Юность подарит первые шрамы

– Диана, подойди, пожалуйста.

На этот раз Джулиан решил представить ее тучному, седовласому мужчине с нахмуренными бровями и серыми сощуренными глазами.

– Диана, это профессор Ньютон Эшбрук.

– Мистер Эшбрук, рада знакомству. Вы тот самый наставник Джулиана?

– Полагаю, он вам обо мне многое рассказал, – ответил Ньютон трескучим голосом.

– Я готов рассказывать о вас бесконечно, потому что безмерно благодарен вам за ваш труд, – пролепетал Джулиан.

– А я теперь понял, увидев Диану, почему Джулиан иногда отличается несобранностью и постоянно витает в облаках. Конечно, как сосредоточиться мозгу, когда сердцем управляет такая красавица? – И после раздался раскатистый смех, что лишь усилил головную боль Дианы. Но той пришлось тоже рассмеяться, ведь Джулиан уже вовсю хохотал, поддерживая профессора.

Вскоре Джулиан позволил Диане покинуть их, чтобы поговорить с мистером Эшбруком наедине. Диана доковыляла до стола, села, только прикоснулась к вилке…

– Диана.

Джулиан наклонился, прижался грудью к ее спине, положил подбородок на ее плечо и накрыл широкими ладонями ее кисти.

– Да, Джулиан?

– Почему ты за весь вечер ни разу не подошла к Коллину и Хэйли?

– Подойду позже. Я за весь вечер еще ни разу не поела.

– Накормлю тебя позже. А сейчас подойди, пожалуйста, к нашим друзьям. Они очень хотят видеть тебя, – голос Джулиана был слащаво-ядовитым, и руки его все сильнее прижимали ее хрупкие ладони к столу, точно пытаясь раздавить их.

– Конечно, – ответила Диана.

Коллин и Хэйли гуляли по оранжерее, вооружившись наполненными бокалами шампанского.

– О, миссис Патридж, какая честь! – крикнула Хэйли, увидев Диану.

– Привет. Простите, что не пришла к вам раньше.

– Не переживай, Диана, мы же все понимаем. Ты – любимый аксессуар Джулиана, он без тебя никуда, – насмешливым тоном сказал Коллин.

– Аксессуар? – удивилась Хэйли. – Звучит так себе. Ты, наверное, хотел сказать «украшение»?

– Нет, аксессуар больше подходит, – сказала Диана, устало улыбнувшись.

– Диана, я не хотел тебя обидеть.

– А я и не обиделась.

– А вот я обиделась на тебя за то, что ты пропустила мою вечеринку.

– Хэйли, Джулиан ведь объяснил, почему Диана не приехала. Она была расстроена из-за смерти своего коня.

– Да, жаль зверушку. Но, по-моему, ты уж слишком близко к сердцу приняла его смерть. Я думала, что для вас, всадников, лошади тоже – просто аксессуар, – усмехнулась Хэйли.

Коллин тоже улыбнулся, но, заметив, суровое, окаменевшее лицо Дианы, что до этого было приветливым, но с характерным благородно-строгим выражением, тут же стал серьезным, поняв, что его спутница перешла грань. Хэйли поняла это, уже после того как Диана молча их покинула. Это лучшее, что она могла сделать, чтобы не накалить еще больше обстановку, ведь, как вы знаете, Диана могла вынести все что угодно, кроме того, когда кто-то затрагивает Деймоса, что был любовью всей ее жизни, самым верным другом и огромной трагедией.

Далее начался цирк. Так Диана обозвала главную часть праздника – когда все гости, поздоровавшись наконец друг с другом и побеседовав ни о чем, заняли свои столики, и ведущий торжества поочередно стал вызывать в центр зала под звук приглашенного оркестра всех желающих публично поздравить именинника. Каждый хотел отличиться высокопарными эпитетами, восхваляя Джулиана. Кое-кто так стремился запомниться влиятельной семье, что даже расплакался, дойдя до середины своей поздравительной речи. Все, абсолютно все восторгались Джулианом, озвучивали его золотые качества, отождествляли его с высшим божеством.

