Юрий Андропов. На пути к власти
Шрифт:
Военные действия финляндской стороны были продиктованы реализацией идеи «Великой Финляндии», как бы ни открещивались от этого многие финляндские деятели. Данный тезис был детально подтвержден и обоснован в годы войны в том числе благодаря информации, добытой подпольем «Могикана» – Ю.В. Андропова. Как и то, что провалилась попытка создания «Великой Финляндии» за счет присоединения территории т. н. Восточной Карелии со всеми ее природными богатствами. «Родственное» финно-угорское население, которое вроде бы пришли освобождать от большевизма финляндские войска, не восприняло новую власть и новую идеологию.
«Этот Андропов… опять лезет не в свои сани»
Сегодня десятки сайтов в Интернете повторяют одни и те же нелицеприятные оценки в отношении Андропова, источником которых стали критические фразы из неопубликованных рукописей бывшего первого секретаря ЦК КП(б) КФССР, члена Военного совета Карельского фронта генерал-майора Г.Н. Куприянова. Рукописные записи в многочисленных школьных тетрадках, а также машинописные тексты в переплете хранятся в фонде Г.Н. Куприянова Р-3435 в Национальном архиве Республики Карелия (НА
Г.Н. Куприянов констатировал, что работой подпольных комитетов руководил заведующий оргинструкторским отделом ЦК КП(б) Карело-Финской ССР И.В. Власов (НА РК. Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 214. Л. 139). Бывший партийный руководитель республики подчеркивал, что заворг предлагал направить Андропова секретарем подпольного горкома партии в оккупированную финскими войсками столицу республики – Петрозаводск. Секретарь ЦК Компартии по кадрам Варламов А.С. высказывал другое предложение – назначить Андропова комиссаром партизанского отряда «Комсомолец Карелии». Варламов мотивировал свое мнение следующим: «Единственно, что он делает, так подбирает кадры Власову для посылки в тыл» (там же. Д. 198. Л. 12). Варламов говорил партийному руководителю: «Юрий молодой, здоровый парень, что ему околачиваться в тылах? В комсомоле республики остались одни девушки-подростки пионерского возраста. А в ЦК комсомола хватит работников и без Андропова – пусть повоюет. И будет очень хорошо, если комсомольский партизанский отряд возглавит секретарь ЦК комсомола» (там же). Далее Куприянов писал: «Но Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту. Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье. Был у него и еще один довод для отказа отправить его в подполье или в партизанский отряд: в Беломорске у него жила жена, она только что родила ребенка…» Поэтому, по словам Куприянова, он, как партийный руководитель, рассчитывал: «Может, сам поймет!» и не имел «морального права применить высшую силу, высшее право послать Ю.В. Андропова в партизаны, руководствуясь партийной дисциплиной. Как-то неудобно было сказать: «Не хочешь ли повоевать?» Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребенка», а первая жена между тем из Ярославля «забрасывала письмами и жалобами» (Война на Севере. Ч. 2, гл. 14 // НА РК.Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 188. Л. 204–206, 208–209; Д. 198. Л. 12 об. – 13). Все эти фразы датированы апрелем 1963 г. – июнем 1964 г.
Еще более хлесткими выражениями Куприянов обвинял Андропова в «природной трусости», «в карьеризме и приспособленчестве, интриганстве, клевете и шкурничестве». Уклонение от отправки за линию фронта, по Куприянову, «было продиктовано исключительно большой хронической трусостью и удивительным даром приспособленчества, которым он обладает». Бывший партийный руководитель республике даже вывел некую формулу явления под названием «хамелеонство» и дал определение хамелеона – «приспособленец, политическая мадам фюр-алле», умеющая успешно использовать положительные качества, что позволяет «достижение личных целей карьериста». «Такова правда истории, правда жизни», – утверждал Куприянов (там же. Д. 198. Л. 15 об. – 17).
