Юмор разноликий (сборник)

Эпоха застоя сменилась эпохой реформ, и многое изменилось в нашей жизни. Кое-что даже к лучшему, но про это лучше не вспоминать. Теперь один сын нашего начальника Матвеева работает бизнесменом, а второй – бандитом, но самое интересное то, что они работают в одной фирме, где хозяином их папаша. Сын Думбадзе играет пока в высшей лиге за одну калмыцкую команду, где большинство футболистов из Бразилии и островов Зелёного мыса. Он стоит на воротах за большие зелёные деньги, которые к островам Зелёного мыса отношения не имеют. Дочка Клавочки работает в модельной фирмочке тоже за большие зелёные деньги, но путаной. Оказалось, что дети Ситкина тяготели к искусству торговли и теперь успешно содержат по два ларька. Только сын Фимкиной работает в промышленности, но в промышленности США. Не знаю, счастливы ли дети моих бывших сотрудников, но производства в стране уже нет.

Альтернатива

Успешный чиновник городской администрации Листратов Пётр Ильич не мог заснуть в своей постели. Всё у него было хорошо, почти так, как в отчётах правительства, но в голову лезли всякие мысли, которые и отгоняли живительный сон. Пётр Ильич размышлял, ворочаясь:

– Вот был бы я инженером, тогда бы дрыхнул себе и мне бы уже всякие шарикоподшипники снились… И это было бы совсем реально, ведь я когда-то кончал машиностроительный факультет. Строил бы себе машины, а не шёл бы строить новую счастливую жизнь для народа в горком комсомола… Но, с другой стороны, и жизнь тогда бы была паскудная, как у всех инженеров, тогда бы я тоже думал, как бы дотянуть до получки, если её опять инженерам платить перестанут. Да и эта самая получка в два раза меньше, чем у рабочего, но это и понятно, ведь инженеров пока остаётся много, а рабочих уже стало меньше, чем бизнесменов. У чиновников, конечно, тоже зарплата не большая, но есть свой интерес…

Вот как раз из-за этого интереса Петру Ильичу было и не заснуть. Ещё бывший глава администрации ухитрился в Москве пробить смету на большую дорогу, а раз дорога была большая, то и смета была такая большая, что в ней всегда можно было съекономить пару миллиончиков. Не для народного хозяйства, конечно, тем более, что такового уже и не было, а для внутреннего потребления. Деньги они всегда бывают к месту. Вот и пришёл к Петру Ильичу этот жук Рабинович, строительный начальник, и сказал, что есть шанс съекономить на смете. Для этого надо ему, Рабиновичу, и Петру Ильичу кое-что подписать, кое-что переписать. Ещё говорил этот паразит, что риска нет никакого, но ведь ясно, что он при удобном случае сам Петра Ильича и подставит. И тогда наступят всякие следствия и последствия… А последствия могут быть непредсказуемыми. Правда, раньше чиновники в администрации совершали и большие хапки. И никто их за это не ругал, и всё сходило им с рук, хотя все знали про украденные из бюджета деньги, но теперь наступило иное время. Всё в любой момент могло измениться и тогда показательный процесс, для того, чтобы показать, что с коррупцией кое-кто ещё борется. Всё это для острастки тем, кто уже наворовал, чтобы они плохо спали в своих коттеджах. Пусть посадят одного-двух, но Петру Ильичу не хотелось быть этим одним.

Однако приходилось и раньше рисковать. Такова работа чиновника. Потому и пенсия у него втрое больше, чем у прочих граждан, что работа больно нервная. И все знают, что сидеть у бюджета и не выуживать оттуда совсем глупо. Вот если так сидеть и не делать хороших хапков – наоборот – все скажут, что этот Пётр Ильич хочет выделиться, морду воротит от бюджетного пирога, что он всегда может и настучать на своих сослуживцев только на том основании, что он остался чистеньким. Чистеньких все боятся, потому что не знают, чего от них ожидать, а чистеньких чиновников тем более боятся. А ещё хуже скажут, что каков козёл! – сидел у денег, они сами в руки пёрли, а он прошляпил, упустил выгоду… А раз козёл, то кто захочет козла повышать, продвигать наверх?! В этом случае сразу падёшь в глазах общественности. А за что сейчас борется вся общественность? Президент сказал, что пора бороться с бедностью, а как раз эта пара миллионов в этом деле сможет и сгодиться. Ну, первым делом, эти миллионы гарантируют семье Петра Ильича жизнь несовместную с этой самой бедностью. Чем это не борьба с этим паскудным явлением?! А, с другой стороны, с деньгами можно и побороться с чужой бедностью, так сказать, поделиться. И Пётр Ильич живо представил, как он нанимает соседа – дядю Лёню покрыть крышу его дачи. За это он отвалит ему пару тысяч и не забудет угостить и водочкой. Пётр Ильич представил, как подвыпивший дядя Лёня благодарит его, благодетеля. Сразу на душе от этой радужной картины стало хорошо, и Пётр Ильич заснул.

Минздрав предупреждает

Из всего нашего правительства о нас больше всего заботится минздрав. Он нас постоянно предупреждает. Особенно наше население любит его предупреждение о том, что чрезмерное употребление алкоголя вредит здоровью. Но так как у нас никто чрезмерно не употребляет алкоголь, то за эту заботу не грех и поднять лишний тост.

О вреде курения тоже нас минздрав предупреждает и так наглядно, что все знают, как капля никотина убивает лошадь. Поэтому у нас лошади и не курят.

