Юнармия (Рисунки Н. Тырсы)

— Добьем эксплуататоров, душителей рабочего класса! Да здравствует советская власть! Да здравствует Ленин!

Отряд наш появился на митинге в полном составе, с обрезами в руках. Жалко только, что в дальних рядах нам пришлось стоять. Мне, Сеньке и Андрею еще было видно, кто говорит. А вот Васька все подымался на цыпочки и жаловался, что ничего не видит.

— Кто это говорит? — спросил он, когда на платформу взобрался новый оратор.

— Не знаю, какой-то командир или комиссар в кожанке, — сказал Гаврик.

— Да это Саббутин! — крикнул Васька. — Я по голосу слышу, что это Саббутин.

Да, это был наш старый знакомый, командир батареи Саббутин. Он так постарел и оброс такой окладистой бородой, что мы едва узнали его.

— А кто там председатель? — спросил Васька.

— Илья Федорович.

Васька довольно улыбнулся, будто не отца его выбрали председателем, а его самого. А когда митинг подходил к концу, Васька протиснулся вперед. Ему непременно хотелось поговорить с Саббутиным.

Саббутин сидел на платформе рядом с Порфирием и курил.

— А, Васька! — улыбнувшись сказал Порфирий. — Ну как? Не убили тебя? Ну, подсаживайся к нам.

Порфирий протянул Ваське руку и втащил его на платформу.

— Это партизан из Юнармии, — сказал он Саббутину, — первый в нашем отряде.

Но Саббутин и сам узнал Ваську:

— Ну и вырос же ты, Вася, за это время! Совсем шариком был, а теперь вот как вытянулся.

— А почему, — спросил его Васька, — вы мне тогда поклона не прислали, товарищ Саббутин?

— Когда тогда?

— С фронта, когда Семен Воронок у вас был.

— Ну, милый мой, — сказал Саббутин, — всех не упомнишь. На фронте много дела было, не до поклонов.

То, что рассказано в этой повести, не выдумка.

Конечно, всех мелочей не вспомнишь, кое-что невольно и присочинишь.

Но участники отряда, герои повести — настоящие, а не выдуманные люди, только в повести у них фамилии другие.

Многие из них живы до сих пор и довольно еще молоды. Самые старшие из нашего отряда — Андрей и Семен — теперь инженеры и работают на железной дороге. Недаром сыновья деповских. С самым младшим — Васькой — я недавно встретился на станции Минеральные Воды. Я ехал на курорт. Прохожу по платформе мимо паровоза, вижу — из окна высунулся машинист, чистым воздухом дышит, пот с лица вытирает. Я его сразу узнал — ведь сколько лет провели рядом.

Не только в отряде были мы с ним вместе, но и в Красной Армии, в которую вступили сразу же после прихода большевиков (Ваське тогда только тринадцатый год шел).

Вместе побывали мы и в Баку, и в Ленкорани, и в Махачкале, и в Хачмасе, и в Дербенте, и на границе Ирана. Воевали с азербайджанскими беками, с англичанами-интервентами и просто с бандитами. Как же было не узнать старого товарища!

А Гаврика, лучшего нашего стрелка, под Перекопом убили врангелевцы.

Героем он был у нас в отряде, героем и умер.

В те годы, о которых говорится в этой повести, я и все мои товарищи по отряду мало учились. Не до ученья было. Мы учились в боях защищать правое дело рабочих и крестьян — бессмертное дело великого Ленина! Зато теперь перед всеми нами открылась широкая дорога.

Каждый нашел свое призвание и свое место в жизни.