Юность подарит первые шрамы

Миссис Маркс знала, какое мощное влияние Брандт оказывает на всех, все одноклассницы будут на ее стороне. Поэтому Голди решила пригласить в свой кабинет человека, что был абсолютно не заинтересован в спасении Дилэйн и не попадал под чары Дианы.

В кабинет вошла Элеттра. Маркс было известно о том, что Диана и Элеттра, мягко говоря, не ладят. Увидев Кинг, Диана занервничала. Повод для гибели сотен нервных клеток был очевиден – Эл с превеликим удовольствием расскажет директрисе всю правду, подставив Диану и Никки.

– Элеттра, скажите, пожалуйста, правда ли, что Никки Дилэйн стало плохо на уроке и она попросила мисс Торн отпустить ее в медкабинет, но та ей не разрешила?

– …Да, миссис Маркс. К сожалению, это правда.

Сказать, что Диана была поражена, – это ничего не сказать. Вскоре она поняла, почему Элетт-ра так поступила. Кинг наконец убедилась в своем плачевном положении, она была как никогда уязвима, и, разумеется, ей теперь ни в коем случае нельзя было идти против Дианы, ведь та раздавит ее как клопа.

На самом же деле Элеттра поддалась не Диане, а Никки, перед которой все еще чувствовала свою вину. Она помнила их тяжелый разговор, признание Дилэйн, ее болезненные откровения, и надеялась, что хотя бы таким образом ей удастся реабилитироваться. Во всяком случае, душе ее стало гораздо легче.

– Алесса, что ты наделала?! – возмутился Джераб.

– Ты… ты не веришь мне? Ты считаешь, что я на такое способна? Брандт оклеветала меня, чтобы Никки не исключили!

– …Что сказала Голди?

– Что у меня большие проблемы. Если Кармэл Дилэйн пожелает, чтобы меня уволили, то меня сию-секундно вышвырнут. Эта подлая девка разрушила мою карьеру! Ненавижу ее! Господи, Джераб, как же я ее ненавижу!

– Диана, солнышко мое, как же я тебя люблю! Я так благодарна тебе! – радовалась Никки.

– Это за то, что ты помогла мне на выборах, – угрюмо произнесла Диана.

– И только?..

– Никки, мне пришлось подставить невинного человека! Алессу теперь уволят из-за меня!

– Да никто ее не уволит. Завтра же я проявлю великодушие и прощу ее. Голди этот жест наверняка оценит и наконец-то изменит свое мнение обо мне. Диана, ты гениальна! Ты не только спасла меня, но и возвысила в глазах директрисы. А ведь это за гранью фантастики! – не удержавшись от смеха, сказала довольная Никки.

– Не знаю… Мне все равно как-то не по себе.

Диану можно понять. Да, мисс Торн не уволили, но жизнь Алессы все-таки изменилась из-за клеветы Брандт. Преподаватели, узнав о ее поступке, провели с ней немало бесед, в которых было столько желчи, столько незаслуженных обвинений. Были и те, кто ее просто игнорировал. К последней категории относился Джераб. Он не поверил ни единому слову своей давней подруги, потому что был глубоко убежден, что Диана не могла солгать. Ему было легче прервать общение с Алессой, нежели в очередной раз услышать, как та обвиняет и проклинает Диану. Он бы сорвался и начал защищать ее – страстно и самоотверженно, – чем выдал бы тайные, запретные чувства к своей ученице.

– Джераб… – окликнула его Алесса, до сих пор не смирившаяся с их внезапным разрывом. – Прошу, перестань избегать меня.

– Нам не о чем говорить, Алесса, – сказал Джераб, даже не взглянув на нее.

Если бы все жители планеты осуждали ее, кидали в нее камни, она смогла бы это пережить при условии, что Джераб был бы рядом, любил и поддерживал ее. Сломанное дерево будет стоять вечно, найдя надежную опору. Но у Алессы больше не было этой опоры, она была совсем одна. И все это из-за одной малолетней, жестокой девицы, которую Алесса возненавидела всей душой.

Глава 29

Йера закатила в своем имении Вестернбёрдс помпезную вечеринку в честь Саши, что подписала контракт с Шанель. Модели, актрисы, звезды эстрады, режиссеры и дизайнеры – все приехали на это торжество, по масштабу напоминавшее церемонию вручения премии «Оскар».

Диана, Калли и Никки тоже были там, но не для того, чтобы выразить свое уважение миссис О’Нилл и Саше. Они приехали поддержать Джел, для которой этот праздник стал очередным доказательством того, как сильно мать обожает ее сестру. Наверное, единственным поводом для того, чтобы Йера организовала что-то подобное в честь Джел, были бы ее похороны.

– Джел, может, ты наконец соизволишь к нам выйти? Мы ведь все-таки только из-за тебя сюда приехали, – негодовала Никки.

– Еще чуть-чуть. Я почти готова, – донесся из динамика телефона тревожный голос Джел.

Собственно, только подруги Джел заметили ее отсутствие. Йера и Саша вовсю наслаждались грандиозным вечером и в глубине души радовались, что Джелвира вне поля зрения, ведь та всегда омрачала их настроение. Джел была сорняком среди благоухающих роз, с коими себя олицетворяли миссис О’Нилл и ее первенец.

– Саша, скажи, каково это – стать новой музой модного Дома Шанель? – задала вопрос корреспондентка популярного телевизионного канала.

– Это очень волнительно и безумно приятно! Если честно, я всегда знала, что во мне есть что-то, что отличает меня от серой массы. Но я и подумать не могла, что когда-нибудь стану вдохновением для такого легендарного бренда.

– Это была Саша О’Нилл – восходящая звезда мира высокой моды!

Разумеется, Саша никак не могла остаться без внимания в тот вечер. Журналисты выстраивались в очередь, чтобы задать ей хотя бы парочку банальных вопросов. Йера смотрела на свою красавицу-дочь со стороны и не переставала восхищаться ею. Материнская любовь грозила перерасти в фанатизм. Я не удивилась бы, если Йера в скором времени начала бы устраивать ритуалы поклонения своей дочери.

Джел спустилась на первый этаж, где проходило светское торжество. Еле-еле нашла своих девчонок в толпе.

– Джел?! Это ты? Глазам своим не верю… – сказала Калли, заметив подругу.

Скромница Джел в тот вечер решила удивить всех, и в первую очередь себя, надев так называемое «голое» платье – прозрачная, издали напоминавшая змеиную шкуру ткань облегала ее отшлифованную от жира фигуру, как вторая кожа; V-образное декольте спускалось до самого пупка, а роскошный асимметричный подол скользил по ее тоненьким ногам вниз, ненавязчиво переливаясь при каждом шаге. Все это великолепие вкупе с максимально короткой челкой и классическим каре придавало Джел дерзости, а ангельская внешность контрастировала с ее образом и вызывала диссонанс, притягивая к себе взгляд, заставляя разглядывать Джел, изучать, как необыкновеннейшее явление.

– Платье ужасное, да? Я могу вернуться и надеть другое, – заволновалась Джел.

– Не вздумай! Ты шикарно выглядишь, Джел. Сама на себя не похожа, – сказала изумленная Диана.

– Просто ходячий синоним охеренности, – кратко выразила свое восхищение Никки.

Джел тут же расслабилась и позволила себе улыбнуться.

– Девочки, спасибо, что пришли, – сказала она и кинулась обнимать свою группу поддержки.

Но их объятия внезапно прервал мужской голос:

– Джел.

Джел обернулась, демонстрируя обнаженную спину с торчащими лопатками и бугорками позвонков, что при ее нынешнем весе еще сильнее выделялись.