Конечно, в значительной степени подобные оценки были обусловлены жестокой обидой человека, репрессированного по «ленинградскому делу» и томившегося в тюрьмах и лагерях в 1950–1956 гг. Куприянов утверждал, что после его ареста «некоторые из подпольщиков были арестованы, некоторые сняты с работы по инициативе Ю.В. Андропова». Одновременно он резко оценивал позицию Г.М. Маленкова, который являлся, по мнению Куприянова, виновником отклонения представления карельского руководства к награде партизан и подпольщиков осенью 1944 г., после чего последовали обвинения в адрес Куприянова и Власова в связи с «политической близорукостью» в отношении деятельности подпольщиков в годы войны (там же. Д. 198. Л. 17 об.; Д. 244. Л. 58 об.). По свидетельству писателя-документалиста О.Н. Тихонова, записавшего исповедь Куприянова, чувство обиды стало причиной состояния, в котором «Куприянов был весь кричащая болезненная правда» (Тихонов, 1990: 396). Это была не месть, а именно чувство обиды (там же: 408). Маленков получил характеристику как человек «ограниченный, но чересчур самодовольный», «политически неграмотный» (там же: 402). При этом в Куприянове была отмечена характерная особенность: «неизживающая в оскорбленном человеке потребность в любых ситуациях своего прошлого избирать вариант наиболее благополучный» (там же: 393).
Следует отметить, что сохранились совершенно другие свидетельства и оценки Г.Н. Куприянова в отношении Ю.В. Андропова, причем противоположные изложенному. Они датированы десятилетием позднее: «Я очень уважал [в одном из рукописных вариантов написано – «любил» – Ю.В.] Юрия Владимировича. С ним было легко работать, приятно беседовать. В любом большом и малом деле он находил что-то новое, всегда вносил живую струю в проведение любого мероприятия. Его любили не только комсомольцы, но и весь партийный актив. В конце 1943 года секретарь ЦК ВЛКСМ Н.А. Михайлов настоятельно просил меня отпустить Ю.В. Андропова – хотел рекомендовать его первым секретарем ЦК ЛКСМ Украины. Я категорически возражал. Наш спор разбирался на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б). В резолюции записали: «Слушали просьбу т. Михайлова и письмо т. Куприянова о Ю.В. Андропове. Постановили: в просьбе т. Михайлова отказать, согласиться с мнением т. Куприянова и оставить Ю.В. Андропова на работе в Карело-Финской ССР» (О комсомоле // НА РК. Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 199. Л. 8–8 об., 9; Записки партийного работника // Ф. Р-3435. Оп. 1. Д. 116.
Л. 450–451). Впервые эти слова появились в книге Г.Н. Куприянова «От Баренцева моря до Ладоги», изданной Лениздатом в 1972 г. (Куприянов, 1972: 243–244), а затем в рукописных материалах в архивном фонде (1974–1977 гг.).В архивных документах славословие в адрес Андропова дополнилось многими фразами. В одном случае Куприянов написал: «Опыт Андропова пригодился в работе в качестве председателя КГБ» (НА РК.Ф. Р-3435. Оп. 1. Д. 116. Л. 451). В другом случае: «Юрий Владимирович значительно вырос за годы войны, обогатился опытом. В 1950 г. окончил университет и получил диплом о высшем образовании. Опыт руководящей комсомольской и партийной работы в годы войны – в его теперешней большой государственной работе» (там же. Оп. 2. Д. 199. Л. 10–11). В данном случае Геннадий Николаевич присочинил по поводу окончания университета, хотя мог и не знать о том, что Андропов не успел закончить историческое отделение Карело-Финского государственного университета: в 1951 г. он отчислился с 4-го курса в связи с переводом в Москву на работу в ЦК ВКП(б).
Метаморфозы в оценочных суждениях Куприянова можно объяснить следующим. Вполне вероятна версия о том, что мнение Куприянова могло измениться после того, как председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов решил вопрос о публикации его книги в Ленинграде, а затем в 1975 г. в Петрозаводске в издательстве «Карелия» увидела свет другая книга Куприянова «За линией Карельского фронта» (в 1979 г. там же вышло второе ее издание, дополненное). Трудно представить, что ленинградские и петрозаводские издатели по собственной инициативе решились опубликовать рукописи Куприянова. Дело не в том, что тексты нуждались в серьезной редакторской обработке. Хотя Г.Н. Куприянов был реабилитирован и восстановлен в партии, отношения со многими партийными, государственными, военными руководителями, а также издателями у него были непоправимо испорчены: слишком нелестные персональные характеристики он раздал очень многим деятелям. Примечательно, что в мемуарах бывших руководителей Карельского фронта – командующего маршала К.А. Мерецкова и начальника политуправления фронта генерал-лейтенанта К.Ф. Калашникова – нет даже упоминания имени Куприянова (а ведь он был членом Военного совета фронта, генерал-майором). В воспоминаниях бывшего председателя правительства Карелии П.С. Прокконена Куприянов лишь назван в следующей формулировке: «Как известно, первым секретарем ЦК КП Карело-Финской ССР был в то время Г.Н. Куприянов. Возглавляя работу ЦК Компартии, он одновременно являлся членом Военного совета Карельского фронта» (Прокконен, 2010: 114).
