Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

Обращает на себя внимание вредная тенденция сюжета, которая фактически противопоставляет органы КГБ, разоблачившие предатель­скую деятельность работника милиции, органам внутренних дел...»

Демичев поручил отделу культуры ЦК разобраться, и Комитет по делам кинематографии приказал киностудии «Ленфильм» картину переделать в соответствии с замечаниями министра внутренних дел. Фильм вышел на следующий год под другим названием.

Юрий Владимирович жаловался, что Брежнев запретил ему докладывать вопросы, связанные с Щелоковым и Министерством вну­тренних дел. Разумеется, ничего нельзя было сказать и о Чурбанове.

Один из помощников Андропова Игорь Синицын говорил мне, что Юрий Владимирович был до крайности осторожен и щепетилен. Он ниче­го не брал сверх того, что ему было положено, и категорически отказывался от подарков. Андропов сразу же сумел правильно поста­вить себя в комитете. К пятидесятилетию КГБ в декабре 1967 года многоопытный Семен Кузьмич Цвигун послал домой новому председателю ящик коньяку. Жена Андропова Татьяна Филипповна сказала посланцу:

— Передайте Семену Кузьмичу, что у Юрия Владимировича не будет возможности воспользоваться этим коньяком. Так что везите ящик обратно.

Об этом стало известно в комитете, и подарков председателю больше не возили.

К его шестидесятилетию в здание на Лубянке было доставлено огромное количество подарков, среди которых были и уникальные, скажем дивной работы чешский хрусталь — презент от чехословацкого лидера Густава Гусака. Все подарки собрали в здании коллегии КГБ. Юрий Владимирович их с удовольствием осмотрел и оценил. Он повер­нулся к заместителю по финансово-хозяйственным делам — гене­рал-лейтенанту Ардалиону Николаевичу Малыгину, бывшему заведующему сектором отдела административных органов ЦК КПСС, и сказал:

— Это подарки не мне, а моей должности. Отправь все это в спецбуфет.

Его тогдашний помощник Игорь Синицын заметил:

— Себе ничего не взял. А перед ним отмечал юбилей один из его заместителей. Тому подарки отправили на дачу.

Такая же щепетильность у Андропова была и в других вопросах — хозяйственных, бытовых. Тяга Щелокова к красивым и дорогим ве­щам, приобретаемым скользкими путями, несомненно, вызывала у Ан­дропова презрение. Но было и другое. Юрию Владимировичу не нрави­лось, что долгие годы рядом с ним существовал другой центр силы, не подконтрольный КГБ. Щелоков тоже имел прямой выход на Брежнева и старался ни в чем не отставать от Андропова.

Но Андропов стал членом политбюро. Министр внутренних дел не мог подняться на партийный олимп. Щелоков завидовал Андропову и считал, что созрел для более высокой должности. Тем более что рано или поздно ему предстояло передать кресло министра Чурбанову. А может быть, Щелоков чувствовал подстерегающую его опасность и пы­тался уйти из МВД, чтобы спастись от неприятностей.

Леонид Замятин, заведовавший отделом внешнеполитической пропаганды ЦК, рассказывал, как он ждал приема у Брежнева. У него был срочный вопрос к генеральному секретарю. Из кабинета вышел Константин Устинович Черненко, сказал Замятину:

— Подожди, пусть Леонид Ильич со Щелоковым поговорит.

Замятин озабоченно спросил:

— Что-то случилось в стране? Черненко хмыкнул:

— Он просит у Леонида Ильича место секретаря ЦК по общим вопросам.

Замятин засмеялся:

— Зачем ему? Он же министр внутренних дел. Черненко объяс­нил Замятину:

— Щелоков просит Брежнева сделать его секретарем ЦК, чтобы поскорее уйти из МВД. Что-то у него там не так...

Но Брежнев не сделал Щелокова секретарем ЦК.

Рассказывали мне и другую историю.

