Ювенилия Дюбуа

На улице колом стоит сильная жара. Жалею, что не надел кепку или хотя бы мамину панаму. Маман хоть купила для себя, но сама не носит, уже не нравится, а мне бы в самый раз с цветочками. Там принт каких-то созвездий из лепестков, смотрится симпатично.

Стою у подъезда, курю. Жду отца. Наконец он выходит. Запрыгиваем в батямобиль. Теперь нужно подобрать девчонок. Для удобства договорились, что цыпы придут на одну остановку, до которой им идти одинаковое расстояние (кроме одной, этой pizdovat` долго, пусть разомнётся).

Никто не опаздывает — странные дела. Пока едем, можно помолчать и подумать. Отец, как и подобает отцам, ведёт себя серьезно, хотя в жизни он веселый малый. Девочки о чём-то общаются между собой. Была попытка втянуть в беседу и меня, но я тактично сливаюсь, только изредка отвечая на вопросы.

За стеклом мелькают дома и машины. Лучи солнца светят ярко, но термоядерный светлый шарик ещё не успел добраться до пика продуктивности. В полдень будет вообще жара. Больше всего в лете мне не нравятся насекомые. Точнее, мне не нравится, что они пристают ко мне. А вот по форме и структуре эти govnyuki очень даже клёвые типа. Когда же ebuchie кровососы начинают питаться тобой, тут уж простите, братья меньшие, я вас начну ubivat’.

Всё чаще задумываюсь о природе и о человеке в целом. Специально не обобщаю человека с природой, так как мы разобщены. Люди — единственные dodiki, кто приносит сплошной вред, ей богу, а те маленькие потуги волонтёров на деле оказываются незначительным пшиком среди тонны мусора. Я точно знаю, однажды настанет переломный момент, когда у природы не выдержат «нервы», и она сбросит человека в пучину, противолежащего от существования. Я также уверен, что в такой момент говорящие uebki начнут нести полнейшую чушь, утверждая, будто это и есть конец света, описанный в библии. В последние секунды жизни двуногие будут особо безумны, но не видеть очевидного: свой вины.

Человек и Природа… у каждого свои часы. Время намного проще подстроено под людские, такие коротенькие жизни. Сколько уже сменилось поколений, цивилизаций, эпох, а по часам Земли от нашего появления (как зуда на теле) прошло минуты три, не больше. Мы и не живём по факту, нет такого понятия, как жизнь. Наши обгаженные налётом рты придумали называть всё, что движется и растёт — жизнью, тем самым обойдя много других форм, которые существуют, а раз они существуют, то и живут. Разве не логично? Как можно обойти стороной песок, камни, землю, воздух, дождь, облака? Если человеческий BOG и существует, то он и есть совокупность, но ни в коем случае не частное лицо, как пить дать.

То, что нам позволяет существовать — случайно сложившиеся обстоятельства природы. И если это так, то наши предки были и не такими durakami, раз поклонялись солнцу, земле, воде, грому. Другой вопрос, когда другие ребята вдруг решили, что BOG один? А ещё, что он хоть и принимает разные формы жизни, но всё же идёт намёк о некоем родстве, раз создал он нас по своему образу и подобию, но утверждение записано рукой человека.

Соответственно, можно разглядеть, как человек провозглашает себя сыном Божьим, то есть полубогом. Причём можно провести некий знак равно между язычниками и природой, которые старались жить в согласии с окружающей средой (разумеется, со своими несовершенными особенностями дикарей), тем самым проводя такую параллель: природа мой создатель, а значит я часть природы. Во втором случае есть крупица логики, которая в случае своего правильного развития могла бы дать плоды в виде утопического общества, а в первом — человеческое тщеславие, эгоизм, которые только путают карты, нарушая правила игры.

Слова — они такие. Я готов признать существование BOGA, если правильно дать ему определение. Я готов начать молиться, если под словом «молитва» подразумевается — живи в удовольствие пока можешь, другой возможности не представится. Я готов быть скромным и прилежным, если люди вокруг перестанут быть der’mom. Я буду читать каждую ночь Bibliyu, если она станет объединяющим фактором для человечества, а не наоборот.

