Ювелир. Тень Серафима

Но для чего правитель надел “Когти Ворона” для визита в “девятую башню”, да еще так демонстративно? Как вообще можно открыто носить такие драгоценности? И откуда они у лорда Ледума? Вопросы, на которые у ювелира не было пока ответа.

– Когда окажешься свободен, ты сразу поймешь это, - равнодушно разъяснил правитель, наконец, сочтя нужным что-то сказать.
– До тех пор, пока игра ведется, и все обязательства не погашены, ты принадлежишь дракону.

Себастьян был, мягко сказать, мало обрадован такими новостями. Он ничего не сказал, но на лице ювелира промелькнуло столь красноречивое выражение, что лорд Эдвард невольно рассмеялся. Взгляд правителя немного смягчился. Как ни странно, пленник вызывал интерес и даже симпатию, несмотря на то, что непредвиденный приход его сулил только неприятности.

Глаза ювелира были зелены и опасны. Настолько опасны, что тот сам едва ли подозревал об этом. Почти наверняка он до сих пор не осознавал до конца, кем рожден, но наметанный взгляд лорда Эдварда немедленно оценил возможный потенциал полукровки. Да что там говорить, если, предупрежденный минералами об очередном нежданном визитере и готовый к его появлению, маг лишь на какую-то долю секунды смог опередить его! Конечно, ювелир тоже был настороже, но всё же… Он успел вскинуть руку с револьвером, идеально точно прицелиться, большим пальцем взвести курок и практически полностью нажать на спусковой крючок, на котором и застыл его указательный палец, парализованный отсутствием сигналов из мозга. Он успел слишком многое, прежде чем сработали алмазы! Меж тем, это самые совершенные и наиболее быстро откликающиеся драгоценные камни.

Хорошо еще, что револьвер у ювелира оказался не самовзводный - эти хоть и проигрывают моделям одиночного действия в точности стрельбы, зато позволяют сэкономить пресловутые доли секунды, которые иногда бывают очень важны. Безусловно, реакции Серафима были выше всяких похвал. Они достались ему в наследство от расы сильфов, так же, как и способности к ускоренному самовосстановлению. Сгенерированный алмазами разряд прошел сквозь мозг, вызвав фатальное расслабление всех без исключения тканей и органов, а ювелир будто бы и не заметил этого. Кратковременный обморок - вот и всё, чего удалось добиться. А ведь простой человек после воздействия такой силы приходил бы в нормальное состояние не меньше недели.

Когда Кристофер предложил привлечь для поиска пропавшего “Глаза Дракона” знаменитого Серафима, правитель отнесся к этой идее скептически, хотя и дал разрешение претворить её в жизнь. Теперь же он ясно видел, на что способен Себастьян, и был не прочь иметь в распоряжении такого человека. Однако заполучить его будет не просто. Лорд Эдвард хорошо изучил подобный тип людей: они не согласны так просто расстаться со своей эфемерной свободой, смириться с тем, что их участь - выполнять приказы. Люди никогда не будут равны, что бы там не болтали философы. Лорд Эдвард хорошо усвоил эту простую истину, но некоторые упорно закрывали на нее глаза. Этих идеалистов не принудить силой: они слишком прямолинейны и упрямы, чтобы покориться. Такие сломаются, но не согнутся. Здесь нужно действовать хитрее. Не стоит открыто покушаться на высшую ценность бунтарского духа - независимость. В обмен на верную службу правитель готов был позволить строптивцу тешить себя любыми иллюзиями, какие только взбредут ему в голову.

К тому же, сильф оказался втянут в опасные игры бессмертных, а в намерениях правителя не значилось переходить дорогу старейшей расе. Лорд Эдвард взял на заметку своё желание, чтобы вернуться к нему позднее. В будущем, когда освободится достаточное количество времени, он сможет поразмыслить над его наилучшим и скорейшим осуществлением. А пока нужно будет запросить подробнейшую информацию о Серафиме у Винсента и у Кристофера.

– Не думай, что ты первый смертный, попавший в эту хитроумную ловушку, - мягко произнес правитель, хотя слова его были сомнительным утешением.
– Смирись со своей судьбой. В твою ауру вплетена золотая драконья нить, и с каждым вдохом она врастает всё крепче, образуя энергетическую сеть. Сколько времени дал тебе ящер, прежде чем ты полностью окажешься в его власти? Я вижу, оно уже истекает. Совсем скоро дух твой не сможет разорвать эти путы, даже после смерти. Убивать или удерживать отмеченного драконом я не стану. Сознательное вмешательство в игры бессмертных чревато несчастливым сплетением нитей времени и судьбы. Я отпущу тебя, не причинив никакого вреда, не нарушив причинно-следственных связей реальности.