Давайте же рассмотрим ещё некоторые вещи, о которых минздрав сможет нас предупредить в будущем. Вспоминая недавние события, не грех сказать о том, что здоровью граждан вредит безграничная вера предвыборным обещаниям. Также могут навредить и те, кого выбрали, когда они примут такие законы, которые повредят нашему здоровью, в том числе и психическому. Ведь люди до того могут поверить, что у нас всё делается для народа, а это всегда может увеличить количество Наполеонов – пациентов того же самого минздрава. И хотя у нас народ, для которого делается многое, продолжает вымирать, но не так быстро, потому что он в последнее время всё – таки прислушивается к предупреждениям всё того министерства здравоохранения. А минздрав продолжает предупреждать, что курение вредит нашему здоровью, потому что из-за большого количества перекуров мы всё не можем догнать Потругалию по благосостоянию. В этой связи родной минздрав мог бы нас предупредить, что больше всего нашему здоровью вредит работа, за которую платят такие деньги, которые те, кто их платят и за деньги не считают.

Вообще я считаю, что предупреждения, которые делает минздрав и надо считать основным его занятием. Денег на это уходит меньше, чем на бесплатное лечение, но народ заряжается здоровым оптимизмом, который помогает ему преодолевать все трудности. И за это надо выпить, так как по предупреждению минздрава здоровью может навредить только чрезмерное употребление алкоголя, а тем, кто знает меру, – ну просто никогда! Только мера для всех разная: у кого две бутылки, а у кого и три.

Лучшее реалити – шоу

Телевидение у нас набрало большую силу. Вообще любая пошлость должна обладать силой. Иначе этой пошлости просто не выжить, потому что народ у нас поумнел вне зависимости от его образования. Недаром говорят, что на ошибках учатся. И если у нас и осталось бесплатное образование, то это учёба на ошибках, которых мы наделали так много, что имеем говорить о своём особом пути. Путь путём, даже если не всё путём, но телевидение наше дорогое всё и норовит что-то слизать с других иностранных телеканалов. Поэтому придумали всякие реалити-щоу. Реалити, значит, что шоу это реальное с настоящими пацанами, то есть, без всяких артистов, которые развлекаются за хорошие бабки в «Окнах» с Нагиевым.

Короче в реалити-шоу не едят улиток, а просто живут в хорошем месте и надеются выиграть хороший приз. Вот и живут ребята в приличном бараке и надеются выиграть двенадцать килограммов золота. Золото, конечно, хорошо, но, сколько у нас ещё людей живут в бараках. Так эти люди не просто живут, они ещё и работают за небольшие деньги, и никто им никаких килограммов золота не отвалит за ударный труд по строительству самого изощрённого капитализма. А тут ребята болтаются по Европе и совсем не хотят стать токарями, которых не хватает в родной стране. Или решили на телевидении построить дом под Москвой стоимостью в восемь миллионов. Собрали желающих поработать на этой ударной стройке под руководством изнеженного певца, который ничего кроме пения не умеет. Кстати, про пение его особый разговор, но дом под таким руководством построили. Правда, телезрители так и не увидели, как этот дом строили участвующие в этом реалити-шоу, которые днём шлялись вокруг дома и строили только козни своим товарищам по стройке, ведь дом был с самого начала только один и большинству получить его просто не светило. Неизвестно, может быть, дом строили нанятые строители из Молдавии, но дом был построен, а победители телешоу взяли его деньгами, чем усилили инфляцию в стране. А какая польза нашему народному хозяйству от этого дома?! Нисколько не больше, чем польза от особняков коррумпированных чиновников под той же Москвой. А организовать это реальное шоу в самых реальных условиях близких нашему менталитету, то и интерес к передаче был бы больше, а, значит, больше бы рекламы можно было бы впихнуть в эту передачу. Надо было просто строить не какой-то домик, а современный комбинат. И пригласили бы для этого реалити-шоу не двенадцать семей, а двенадцать тысяч. Построили бы для них бараки. Так эа этот комбинат, который достался бы по окончанию стройке всего одной семье, началось бы самое социалистическое соревнование, которое, как и в реальной жизни закончилось бы приватизацией комбината одной семейкой, семейкой, наиболее удачно ведущей нечестную борьбу за приватизируемое предприятие. Вот это было бы совсем, как в реальной жизни.

Ещё в передаче про дом поощрительная дачка досталась самому активному телезрителю. То и в реалити – шоу про строительство комбината поощрительная путёвка в Лондон в личное поместье вполне могла, как в реальной жизни достаться какому-нибудь телезрителю Б., что позволило бы этому Б., получившему известность на всю страну иногда давать интервью и советы из Лондона.

Или было на каком-то телеканале реалити-шоу «Голод», где несколько довольно молодых людей без определённых занятий голодали в отличных условиях в Берлине, ища пропитания просьбой подаяния у местных жителей. Не знаю, что подумали эти местные жители о гражданах моей страны, но и тут можно было бы расширить рамки передачи и предать ей реальные черты. Можно было бы послать на Зпапад не десяток ребят, а несколько десятков тысяч наших безработных. Во-первых, эти безработные голодали бы не у нас, а в более комфортных условиях. Во-вторых, отпала бы необходимость платить им пособие по безработице, что помогло бы нашему бюджету. В-третьих, это подорвало в какой-то мере экономику Запада, что способствовало проникновению туда наших товаров. Вот какую пользу можно было бы добиться от реалити-шоу, поставленного на промышленную основу.

Что касается приза за телешоу «Голод», то там победителю отвалили за его работу в течение двух месяцев на улицах Берлина ежемесячную пенсию в тысячу баксов. Это несколько не вяжется с реальной жизнью. У нас человек работает лет сорок, живёт не в таких хороших условиях, а потом за это получает пенсию в четыре тысячи, но не каких-то баксов, а настоящих российских рублей. Телевидению осталось только это показать всё с рекламными паузами, показать красиво. Вот это и было бы самым – самым реалити-шоу, которое мы смотрели бы, не уставая, но с небольшими перерывами на работу.