Проезжаем дамбу. Впереди виднеются горы. Обратная сторона нашей широкой реки. У меня закладывает уши. Отец поясняет, всеми виной смена высоты. Чуть больше половины пути пройдено.

Иногда удивляюсь сам себе, выдавая крайне заумные вещи, да ещё и без слова «blyat`». Такой факт улыбает. Замечаю краем глаза, что одна юбка палит самодовольную «ухмылочку». Она улыбается мне ничего не говоря. Иногда люди меня радуют, когда умудряются не ляпнуть вслух что-нибудь idiotskoe. Такие моменты нужно заносить в красную книгу.

Проходит час с копейками. Местность зарастает невысокими дачными домами. С главной дороги сворачиваем в правый проулок. Замечаю ещё пару машин, а рядом стоят знакомые лица. Вот и приехали.

Выгружаемся. Тут стоит ещё парочка знакомых родителей. Здороваемся, перекрестно пожимая руки. Нам как бы в шутку говорят, чтобы мы были хорошими детьми и если соберемся делать шашлыки, то пожалуйста, не спалите посёлок к ebenyam. Серьёзно киваем. Договариваюсь с отцом, что он заберёт меня завтра во второй половине дня. Вваливаемся на территорию.

Ребята, как и я, здесь в первый раз. Пока впечатление хорошее. Двухэтажный кирпичный дом, везде понатыкана прикольная рассада. Вон маленькая кирпичная дорожка вдоль. Туалет и душ снаружи.

На первом этаже активное шевеление. Группа девочек готовит еду. К слову, я единственный парень, поэтому мне достаётся физическая часть приготовлений. Вынести там и разложить большой стол, вытащить типа мангал, принести к нему всяких сухих веток и дров. Свою зону ответственности пробегаю быстро, начиная бесцельно шляться.

Лестница на второй этаж висит резким углом снаружи. Забиваю местечко. Будем ждать ночи, когда смогу опробовать экстремальный подъём в невменяемом состоянии. Пока тренируюсь на ясную голову.

Здесь всё в лучших традициях дачного интерьера. Имеется неизменный настенный ковёр, obbosannie кровати и сгнившая мебель прошлого столетия. Окна везде нараспашку. Внутри ползает один паук, летает пару мух; где-то поблизости жужжит pidorsky комар. Начинаю немного жалеть, что поехал.

Через минут сорок еда первой необходимости готова. Девчонки решают сходить искупаться. Плетусь за компанию. Жара здесь хоть и стоит ужасная, но в этой помойке отходов плавать я не собираюсь. Да и признаться, господа присяжные, за свои двадцать четыре года ваш верный слуга так и не научился держаться на плаву. Мой максимум — зайти в воду чуть выше ключиц и стоять на месте. Могу ещё ходить по дну, делая поступательные движения руками, имитируя плавание. Уже бывало, что симулировал плавание в грязной воде, чтобы люди думали, будто я адекватный человек с базовыми умениями. В редких случаях, когда я купался в прозрачной воде — такой фокус уже не прокатывал, поэтому я гордо совершал прогулку по дну, ловя на себе насмешливые взгляды.

Может мне и было стрёмно за подобный факт своей жизни, но у меня есть много знакомых, у которых есть проблемы похуже. Один брутальный мужик, который может razdolbat’ хоть целую толпу mudakov — не умеет ездить на велосипеде. Другой теряет сознание, если оказывается на крыше дома. Ему плохо от самого факта. С этим у меня проблем нет, а значит, силы уравниваются. Когда ловлю на себе осуждающие взгляды, то сразу включаю режим стервозности. Женщина справа у камня — тебе на вид лет тридцать, но ты уже выглядишь, как бесформенная жидкость в пакете. Займись собой, детка. Мужик в плавках — у тебя плешь, пупок наружу, а ещё твой din-don выглядит так, будто надел маленький плащ невидимку. Всё относительно. У кого маленький pisyun, тот вкачивается в умение делать бабки. Кто тупой, тот вкладывается в красоту. Я средний эквивалент, не имеющий перевеса в какую-либо сторону. Даже не знаю, плохо это или нет, но в любом случае, пока ты молод, пока Я молод, то можно изменить всё.