Себастьян с удивлением слушал речь правителя, который неожиданно сменил тон на благожелательный. Надо же - аристократ снизошел до разговоров с низшим.

– Но ведь я могу еще успеть разгадать чертову загадку?
– уточнил он.

– Попробуй, - пожал плечами ведьмак, с сомнением оглядывая пленника.
– Но мало кому это удается. Будь готов к тому, что потерпишь поражение. Бороться с драконами тяжело: они хитры, могущественны и безжалостны. Они не упускают свою добычу. Не знаю, что имел в виду твой ящер, но лучше поищи это в другом месте. Если вздумаешь вернуться сюда, умрешь. Стражи убьют всякого, кто войдет сюда, независимо от его мотивов. Им драконьи игры уже не страшны… полагаю, сам знаешь почему.

С этими словами энергетическое поле правителя свернулось змеиными кольцами и вновь разгладилось, оставив после себя лишь расходящееся голубоватое мерцание, подобное кругам на воде. Но и оно быстро пропало, не сохранив никаких следов или даже напоминания о только что стоявшем здесь человеке. Лорд Эдвард вошел в созданный им пространственным коридор и покинул девятую башню, оставив решение на совести своего пленника. Серафиму было предоставлено право выбора, и он еще не догадывался, насколько этот выбор страшен.

Глава 14

Последние слова лорда Эдварда заставили Себастьяна вздрогнуть и немедленно уделить своё внимание прочим персонам, находящимся в здании мельницы. Прежде было как-то не до них… Но как там сказал правитель - “стражи”? Может ли это быть тем, о чем он думает? Те самые стражи, что стерегут пещеры драконов, прислуживают правителю Ледума? Невозможно! Или лорд всё же имел в виду своих нормальных, человеческих охранников?

Один-единственный взгляд дал ответ на все эти вопросы, - но породил одновременно с этим великое множество новых, которые просто не укладывались в голове. Первое время сильф наотрез отказывался верить своим глазам. Но мгновенья струились, как вода, а гнусный морок всё не желал рассеиваться.

Ошибки быть не может - это она. Ювелир смотрел в лицо своему многолетнему кошмару. И оказался к этому совсем не готов. Полоса несчастий, начавшаяся в жизни с того дня, как он взялся за этот проклятущий заказ, не прекращалась.

Но как??

– Моник?
– Себастьян с трудом выдавил это имя, всё еще не понимая, что происходит.
– Моник! Ты ли это, ответь?

Оба стража никак не отреагировали на его слова. Один из них был мужчиной неопределенного возраста, с темными глазами и начинающими седеть волосами. Впрочем, судя по всему, поседеть до конца у него уже вряд ли получится.

Вторая - молодая женщина. Строгие черты её лица давали представление о внутренней силе и спокойствии. Волосы оттенка яркой меди тяжелой лентой опускались до пояса, собранные высоко на затылке и схваченные в нескольких местах плетеными шнурами. Она абсолютно, ни на йоту не изменилась за прошедшие десять лет. Только глаза были чужими - пустые, равнодушные глаза. Таких глаз не бывает у живых людей.

И самый главный, отличительный признак стражей, который давно уже приметил Себастьян: в их глазах не было зрачков. Это совершенно лишало взгляд выражения и мешало проследить за его направлением. Стражи словно бы всё время бессмысленно таращились прямо перед собой, хотя на самом деле пустой взор их охватывал многое.

Ювелир с болью и отвращением смотрел в безучастное лицо женщины, погибшей по его вине, в холодную, мертвую зелень её глаз, прежде бывших такими родными. В душе царило смятение. Возможно ли, чтобы такая ужасная судьба постигла его и Моник? Неужели мало того, что их любовь оказалась разрушена? Неужели нужно теперь заново переживать эту страшную потерю?

Столько лет он безутешно оплакивал её, Моник, своего убитого ангела… а она оказалась жива. Вернее, заживо погребена в теле стража!

Какая несправедливость! Какие жестокие испытания выпали на их долю! Так значит, дракон не убил тогда возлюбленную, а обратил в стража… или убил и обратил? Это уже не имело значения. Как бы то ни было, его Моник больше не существовало. Стоящая перед ним женщина не узнала его. Несомненно, она обнажит против него меч и хладнокровно лишит жизни, если он сию же минуту не уберется прочь.