– Я горжусь собой, ведь я воспитал настоящего мужчину! – сказал Роберт Патридж.

– Я счастлив, что моя дочь связала свою судьбу с таким человеком как Джулиан Патридж, – начал свою речь Алэсдэйр. – Ведь это добрый, спокойный, обворожительный молодой человек, который обречен на успех благодаря своему таланту и безграничному уму.

Диане сначала было смешно, а потом стало невыносимо все это слушать, будто ей вливали в уши кислоту. Уважение, любовь, лесть, слава – все, что лилось со всех сторон на Джулиана, все это было незаслуженно. И Диана была зла на всех этих слепых людей, представляла, как вырывает их языки и швыряет ими в Джулиана.

Но вскоре она отвлеклась от своих жутких фантазий, подняла руку, чтобы ведущий заметил ее и пригласил в центр зала.

– Я хочу присоединиться ко всем поздравлениям и пожеланиям… Знаете, сегодня я убедилась в том, что если хочешь по-настоящему узнать человека – приди к нему на его день рождения, посмотри на его гостей, послушай, что они говорят про него. Я пришла, посмотрела, послушала и поняла, что ты, Джулиан, хороший человек. Ты потрясающий…

Джулиан услышал много приятных высказываний в свой адрес в тот вечер, но слова Дианы для него были особенно ценны. На его лице и до появления Дианы сияла улыбка, но теперь она была совершенно другой, по всей видимости искренней, и глаза его сверкали подлинным счастьем.

– Мистер Патридж, вы правы. Вы действительно воспитали настоящего мужчину, – продолжала Диана. – Сильного, гордого, способного ударить женщину, унизить ее, манипулировать ею, – говорила Диана с патетической интонацией.

Как резко затухает костер, после того как в него выльют воду, так и стремительно погасла улыбка на лице Джулиана, когда Диана окатила его такой неприятной правдой. Помрачнели и все остальные, что до этого со всем почтением внимали Диане, в особенности Крейна и Роберт Патридж.

– Папа, ты тоже был прав, когда сказал, что я связала свою судьбу с таким добрым, а главное, спокойным человеком, который может спокойно швырнуть меня на кровать и овладеть мною без моего согласия. Его не остановят мои слезы, крик и просьбы сжалиться, – с улыбкой сказала Диана посеревшему от злости Алэсдэйру. – Джулиан, я пью за тебя и очень надеюсь, что мои пожелания сбудутся. А желаю я, чтобы тебя однажды жестоко отымели без твоего согласия. Буквально или фигурально, без разницы. Я хочу, чтобы ты кричал, плакал и молил о пощаде. С днем рождения, дорогой. Гори в аду! – Диана опустошила бокал с шампанским, что держала все это время, а затем швырнула его на пол, заставив вздрогнуть обескураженных гостей.

Алэсдэйр и Джулиан практически одновременно повскакивали с мест, Роберт пытался успокоить встревоженную жену, которую слова Дианы и позор, последовавший за ними, довели до острого спазма в области сердца, Аннемари с горя выпила залпом четыре бокала и уже тянулась за пятым. Диана в это время покинула помещение. Она уже дошла до парадной двери, когда услышала голос Джулиана:

– Стой.

Диана остановилась, повернулась лицом к Джулиану. Тот подошел к ней и, не сказав ни слова, влепил ей пощечину. Диана вскрикнула, осторожно коснулась холодными пальцами пульсирующей жгучей болью щеки, а затем посмотрела в сторону и увидела, что к ним приближаются ее родители.

– Джулиан, ну что же ты? Надо было отвести меня в какую-нибудь комнату и там наказать, чтоб никто не увидел. Как же теперь быть? – улыбнулась она искаженной от неутихающей боли улыбкой.

Джулиан молча пошел в сторону зала, где его ждали гости, наверняка бурно обсуждавшие произошедшее.

– Ну что, отец, ты наконец увидел его настоящего. Что скажешь?

Во взгляде отца было еще больше ненависти и силы, чем в ударе, коим «наградил» ее Джулиан.

– Скажу, что я на его месте поступил бы так же.