Писатель О.Н. Тихонов свидетельствовал, что когда Куприянов приехал в феврале 1971 г. в Петрозаводск добиваться публикации своей книги, никто бывшего секретаря ЦК республики и бывшего члена Военного совета Карельского фронта не ждал, более того, он «нежелателен здесь был» (Тихонов, 1991: 391). Юрий Владимирович Андропов – исключение. Занимая высокие партийные и государственный должности в стране, он не только перешагнул через негатив личного, но и сделал доброе для Куприянова дело, никак не афишируя свое личное участие. В этом проявилась характерная черта личности Ю.В. Андропова (помогать, соблюдая тайну, возможно, даже с условием соблюдения тайны – известны другие подобные случаи из его биографии по воспоминаниям очевидцев).
Вернемся к размышлению: так когда же «мнение т. Куприянова» было искренним? Когда он обличал Андропова или когда он же его превозносил? Перевод Ю.В. Андропова на должность руководителя комсомола Украины, который, как утверждал Куприянов, обсуждался на заседании Оргбюро в конце 1943 г., не подтверждается документально. Не было никакого рассмотрения вопроса на Оргбюро ЦК ВКП(б)! Для того, чтобы убедиться в этом, пришлось просмотреть не только повестки заседаний Оргбюро центрального партийного органа, но и протоколы его заседаний. Сначала за весь последний квартал 1943 г., затем за первый квартал 1944 г. – а вдруг Геннадий Николаевич ошибся по времени, ведь три десятилетия миновало! После этого – протоколы за весь 1943 и весь 1944 г. (заодно и Секретариата ЦК партии). Однако оказалось, что не было такого вопроса! И нигде ни разу подобный случай не упоминается – ни в партийных документах, ни в комсомольских. На Украине было немало своих кандидатов, проявивших себя в организации подпольной деятельности и партизанском движении, тем более специфика работы на оккупированной территории этой республики была совсем другая, нежели в Карелии. А если бы и возник данный вопрос, он был бы решен незамедлительно, причем в рабочем порядке, – в Оргбюро подобные персональные вопросы (судя по повесткам заседаний) не обсуждались, тем более в военное время.
Можно представить гипотетическую схему решения кадрового вопроса. Опытный комсомольский аппаратчик Н.А. Михайлов (одновременно член ЦК и активный член Оргбюро ЦК ВКП(б)) знал способы решения кадровых вопросов, тем более в отношении крупнейшей организации – ЛКСМ Украины. Для этого достаточно ознакомиться с документами по кадровым вопросам, которые были подготовлены по инициативе партийного руководителя Украины Н.С. Хрущева. Показателен лишь один пример: докладная записка секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову (он, как известно, руководил деятельностью и Оргбюро, и Секретариата) от генерал-полковника Голикова Ф.И., начальника Главного управления кадров Наркомата обороны СССР от 18.12.1943 г. Начальник кадровой службы в действующей армии жаловался Маленкову, что «т. Хрущев Н.С. обратился к т. Сталину об отзыве из Красной Армии бывших партийных и советских кадров» и получил одобрение вождя (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 127. Т. 1. Д. 270. Л. 262). Неудивительно: в конце 1943 г. – начале 1944 г. Хрущев регулярно бывал в кремлевском кабинете Сталина – зафиксированы посещения 30 декабря 1943 г., 23 и 30 января, 2 февраля 1944 г. (см.: Исторический архив. 1998. № 4. С. 184). Если бы Н.А. Михайлов решил провести кадровую перестановку в комсомоле Украины, первым делом он заручился бы поддержкой Н.С. Хрущева, к тому же партийный руководитель Украины также являлся членом Оргбюро ЦК ВКП(б).