В отделе административных органов уже был составлен проект решения политбюро о назначении Щелокова заместителем председателя Совета министров СССР. Брежнев с ним разговаривал, и Щелоков при­нял предложение с воодушевлением. Ему собирались — чтобы разгру­зить Леонида Ильича — передать кураторство над всеми силовыми ве­домствами, кроме, разумеется, КГБ и Министерства обороны, ими за­нимался сам генеральный секретарь. Но Брежнев умер раньше, чем это решение было принято.

О смерти своего покровителя 10 ноября 1982 года Щелоков узнал одним из первых. Ему позвонил секретарь ЦК Михаил Васильевич Зимянин и приказал отменить праздничный концерт. Выступая по слу­чаю Дня милиции, министр уже не упоминал Брежнева.

12 ноября пленум ЦК КПСС избрал новым генеральным секрета­рем Юрия Владимировича Андропова. Поздно вечером, после пленума на дачу к новому генсеку приехали его личный врач и начальник крем­левской медицины академик Чазов. Первые слова Андропова касались судьбы Щелокова:

— Чебрикова поставим во главе КГБ. Федорчука переведем ми­нистром внутренних дел. Он человек жесткий, может навести порядок. Щелокова пока освободим от занимаемой должности.

Помощники Андропова предложили перевести Щелокова председа­телем одной из палат Верховного Совета — пост безвластный, но при­ятный. По словам Александрова-Агентова, Юрий Владимирович ответил очень жестко:

— Это же настоящий, прожженный жулик, разве вы не понимае­те?

Щелоков сам позвонил Андропову. Его немедленно соединили. Андропов сказал, что Щелокову пора покинуть министерство. Одним выстрелом Юрий Владимирович убил трех зайцев: положил конец бли­стательной карьере Щелокова, которого ненавидел, убрал из КГБ Фе­дорчука, который не был его человеком, и сделал хозяином Лубянки лично преданного ему Виктора Михайловича Чебрикова.

Через месяц после прихода Андропова к власти, 17 декабря, Щелоков перестал быть министром. Его определили в группу генераль­ных инспекторов Министерства обороны. Он имел на это право как ге­нерал армии. Это была не работа, а синекура. За маршалами и гене­ралами армии сохраняли прежнее содержание, кабинет, машину, дачу, адъютанта, и они могли писать мемуары. Но Николай Анисимович не успел насладиться своим новым местом. Новый генеральный секретарь Юрий Андропов приказал партийным инквизиторам и людям из КГБ за­няться Щелоковым.

В аппарате госбезопасности Щелокова никогда не любили.

Начальник московского КГБ Виктор Алидин вспоминал, как в 1975 году террористы захватили самолет Як-40, выполнявший рейс Москва—Минск, и потребовали доставить их в Стокгольм. Самолет по­садили во Внукове под предлогом дозаправки. Там же в правитель­ственном зале находились министр внутренних дел Щелоков и первый заместитель председателя КГБ Семен Цвигун. Они когда-то вместе ра­ботали в Молдавии.

Террористы требовали дать им полтора миллиона долларов и отправить в Стокгольм. Цвигун и Щелоков приняли решение, чтобы не допустить жертв, выпустить самолет за границу. Как выяснилось, бандитов было четверо, вооружены они были охотничьими ружьями и обрезами. Алидин проявил инициативу, доложил Авдропову по телефо­ну, что надо их захватить. Группу захвата возглавил начальник Мо­сковского уголовного розыска. Двух бандитов убили, двух захватили.

Тут, вспоминает Алидин, появился министр внутренних дел Ще­локов.

«Оценив обстановку и определив, что здесь больше делать не­чего, он сказал мне:

— Следуем вместе с захваченными террористами на Петровку.

Я почувствовал, что начинается дележка лавров. Так не хоте­лось этого. И я ответил Щелокову:

— Заедем сначала в наше служебное помещение, я должен до­ложить о выполнении операции Юрию Владимировичу.

Он с неохотой согласился.

Я позвонил Андропову, доложил обстановку и сказал о предло­жении Щелокова везти бандитов на Петровку. Председатель КГБ, вы­слушав меня, ответил: