Юмор разноликий (сборник)

Простая конструкция

«Петунии, настурцииукрасили балкон…Простейшие конструкции.Асфальт, стекло, бетон.Настурции оранжевы.Петунии красны…Что, горожане, раньше выне ждали так весны?»Ирэна Сергеева «День поэзии-87»

Петунии, настурции…Поэту не плохипростые по конструкцииудобные стихи.Настурции оранжевы.Петунии красны…Читатели, куда же вы?Стихи вам не ясны?!Петунии, настурции…А знающий поймет:от этакой конструкциинет автору хлопот.

Опознание

…Я шел, прислушиваясь к нотамвесны. Пробило два часа.И следом озарился сквердвойным огнем, Секундомер,взрыв обещающий, затикал,пахнуло воздухом каникул,дитя навстречу, теребявесенний лепесток, бежало,и мне вонзилось в сердце жало,я вздрогнул и узнал себя…Владимир Гандельсман журнал «ЗВЕЗДА» апрель 1998

Я шел, вдыхая аромат,что бы опять пьянящ и гулок…Он от собачьих был прогулок.И тут родной услышал мат…Что за плебейские манеры?!И кто же там идет из сквера,все матеряся невпопад?!Он шел, купюру теребя,был рот гримасой перекошени шарф небрежно был наброшенна воротник… Губа дрожала,а в сердце шевелилось жало.Я вздрогнул и узнал себя.

Вот чепуха!

Вот девочки, которых я любил.Вот мальчики, с которыми дружил.Вот небо и черемуховый куст.Вот песенка, летящая из уст!Евгений Поповжурнал «НЕВА» № 5 1997 г.

Вот мальчики, которых я любил.Вот алкаши, с которыми я пил.Вот сборище каких-то дураков.Вот книга моих избранных стихов!Вот девочки из лучшего борделя,куда ходить не хватит и недели…Вот вновь поэт валяет дурака,когда в стихах сплошная чепуха!

Душа-потёмки

Я уже не сделаюсь пьянейи не о душе своей заплачу —о тебе, которому по нейпробиваться надо наудачу.Светлана Сырнева

Я ещё совсем и не пьяна…Выпила немного – лишь полкрынки.А душа моя уже темна.Нету в ней и маленькой искринки.Ты ж в неё вползаешь наугад…Надо ж быть нахальнее и проще,действуй, словно Казанова,словно гад,всё руками, всё на ощупь.Я же буду плакатьвновь по мужикуи смотреть на всё и с интересом…Всем я показать теперь смогу,как черна душа у поэтессы.

Большая разница

Запомни, милый друг, одно —и зря портьерой не греми,что мы не властны над окном,как властны, скажем,над дверьми…Яков Гордин

Мне в голову пришло одно,то от раздумий,ты поверь,что мы не лазаем в окно,а ломимся, хоть сдуру,в дверь.То родилось в моей душене просто, не с хрена,когда на третьем этажея вышел из окна…Легко покинул кабинет.Потом считал потери…Теперь в душе сомнений нет —хожу я через двери.

Самокритика

По глухонемой провинциитаскаю свою суму,в которой нетленные виршине нужные никому.Валерий Черкесов

Я нудно слагал хореи,писал заявленья в Союз,чтоб приняли поскореепод сонмы писательских муз.Себя назвал я поэтоми жил, как поэт, тяжелои как-то с похмельным рассветомпрозренье нежданно пришло…Стихи, мол, Черкасова плохи —ни сердцу и не уму…Они не нужны эпохиа, в общем, и никому.

Ироническая проза

Спецсвязь

О том, как Макеев стал председателем комиссии по общему согласованию, рассказывать надо долго и потому сейчас этого делать не надо. Сам Макеев путался в версиях своего назначения, в странных случайностях и переплетениях своих родственных связей, явных и тайных. Короче говоря, то, что он возглавлял сейчас, он совсем не знал, но это его нисколько не пугало, так как он всю жизнь занимался тем, чего не знал, получая при этом поощрения за успешную работу. Поэтому Еремей Никодимович привычно освоил новый шикарный кабинет буквально моментально, сев за полированный стол и перебрав разноцветные карандаши и блокноты. Сразу его внимание привлекли разноцветные телефоны. Сняв трубку черного телефона, он услышал услужливый голос секретарши. Сняв трубку белого телефона, он услышал привычный гудок и на всякий случай позвонил своему приятелю-министру какой-то мудреной отрасли. Ещё улыбаясь после приятной дружеской беседы, Макеев с интересом уставился на последний телефонный аппарат красного цвета с государственным гербом вместо наборного диска. Про такой телефон Еремей знал с раннего детства, но имел его в собственном кабинете впервые. Осторожно он снял яркую трубку, там что-то щелкнуло, и серьезный мужской голос твердо попросил назвать адресата. Неожиданно Еремей Никодимович вспомнил председателя городской комиссии по благоустройству его родного города. Когда – то давно этот председатель, тогда еще секретарь горкома комсомола голосовал против выдвижения Макеева на его первую руководящую должность. Он представил, как вытянется лицо у этого проходимца, когда он услышит, кем стал теперь Макеев. Он велел соединить с этим человеком. В трубке что-то щелкнуло, и Еремей услышал голос председателя. Макеев торжественно представился, выдержал паузу и сказал, что в центр поступили сведенья о том, что с благоустройством в городе есть проблемы. Все знали, что проблемы были со всем, но Макеев твердо велел готовиться к самой серьезной проверке.

Председатель несколько растерялся от такого обещания Макеева, но спохватился и несколько натужно выразил свое согласие со словами нового председателя неизвестной ему комиссии и пообещал люкс в местной гостинице и хорошую встречу. Макеев с удовольствием представил, с каким ужасом этот тщедушный председатель будет ждать обещанной проверки.

В хорошем настроении Макеев положил красную трубку и задумался, кому бы ему еще позвонить. Герб на телефоне спецсвязи говорил о неограниченных возможностях его владельца, и тут Еремею Никодимовичу вдруг вспомнилось первое лицо в стране. А если это лицо привычно прошамкает что-то в ответ, что же Макееву сказать такое, чтобы не показаться полным идиотом. Он задумался так, как не задумывался уже давно, и даже вспотел. Может быть, спросить дорогого руководителя об итогах посевной, но это и впрямь будет выглядеть глупо. Нет, лучше в связи с новым назначением представиться скромно и просто поинтересоваться указаниями высшего руководства в области общего согласования, которым собирался руководить Еремей Никодимович. Что-то внутреннее подмывало его на этот звонок.

Дрожащей рукой Макеев поднял красную трубку и тихо назвал должность первого лица. Из трубки совсем спокойно ответили, что соединят через минуту, потом раздался щелчок, и хриплый голос представившегося помощником первого лица по общим вопросам спросил его о цели звонка. Еремей Никодимович чётко отрапортовал. Помощник подумал и сказал, что первое лицо в настоящий момент обедает, но он доложит о вопросе Макеева при первой же возможности.

Макеев бережно положил трубку и улыбнулся: вот, мол, ему сообщено, что само первое лицо сейчас обедает. Другому бы просто что-нибудь хрюкнули, а ему при его новой должности сказали все откровенно. Он сам почувствовал к себе некоторое уважение и в состоянии глубокого удовлетворения отправился отобедать в спецстоловую.

1982 г.

Тысчонка

Наступила полночь. Тускло блестел мокрый асфальт и его матовый блеск обступал своими таинственными очертаниями темный, плохо освещенный город. Этот полумрак и таинственность большого города внушали страх. Душа куда-то проваливалась, не находя опоры и покоя. Сидя среди этой, леденящей душу, темноты в своей серой машине, Николай судорожно нащупал под сидением тяжелый разводной ключ, после чего немного успокоился и направил свою машину в середину пустынной и немного освещенной площади. Медленно выехав на пустое место, Николай заглушил мотор. Он все еще раз огляделся. Было видно далеко вокруг, и никто не мог приблизиться к его такси незамеченным, хотя бы метров за пятьдесят.